Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6390 ( № 43 2012)
Фильм Пивоварова по новой градации маркирован как 12+. Это весьма опасно, потому что школьник может поверить откровенной лжи из-за воздействия постановочного, хоть и никудышного, а всё-таки кино: мне, мол, в кине показывали. Пивоваров и прежде широко использовал постановочные сцены, но больше как иллюстрации к тезисам и байкам. А теперь он идёт на прямую фальсификацию: старит плёнку под кинохронику, и неискушённый зритель думает, что это и впрямь несёт чушь с трибуны Сталин, а не загримированный артист. А чего стоит "киношная сцена" с Черчиллем! Британский премьер уподобляется журналюге из передачи "Акулы пера" и задаёт в разгар боевых действий на всех фронтах немыслимый для политика вопрос: "Когда вам было всего тяжелее: в войну или раньше?" И Сталин отвечает, как последний лох, которому и помощь союзников, выходит, не нужна: "В годы коллективизации было тяжелее. Мы имели дело с 10 миллионами (читай - врагов. - А.Б.). Это было страшно, и это продолжалось 4 года".
- А что сталось с высланными на Север?
- Они там не прижились.
Пивоваров претендует на роль сценариста игровых сцен. Они ужасны по драматургии, по примитивным диалогам, и никакие звёзды их не спасают. Более того, добротному актёру Борису Невзорову просто нечего играть, а Алексей Серебряков, заштамповавшийся во всех антисоветских лентах, играет здесь американского журналиста Мориса и выглядит просто уморой. Особенно в сцене с дояркой и активисткой Верой, которую старается играть Чулпан Хаматова, у стены бревенчатого дома. Она, в полосатой майке с картин Дейнеки и в красной косынке, эдак кокетливо спрашивает:
- Как вы думаете, скоро у вас будет революция?
- А почему она должна быть?
- Да потому что происходит всемирный кризис капитализма.
Тьфу ты! Да и только.
- А если я захочу в Америке выписать "Правду" или "Известия"?
- Да пожалуйста!
Чулпан, вот если бы вы жили в дальней татарской деревне, то и впрямь не смогли бы выписать "Правду": её не во всяком каталоге найдёшь (она ж оппозиционная); подписка дорога для нынешнего разорённого крестьянина, наконец, её некому носить - почтальоны из-за нищенской зарплаты разбегаются, зато руководство "Почты России" ездит на "мерседесах".
Квинтэссенция насквозь лживого, антиисторического фильма заключена в двух небрежных репликах холёного Парфёнова, чьи предки владели кирпичным заводом, но были "раскулачены": "Ужасная черта русского народа: стремление приспособиться к требованиям власти". И это говорит телевизионный изолгавшийся человек, мнимый оппозиционер, который ушёл в тень, когда понял, что фрондёрство - опасно. А немец к требованиям власти не приспосабливается? Вторая ещё более характерная реплика: "Ведь жили же без всякой помощи государства, без социальных пособий и пенсий. По пять детей имели и ничего, выживали". Как выживали? Читай классику, читай воспоминания Твардовских, которым приходилось на смоленских суглинках вкалывать на хуторе Загорье с утра до ночи. Вот и священник о. Максим вдруг вспоминает как о самом светлом - о ручном изнуряющем труде, о чёрных руках деда, который гордился ими. Что же сегодня ни попы, ни даже монахи не гордятся мозолями? Я не видел у них заскорузлых рук. Зато молодые священники на иномарках пьяными по Москве гоняют, а Кох, к удивлению теней своих предков-трудяг, получил огромный гонорар за ненаписанную книгу - за несделанную работу. Они его за это прокляли или похвалили бы? - урвал[?] Да, это фильм - торжество воинствующих паразитов на шее и беде народной! Как писал опальный Даниэль от лица бывших сотоварищей-либералов:
И вновь тоскуем по России
Пастеризованной тоской,
О, либералы - паразиты
На гноище беды людской.
Александр БОБРОВ
P.S. Стоит добавить, поспорив с названием фильма, хлеб - не для Сталина. Он вынужден был пойти на сплошную коллективизацию: хлеб нужен был городу, армии, товарный хлеб необходим был для индустриализации, без которой СССР не выстоять в грядущей войне[?] Когда активистка Вера (Хаматова) спрашивает Мошку Хиндуса (Серебряков) о революции в США, он недоумевает: "Почему она должна быть?", но в это время в Америке как раз разразилась Великая депрессия, голодали и умирали миллионы[?] И ещё. Заброшенные деревни, на фоне которых восседают именитые потомки кулаков, следствие не коллективизации, а той аграрной политики, которую проводило правительство, в котором был Кох.
