Валерий Панюшкин - Рублевка: Player’s handbook
Поначалу было мило, да и только. Васильев придумывал тему, Быков писал стишок, Ефремов читал, Кричевская режиссировала, Синдеева радовалась, что у нее в эфире — очередная талантливая программа, не приносящая, впрочем, никаких денег. Но потом… На третьем или четвертом выпуске Синдеева испугалась. О ту пору она значительные усилия прикладывала к тому, чтобы студию только что открывшегося ее телеканала посетил тогдашний президент Медведев, большой любитель всего нового, интернетного, цифрового и высокотехнологичного. Не знаю уж, сколь грандиозные планы роились у Синдеевой в голове. Медведев как раз принялся позволять себе несогласие с Путиным. Умеренные оппозиционеры всерьез поверили, что Медведев может пойти на второй президентский срок, а не освободить президентское кресло для Путина. А если он пойдет, то тогда мы, умеренные оппозиционеры, — кем станем мы при умеренном президенте-реформаторе?..
Визит Медведева был нужен Синдеевой как своего рода благословение, индульгенция, сигнал государственным чиновникам, что закрывать телеканал не следует, несмотря на его оппозиционность, а наоборот, следует посещать студию и отвечать на вопросы журналистов «Дождя», хотя аудитория у телеканала крошечная. Велись переговоры с кем-то в администрации президента, уже был назначен день визита. Тут-то Синдеева и увидала готовое к эфиру очередное творение Васильева, Быкова и Ефремова. И испугалась. В стихотворном памфлете речь как раз и шла о разногласиях Медведева и Путина. И если настоящий Путин никак публично не прореагировал на маленький бунт Медведева, то лирический Путин, придуманный Быковым, отвечал:
Меня публично он уел.Ты что же, милый… обалдел?Ты мне невежливо ответил,И, в общем, судя по губе,Ты неосознанно наметилВторое царствие себе.
Синдеева посчитала, что это стихотворение унизительно и оскорбительно для Медведева, который вот-вот должен был посетить телеканал и на которого столько надежд возлагали умеренные оппозиционеры.
Дальше версии расходятся. Быков и Васильев утверждают, что Синдеева показывала стихотворение главе президентской пресс-службы Наталье Тимаковой, и Тимакова посоветовала стишок в эфир не пускать. Синдеева утверждает, что никому стишка не показывала, а сама приняла решение снять оскорбительный пасквиль. Так или иначе, стихотворение было сначала отредактировано, а потом и вовсе не допущено до эфира.
Васильев, Быков, Ефремов и Кричевская обиделись. Проект перестал существовать.
В интернете поднялся скандал. Кричевская покинула «Дождь»…
В скором времени президент Медведев посетил-таки телеканал, дал-таки телеканалу свое благословение и даже ответил в эфире телеканала на беззубые вопросы журналистов. И — ничего не произошло. Не слишком-то визит президента способствовал расцвету «Дождя». Президент к проекту «Дождь» прикоснулся, но канонизации не произошло.
Зато проект «Гражданин поэт» из маргинальной шуточки превратился вдруг в самый успешный проект как минимум десятилетия. Не прошло буквально пары недель, и Ефремов стал читать стихи Быкова на радио «Эхо Москвы». А на сайте F5 размещались видео, а по всей России ломились концертные залы, и потекли вполне ощутимые деньги. И выяснилось, что для успешного проекта действительно требуется, чтобы он был освящен верховной властью. Только это не должно быть благословение.
Инициация куда лучше.
Подвести новый проект под благословение верховной власти пытались многие. Отчетливого успеха это не приносило. Василий Якеменко и Владислав Сурков привозили президента и премьера на Селигер благословлять движение «Наши», но не помогло — год от года движение хирело. Миллиардер Прохоров показывал премьеру Путину свой высокотехнологичный Ё-мобиль, но не помогло и здесь — не удалось запустить в серию современную малолитражку. Все чувствовали, что прикосновение верховного властителя как-то необходимо проекту на старте, но как именно, не понимал никто.
Случай с «Гражданином поэтом» расставил точки над i. Выяснилось, что успешному проекту на начальном этапе нужно вовсе не благословение президента. Нужно, чтобы президент обратил внимание, разозлился, попытался бы проект закрыть и не сумел бы. Вот тогда выстреливает. Вот тогда, значит, прошел инициацию, стал взрослым. Успех и деньги — приложатся.
