«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев

РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 235. Машинописная копия.

143. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 27 марта 1991 г.

Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич!

Впечатление очень добротного, точного, систематичного философско-историософского экскурса. Удачно начинается с интересного парадокса (о границах физических и духовных).

Замечания у меня такие:

Три особенности европейской культуры (1. личностная, 2. восприимчивая и 3. основанная на свободе) — главный тезис всего сочинения, и важно их далее провести в том же виде и в том же порядке.

Между тем, на с. 3 возникает еще один признак — «универсализм», который, очевидно, должен совпадать со 2-м признаком (восприимчивость). На с. 4 это становится окончательно ясным («личностность, универсализм и свобода»).

Значит: надо с самого начала (на с. 2) эти признаки так и обозначить, т. е. ввести туда «универсализм».

Далее: следует сохранить и единообразный порядок этих признаков. На с. 6 он не тот, что на с. 2 и 4 («личное начало, стремление к свободе и восприимчивость…»).

Признак «личностная культура» с самого начала требует пояснения. Можно только догадываться, что имеется в виду христианство, о котором после этого идет речь. (Или то, что общество «состоит из личностей» — с. 3? Или то и другое?)

Далее (на с. 6) возникает еще «соборность» — славянофильский признак, с которым Вы соглашаетесь. Это — четвертый? Или он как-то вытекает из обозначенных трех?

Все у Вас прочно связано, взаимообусловлено и доказано. Особенно, например, христианство, как основа всего (на с. 2). Но упоминаемая на с. 4 «любовь» как-то не очень. Этот тезис, пожалуй, не раскрыт.

На с. 6 вместо слов «и национал-социализм XX века с его расизмом» я бы сказал: «…и тоталитарные режимы XX века с их нетерпимостью…» (чтобы вобрать сюда и наше тоталитарное «зло»).

На с. 8 и 9, может быть, упомянуть еще об итальянцах, строивших московский, коломенский и др[угие] кремли и соборы?

В конце с. 9 (о староверах) я бы добавил: «…также переселявшихся в отдаленные местности государства».

С. 10: не упомянуть ли «местничество» (в ряду проявлений «зла»?).

См. мои другие пометы, в частности уточнение пунктуации.

«Аттака» (с. 5, 10–12) звучит эффектно: вроде аллитерации. Но орфографические словари требуют все-таки: «атака».

Не сомневаюсь в успехе Вашего доклада![2722] И очень того желаю.

Ваш А. Гришунин 27.III.1991

РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 232, 233. Авторизованная машинопись.

144. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 1 апреля 1991 г.

Узкое, 1 апр[еля] 1991

Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич!

Сегодня по Вашему поручению я связался с Е. Ю. Гениевой[2723], передал ей все Ваши просьбы. Она оказалась в курсе замысла Академии искусства книги, которая предполагается на базе Библиотеки иностранной литературы, участвует в разработке программы, свои соображения и список работ Вам пришлет. Она предложила мне для пересылки этого материала воспользоваться оказией: дня через 2–3 приедет сюда из Л[енингра]да директор Музея Пушкина, который доставит Вам ее и мой пакеты. 1-й экземпляр материалов я с ним посылаю, 2-й для страховки посылаю почтой в адрес ИРЛИ.

Над программой я еще не успел размышлять сколько-нибудь обстоятельно и не могу претендовать на глобальную разработку, которую готовит и пришлет Вам Ек[атерина] Юрьевна; сообщу только перечень изданий и книг, которые, на мой взгляд, желательно было бы иметь в виду для пропаганды или переиздания:

Щелкунов М. И. История, техника, искусство книгопечатания. 330 иллюстраций и приложений. М.—Л., Гос. изд-во, 1926.

Фомин А. Г. Путеводитель по библиографии литературы. Л., 1934.

Аркадьев Е. И. Словарь библиофила. М., 1890.

Здобнов Н. В. История русской библиографии. М.: АН СССР, 1951.

Известия литературно-художественного кружка. Вып. 1–5. 1913–1914.

Литературный вестник. Издание Русского библиографического общества. 1901–1902.

Рубакин Н. А. Среди книг[2724].

Мезьер А. В. Библиография русской литературы[2725].

Книги П. Н. Беркова.

«Русский современник», 1924. Вып. 1–3.

Альманах «Феникс», кн. 1. Кн-во «Костры», 1922.

«Книжный угол», № 1–8. Пб., 1918–1921.

Письма к библиографу С. И. Пономареву. М.: Л. Бухгейм, 1915.

Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927.

Может быть, это не то, что Вы имели в виду, тогда извините: исправлюсь, когда более войду в курс. Я понял так, что Вы просили назвать конкретные книги.

Желаю Вам и Зинаиде Александровне доброго здоровья. С тех пор, как уехали Амбарцумяны[2726] и затем — Вы, «Узкое» как-то совсем потускнело.

Ваш А. Гришунин

P. S. Думаю над тем, что рассказали Вы о «Петре Первом»: это — в духе А. Н. Толстого: ведь знаменитый эпиграф к «Хождению по мукам» («В трех водах купано… чище мы чистого!») — из Софьи Федорченко[2727] («Народ на войне»), на что в тексте Толстого нет указания.

А. Г.

РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 234 и об. Авторизованная машинопись под копирку.

145. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 6 июня 1991 г.

6 июня 1991. Москва

Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич!

Посылаю с оказией очередную книгу — «Замок» Кафки[2728]. Остаток Ваших средств у меня — после этого: 104 р. 30 к.

Я недавно с особым интересом прочитал в «Неве» Вашу работу: «Как мы остались живы»[2729]. Могу сказать, что это лучшее и единственно правдивое из того, что доводилось читать о блокаде. Да, это было мученичеством. Я ведь сам это пережил — от самого начала до самого конца. Правда, в армейских частях, но был дистрофиком, а цинготные пятна на ногах оставались надолго. Болезни обмена веществ преследуют меня до сих пор. Зиму 1941–42 гг. был я от Вас в нескольких километрах. Наша батарея стояла у Комендантского аэродрома, за Серафимовским кладбищем (которое Вы называете «Новодеревенским»?). За водой ездили с саночками на Невку через кладбище — буквально почти по свозимым туда из города трупам. Потом — до полного снятия блокады был я в Лисьем Носу, в Автове, в Шлиссельбурге, на Карельском перешейке и т. д. С Л. А. Дмитриевым, как выяснилось, были мы в одной армии, но в разных полках.

Два мелких уточнения: к с. 8: красные ракеты наводчиков — были! И — много. Я, зенитчик, не уходивший в укрытие при налетах, каждый раз видел их сам — над нашей батареей, над аэродромом и т. п.

К с. 8–9: Бадаевские склады разбомбили не в августе, а 8 сентября. После этого сразу наступил голод.

По Ладожскому льду в начале 1942 г. эвакуировались Рейсеры. Их взяли на грузовик за золотое кольцо Мальвины Мироновны[2730]. За 16 километров до того берега мотор заглох, и никто не захотел взять их на буксир. Тем временем в кузове было