Если
Если
Теледискуссия
Эссе Валерия Рокотова "Волшебный фонарь" ("ЛГ", № 38) вызвало бурную дискуссию на сайте газеты и резкое неприятие даже среди поклонников автора. Приведём наиболее яростные отклики:
"Статью Рокотова о постмодернизме я назвал чуть ли не гениальной. А вот этот текст?! Ужасно. Автор ругает мещанство, а ведь здесь он сам выступил в этой ипостаси. Была разрушена советская цивилизация, она была реально такой, как в "Большой перемене". Я жил в ней хорошей творческой жизнью, не придавая такого значения колбасе и сортиру, какое придаёт им автор. Были общественные болезни. Вместо лечения верхи и заманипулированный народ умертвили ту цивилизацию. Плясать на её трупе - это недостойно. Тем более если пляшут талантливые люди. Д. Быков тоже талант, но его русофобия, антисоветизм очевидны, поэтому его можно воспринимать спокойно. А с т. Рокотовым жалко расставаться. (Валентин Колосов)
""Безнравственное общество - неэффективная экономика!.." - это бывает. Так и в нравственном обществе неэффективная экономика случается[?]" (Олег Ермаков)
"Зороастриец Рокотов, жрец умершей религии, ходит с волшебным фонарём в руках и ищет человека, а видит одни свиные рыла вместо лиц (ну за исключением А. Проханова, может быть". (Антон Малков)
Валерий Рокотов проясняет свою позицию.
А если Господь услышит молитвы, поднимется с ватной кушетки и повернёт назад свой ключ времени? Если завтра мы проснёмся в 1980 году?
Мы встретим утро под звуки гимна, физзарядки и ободряющих новостей. Мы проглотим завтрак, трепеща при одной только мысли, что за окном нашим - чудо. Мы бросимся навстречу миру, где дети поют прекрасные песни и миллионными тиражами издаётся Шукшин. Ведь вернулось всё, что мы потеряли: социальные гарантии, бесплатное жильё, медицина, образование, уважение к людям науки, учителям, искусство без мата и эпатажа, сама атмосфера советской жизни, в которой ценилось порывистое.
Мы рванём на работу, глотая воздух нового дня, и вдруг ощутим, как с каждым шагом и каждым вздохом душевный трепет проходит. Вдруг проявится что-то привычно тоскливое. Ведь вернётся и всё остальное - то, что раздражало и вызывало острое неприятие.
Мы оглянемся и увидим скучные лозунги и формальный кумач. Мы прочтём передовую статью, похожую на речёвку. Мы вспомним о том, что нужно позаботиться о хлебе насущном, поскольку вечером в магазинах наверняка будет давка. Мы отчаянно вспомним о своём внешнем виде - приличной обуви, костюме, пальто, которые надо "достать". Мы вспомним о том, что туалет можно найти по запаху. И что-то внутри нас предательски скажет: это не то, о чём мы молили. Мы вернулись совсем не туда и на самом деле хотели иного.
И тихо выругавшись, Господь повернёт обратно свой ключ и плюхнется в вату, натянув на голову одеяло.
Мы вскрикнем от боли и, видя, как растворяется славное прошлое, снова протянем руки к жестокому небу. Мы торопливо заявим, что все эти неудобства - мелочь по сравнению с тем, что творится сейчас. Ведь разворовали заводы, энергосистемы и недра. Ведь создали класс-вампир и невыносимую атмосферу. Мы выдохнем: Боже, пусть портреты вождей качаются над сонными демонстрациями, пусть будет давка в очередях, пусть протекает ботинок и в известном месте пахнет не розами, только бы сгинули эти наглые существа, впившиеся в наше общее тело, и всё, что эти существа породили. Мы стерпим! Пусть только вернётся былое[?]
Именно в этом желании убежать и забыться, в этом очевидном самообмане суть ностальгии по старому доброму СССР. Ностальгия эта окаменела с годами. Десятилетия "либерализма" (то есть прямых издевательств над страной и символами человеческой веры) сформировали сознание, которое считает Советский Союз святым берегом и не принимает в его адрес никакой критики. Оно просто делит слова на советские и антисоветские. И всё антисоветское посылает к далёкой бабушке.
Можно представить, как удовлетворены этим класс-вампир и его идеологическая обслуга. Такое сознание неопасно. Оно живёт прошлым. Оно требует сказки и, получая её, засыпает спокойно. Такое сознание не способно осмыслить причины распада СССР. А ведь причины были. Если это был рай на земле, то почему он исчез? Его разрушил внутренний враг? Без сомнений! Только этот враг на что-то желчно указывал. Он над чем-то стебался, указывая чистые, сытые, свободные дали. Он кратно преувеличивал недостатки, сознательно усугублял их, но недостатки-то были. Иначе бы Советский Союз не распался. Не бунтуют в раю.
