Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

А в России, в ее недрах лежит и свое, и чужое…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Необходимое объяснение

«Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека».

Трудное это дело — определять национальность человека. В «Герое нашего времени» Лермонтова есть примечательный пассаж: «Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец».

Прошли целые века, и сколько было за это время всякого: различные войны (а стало быть, захваты и пленения людей), татаро-монгольское иго (полон, изнасилование), не говоря уже о мирных приглашениях, привлечениях иностранцев на русскую службу. Приезжали они, инородцы. Жили. Женились. Размножались. И в результате всех этих немыслимых сочетаний, браков и совместного проживания появлялись на свет какие-то странные русские, совсем не славянского вида: горбоносые, с узким разрезом татарских глаз, с тяжелыми тевтонскими подбородками, с живыми французскими манерами — галльские петушки от русских наседок…

К сожалению, нет под рукой атласа по генеалогии, да и существует ли такой? Не составляются нынче, увы, родословные, и все мы, как правило, — Иваны, не помнящие родства. И поэтому никак не решить кроссворда о происхождении того или иного человека, не докопаться до его первоначальных истоков. Одни вопросы: кто он и что он? А ответов нет.

И вот пришла мне в голову идея соединить вместе хотя бы крохи и осколки добытых сведений о происхождении некоторых деятелей русской истории и культуры, кто, без всякого сомнения, оказал влияние на духовное формирование русского народа.

Начнем с литературы. И, конечно, с «солнца нашей поэзии» — с Александра Сергеевича Пушкина.

Национальная святыня — Пушкин

Тебя ж, как первую любовь,России сердце не забудет!..

Он — и жрец и он — веселый малый,Пророк и страстный человек,Но в смене чувства небывалойК одной черте направлен бег.Москва и лик Петра победный,Деревня, Моцарт и Жуан,И мрачный Герман, Всадник Медный,И наше солнце, наш туман.Романтик, классик, старый, новый?Он — Пушкин, и бессмертен он!К чему же школьные оковыТому, кто сам себе закон?

Кто был по национальности кудесник русской речи? Народная молва гласит: русской крови в нем и капли одной не было; немецкая и арапская кровь была.

А я повеса вечно праздный,Потомок негров безобразный,

— писал о себе Пушкин.

Юрий Тынянов проследил род Пушкиных от маленького абиссинца, который попал в Россию и женился на пленной шведке. Пошли дети, и 14 абиссинских и шведских сыновей все стали русскими дворянами. «Так началось русское Ганнибальство, веселое, сердитое, желчное, с шутками, озорством, гневом, свирепостью, русскими крепостными харемами, бранью, нежностью, любовью к пляскам, песням, к женщинам…»

Из того предпушкинского времени — в советское: «У моей России вывороченные негритянские губы, синие ногти и курчавые волосы — и от этой России меня отлучить нельзя… В ней, в моей России, намешаны тысячи кровей, тысячи страстей… Меня — русского поэта — «пятым пунктом» отлучить от этой России нельзя!..» (Александр Галич. «Генеральная репетиция»).

Может быть, Пушкин потому стал Пушкиным, что его далекие предки пришли в Россию, а не жили здесь, на российских просторах, испокон веков, где, как заметил историк Сергей Соловьев, «печальная, суровая, однообразная природа не могла живительно действовать на дух человека, развивать в нем чувство красоты, стремление к украшению жизни, поднимать его выше ежедневного, будничного однообразия, приводить в праздничное состояние, столь необходимое для восстановления сил…»

Это так называемый географический фактор, влияющий на характер и темперамент человека. Французский мыслитель Шарль Луи Монтескье утверждал, что характер народов меняется в зависимости от широты, на которой они живут, и от размеров занимаемой территории.

Это уж точно. Одно дело люксембуржец, живущий на крохотном участке Европы, величиной с носовой платок. И совсем иное — русский человек. Николай Бердяев отмечал, что «в душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины».

«Мы — северные люди, — писал Василий Розанов. — У нас ни пальм, ни баобабов. Сосенки, березки…»

И он же: «По обстоятельствам климата и истории у нас есть один «гражданский мотив»: служи. Не до цветочков».

Этот диагноз российской действительности Василий Розанов поставил в 1913 году.

