«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев
Я здоров. В сентябре отдыхал в Юрмале.
Желаю и Вам доброго здоровья, благодарю за письмо от Марии Рев[2707], пересланное через Вас.
Ваш А. Гришунин
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 223, 226. Машинописная копия.
140. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 20 января 1988 г.
20 января 1988
Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич,
1. Посылаю книги (с С. А. Фомичевым):
1) Гр[игорий] Турский «История франков»[2708];
2) Ж. Делиль «Сады».
Это — на 7 р. 50 к.
Из Ваших денег (55 р. 60 к.) вычитаю эту сумму; остается у меня 48 р. 10 к.
Ближайшие поступления:
Грибоедов — «Горе от ума»[2709];
Некрасов — Сборник 1856 г.[2710]
Волошин — «Лики творчества»[2711] обещан в феврале.
«Сады» дали нам только в мягкой обложке, и так, что об экземплярах в переплете мы вообще не знали. Зато на Гр[игория] Турского мы добились суперобложки.
2. По поводу Вашей тревоги: сокращением в ИМЛИ занимается комиссия под председательством П. В. Палиевского, который удивился и заверил меня (да я и сам это знаю), что Ознобишина и Птушкину никто сокращать не собирается. Д[митрий] В[ладимирович] боится за себя (без всяких на то оснований), а чтобы не писать только о себе, он приплел сюда и Птушкину, чтобы тем самым надежнее Вас «задействовать».
3. Мы провели научно-практическую конференцию по изданию Блока, и меня прочат главным редактором.
4. А в Союз писателей не принимают, несмотря на Вашу рекомендацию: приемная комиссия не любит «академических ученых», особенно из ИМЛИ.
Всего доброго и хорошего Вам и Зинаиде Александровне.
Ваш А. Гришунин
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 226, 227. Машинописная копия.
141. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 21 февраля 1988 г.
21. II.88
Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич,
Посылаю очередную книжку: Некрасов. Сборник 1856 г. Остаток Ваших средств у меня: 45 р. 10 к. Этого хватит еще надолго.
Большое спасибо Вам за письмо к А. А. Михайлову. Буду надеяться, что оно поможет. Союз писателей — непрошибаемая каста, хотя иногда принимали Бог знает кого. Осьмакова[2712], который и сам свои шансы [сравнивал] с моими как 1 к 10 и который собрал мало голосов, — благополучно провели по звонку Храпченко. В приемной комиссии много снобов и людей типа Овчаренко, который, конечно, не чувствует во мне «своего». Я бы махнул на все рукой, но появился азарт преодоления несправедливости, и, кроме того, испытываю ряд неудобств, например, недоступны мне дома творчества…
Бюро ОЛЯ утвердило меня главным редактором издания Блока. Знаю, что этим я Вам обязан; благодарю сердечно и буду помнить о том. Дело, конечно, весьма нелегкое. Мы пересоставили редколлегию, вывели из нее Бердникова, Ломунова, ввели людей молодых, непосредственно работающих над томами (Лавров, Магомедова[2713]) и вообще деятельных (З. Г. Минц, С. Лесневский[2714], Енишерлов[2715], Турков[2716]).
Беспокоит приближающееся собрание Отделения и перспектива «выборов» академика-секретаря. Представляется, что П. А. Николаеву[2717] нет эквивалентной замены. Он самый «широкий» из всех возможных кандидатов и вполне приемлемый особенно нам, русистам. Вместо него возможен ведь только Е. П. Челышев[2718], человек хороший, но как ученый он очень узок в своей экзотической специальности. Николаевым все в основном довольны, кроме Федосеева, который почему-то стал ему вредить. Вот уж чего действительно с нетерпением ждет вся гуманитарная наука, — так это: когда его скинут!? «Книга» его продувной супруги[2719] с немыслимой помпой обсуждалась недавно в Союзе писателей. Что там были за танцы! Талантливые и умные люди договаривались до того, что она идет в чем-то в духе и вровень с академиком Лихачевым, делает то же дело, даже в чем-то еще и лучше, только что на другом материале…
Иначе, как помпадурством, это не назовешь.
Простите, что так (по-ознобишенски) расписался (пользуясь особенно тем, что письмо — с оказией). Мне представляется, что фактически руководить Отделением должны Вы — пусть даже и через кого-то. Оно у нас обмелело, если сравнить с временами Жирмунского, Виноградова, Конрада, Беркова; заражается легкомысленным прожектерством. Проект восьми новых «академических» изданий на 10 лет («Лит[ературная] газета», № 7, с. 1, где забыты еще издания Блока, Толстого, Гоголя…) — от него не знаешь, смеяться или рыдать. И то и другое, видимо.
Дорогой Дмитрий Сергеевич! Все предшествующее — крик души, который не требует ответа. Но есть один вопрос, на который мне надо иметь Ваше мнение, п[отому] ч[то] П. В. Палиевский поручил мне добыть его у Вас: во исполнение летнего решения ОЛЯ в ИМЛИ создается межотдельский коллектив пушкинистов с перспективой издания альманаха и т. п. Приглашен на полставки В. С. Непомнящий[2720]. Назвать хотели: «Пушкинская комиссия». Я говорю: это неудобно; Пушкинская комиссия — устоявшееся наименование совершенно определенного общесоюзного органа, существующего с начала [19]30-х годов, во главе которого стоит сейчас академик Д. С. Лихачев. Стали примерять другие названия: «центр», «комитет», — отдает политикой… Неясно и соотношение такого объединения с Пушкинской комиссией и с сектором пушкиноведения П[ушкинского] Д[ома].
Очень важно нам знать (прежде даже чем собраться впервые), — что Вы об этом думаете? Как нам именоваться и в какой субординации быть с Пушкинской комиссией? Может быть, подумаете об этом за чашкой чая и сообщите мне, например, через Б. Ф. Егорова, с которым мы переписываемся?
Желаю Вам доброго здоровья.
Ваш А. Гришунин
РГАЛИ. Ф. 3288. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 227–229. Машинописная копия.
142. А. Л. Гришунин — Д. С. Лихачеву 28 июня 1990 г.
28 июня 1990. Москва
Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий Сергеевич,
Приехавший из США Ф. Ф. Кузнецов[2721] формирует советско-американский совет: «Русская классика и многонациональная советская литература» и просил меня (почему меня, а не сам к Вам обращается, — я не знаю, тут какая-то «дипломатия»): хотите ли Вы войти в этот Совет (от Пушкинского Дома) или поручите это, например, А. М. Панченко?
Жду Вашего ответа — предельно краткого. Мне надо ответить ему, раз вздумалось почему-то мне поручить.
Бенуа я не получил еще: обещают в ближайшие дни.
С неизменным почтением и приветом