35. Второе непременное условие для успешного на Рублевке проекта — временность. Принципиальная конечность, мимолетность, никаких далеко идущих планов и уж точно — никаких попыток передать завет следующим поколениям. Это многие понимают. Для того проект и делается, чтобы вовремя его закрыть, пока не начал приносить убытки. А если не закрыть, то после кратковременного взлета он не приносит деньги, а тянет деньги из своих создателей и рано или поздно разоряет их в пух и прах.
Это многие понимают. А кто не понимает… Вот, например, Василий Якеменко на волне кремлевского страха перед оранжевыми революциями создал прокремлевское молодежное движение «Наши». Рекрутировал молодежь под свои знамена, выводил на митинги, свозил в летние лагеря, приглашал пропагандистов, которые правдами и неправдами разъясняли политику Путина и клеймили путинских оппонентов, обещал социальные лифты… И в первые пару лет с легкостью находил деньги (как государственные, так и частные) на это верноподданническое воспитание молодежи. Недурно заработал, прославился, получил пост министра по делам молодежи. Тут-то ему бы и закрыть проект, посчитать министерский портфель отчетливой прибылью, выкинуть на улицу всех своих селигерских пионеров да и начать учить молодежь верноподданничеству непосредственно под эгидой государства. Но, видно, пожалел проект. Может быть, чувствовал своего рода ответственность перед теми, кого рекрутировал. Надеялся как-то пристроить на государственной службе активистов своих и поклонниц, хотя бы из числа комиссаров движения. «Наши» продолжали существовать и портить репутацию министра. Вскрывались финансовые махинации, видные нашисты несли у себя в блогах какую-то националистическую жеребятину. Так вот, стало быть, что это за министр? Это же его хунвейбины! Многие предприниматели взяли моду публично отказывать «Нашим» в финансировании. Какой же это министр, если его не боятся олигархи, для которых страх перед властью должен быть непременным условием выживания? Да и с протестными выступлениями, как выяснилось, «Наши» не справляются. Нашистские провокаторы совершенно терялись в стотысячных оппозиционных митингах, а когда их собирали на митинги в поддержку Путина, открыто говорили телекамерам, что прибыли сюда не по доброй воле. Закончилось тем, что по возвращении Путина в президентское кресло Якеменко министерский портфель потерял, а «Наши» в свой последний летний лагерь на Селигере пригласили оппозиционеров, прямых своих оппонентов, тем самым извращая первоначальную идею проекта и превратив движение нерассуждающей молодежи совсем уже черт знает во что такое. Вовремя не закрытый проект не прибыль принес своему создателю, а утопил его.
Андрей же Васильев на самом взлете «Гражданина поэта» упорно повторял, что существовать проекту только год, только до президентских выборов — 2012. Были миллионы просмотров в YouTube, были доходы от рекламы, были переполненные залы, интервью в прессе, овации, Вера Кричевская снимала документальный фильм, продавались книжки со стихами Быкова и портретом Ефремова, но Васильев продолжал повторять, что проект временный и сразу после президентских выборов закроется.
Когда прошли выборы, веселая троица записала последний выпуск, называвшийся «на смерть проекта». Ефремов (в буквальном смысле слова) лежал в гробу. Потом прокатилась еще волна концертов на смерть проекта «Гражданин поэт», потом — дополнительная волна концертов. Такой популярный проект трудно было закрыть, но таки закрыли. Посчитали прибыль, и прибыль имела место — как денежная, так и репутационная.
Дело в том, что в Большой Рублевской Игре проект подобен партизанской вылазке. Тут, как на войне, любой партизанский отряд легко раздавить силами регулярной армии, если только отряд действует в одном и том же месте, укрепился и оброс хозяйством. А если налетел и скрылся в лесах, то ищи его свищи по лесам, иди гадай, где налетит в следующий раз.
Власти, сами же инициировавшие проект «Гражданин поэт» давешним скандалом, разразившимся вокруг телеканала «Дождь», могли, тем не менее, закрыть проект в любую секунду. Со свойственным ему цинизмом Андрей Васильев говорит даже, что и сам бы закрыл, если бы какой-нибудь высокопоставленный чиновник или близкий к Кремлю олигарх предложил ему двести тысяч долларов отступных. Можно было действовать подкупом, можно — запугиванием. Закрыть проект — пожалуйста, но в любом случае репутационные и денежные издержки при насильственном закрытии оказались бы для власти велики, разразился бы новый скандал. И власть благоразумно решила, что не стоит нести издержек ради проекта, который и сам вскоре закроется, на чем не перестают настаивать авторы. Подождать дешевле.