Итак, Россия — это бесконечные равнины, однообразные леса, так и тянет к лени и запою («Тебе скучно в Петербурге, а мне в деревне…» — писал Пушкин Рылееву в конце апреля 1825 года). А откуда пришли далекие предки Пушкина? Из страны жаркой, экзотической, буйной, своенравной. И передали своим потомкам по генному коду свой бунтующий африканский темперамент, кому досталась порция поменьше, кому — побольше, а Александру Пушкину — аж с лихвой!

«Нервы его ходили всегда, как на шарнирах», — давала характеристику Пушкину его родная сестра.

«Арап, бросавшийся на русских женщин», — сказал о поэте Федор Сологуб. А Анна Ахматова, процитировав это сологубовское определение, заметила Лидии Чуковской: «Вы не знали этого? Да, он Пушкина не выносил. Ненавидел. Быть может, завидовал ему: соперник!..» (Запись от 6 марта 1940 года). Но, может быть, действительно «бросался», и в результате рождались шедевры русской поэзии, и, конечно, «Я помню чудное мгновенье».

Но оставим в стороне донжуанский список поэта и поговорим немного о предках Александра Сергеевича. Среди них особой колоритностью выделялся прадед по материнской линии Абрам Петрович Ганнибал. Чернокожий прадед Пушкина заслужил звание генерала российской армии. Он строил крепости и фортификационные сооружения по всей империи. Служил шести русским императорам, от Петра I до Елизаветы Петровны. Его отец, а стало быть, прапрадед Александра Пушкина, был правителем народа лого в Эритрее (в прошлом — провинция Эфиопии) и по прямой линии происходил от знаменитого Ганнибала, грозы Рима.

И вот арапчонок Абрам в 1705 году очутился в России, да не у кого-нибудь, а у самого Петра I, который сразу оценил расторопного и горячего мальчика. После крещения юный африканец именовался то Абрам Петров, то Абрам Арап. В течение 10 лет он находился неотлучно при царе в качестве денщика, секретаря и камердинера одновременно. Затем был послан в Париж для обучения инженерному и фортификационному делу, участвовал даже в составе французской армии в войне за испанское наследство, в 1722 году вернулся в Россию и сразу включился в строительство крепости на острове Котлин в Кронштадте. В дальнейшем — то возвышение, то ссылка, обычные весы российской действительности. В звании генерал-аншефа Абрам Петрович Ганнибал вышел в отставку.

Это общественная сторона жизни Ганнибала в России, но была и частная, личная, где он показал себя истинным мавром, российским Отелло. Женился он на гречанке, красавице Екатерине Диопер, увел буквально из-под венца, оставив в дураках флотского поручика Кайсарова. Во время частых отлучек мужа Екатерина Ганнибал родила белую дочь Поликсену, с чем Абрам Петрович Ганнибал никак смириться не мог и начал подвергать бедную супругу всевозможным пыткам и истязаниям, вплоть до того, что вздергивал ее на дыбе. В свою очередь Екатерина пыталась отравить своего огненного и ревнивого мужа. Вторым браком Абрам Ганнибал женился на Христине-Регине, дочери капитана Матвея фон Шеберга (еще один иностранец на службе русской армии). Брак был удачный, и супруги нарожали кучу детей. Христиана Матвеевна, вспоминал Пушкин, так говаривала о муже: «Сам шорт, и делает мне шортовых детей». Букву «че» она не выговаривала.

Многие их дети пошли по военной части. Иван дослужился до чина генерал-фельдцейхмейстера, Петр закончил службу генерал-майором, Осип (дед поэта, его дочь Надежда Осиповна вышла замуж за Сергея Львовича Пушкина и стала матерью Александра Сергеевича) был капитаном второго ранга, а Исаак — капитаном третьего ранга. Все сыновья Абрама Ганнибала отличались необузданным нравом, так, Исаак Абрамович, когда понравившаяся ему поповна отвергла его «ганнибальские ласки», в гневе убил ее. Ну, прямо бешеные мавры-эфиопы эти Ганнибалы.

Но и по отцовской линии поэта страстей было не меньше. Прадед, Александр Петрович, зарезал неверную жену накануне родов. Дед, Лев Александрович, узнав, что его жена Мария Воейкова имеет француза любовника (он был гувернером у них в доме), повесил бедолагу в собственной усадьбе, а жену заточил в домашней тюрьме. Вот такие были предки у первого классика русской литературы.