Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №4 (2003)
Не хуже и описание банкетного стола на празднике с очаровательным детским названием “Юбилей смерти”: “Их (Гарри Поттера и двух его друзей. — Авт. ) обоняния коснулся тошнотворный запах... большие протухшие рыбы... бараний рубец, кишевший жирными белыми червями... протухший лосось... праздничный пирог в форме могильной плиты...”
А вот Гарри слышит голос василиска: “Это был голос, от которого перехватывало дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом.
— Иди... иди ко мне... дай мне схватить тебя... разорвать... убить... рвать... терзать... убить... так голоден... так долго... убивать... время убивать... я чую кровь... я чую кровь”.
Что скажете, эксперты-читатели? Не густовато ли для “хорошей, доброй детской книжки, предназначенной для 11—13 лет”?
Конечно, в лавках злых волшебников и не должны продаваться леденцы. Так же как на подносе у ведьмы не должны лежать букетики ландышей. Да и речи василиска не обязаны содержать в себе заверения в дружбе и любви. Вопрос лишь о дозах и о степени натурализма. Ни в 6, ни в 13 лет не полезно представлять себе лежащие на подносе содранные человеческие ногти (ведь не обрезки же имеют форму скорлупок!). И зловещие заклинания с сексуальным привкусом тоже не полезны.
Безусловно, каждый возраст имеет свои особенности. У шестилеток эти бытовые подробности из жизни нечисти вызовут множественные страхи. Что же до возраста, обозначенного как “безопасный”, вынуждены оспорить мнение вышеупомянутых знатоков. В 11—13 лет словесно-образные связи гораздо крепче, чем в 6, фантазия гораздо живее. К тому же она подкреплена обширным багажом знаний. То, чего малыш не заметит, потому что у него за словом не возникнет образ, у семиклассника застрянет в голове, как гвоздь, и будет растормаживать психику, осквернять воображение, тревожить сон.
Другое дело, что такие большие дети стыдятся своих страхов и часто маскируют их напускным цинизмом и ерничаньем. Но защита эта патологична. Душа, закапсулированная в облатку цинизма, становится бесчувственной, и потому цинизм так часто сочетается с жестокостью. Особенно актуальна эта сцепка как раз для подросткового возраста, когда бурление крови и без того готово обернуться агрессией.
Сегодняшняя подростковая масс-культура склонна провоцировать садизм. Но “милая, добрая детская книжка” даже на таком общем фоне — “это что-то”, как говаривала героиня одной телерекламы.
“Кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье”. (Сколько ж лягушек нужно было извести, чтобы забрызгать ВЕСЬ потолок?!)
Очень идиллично развлекаются и друзья Гарри Поттера (не забывайте, это добрые волшебники, не то что ведьма со скорлупками ногтей на подносе!): “За окном по аспидно-черным стеклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь... В кабинете ухода за волшебными существами Фред освободил из заточения ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окруженном кучкой любопытных... Саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у нее посыпались оранжевые звезды, раздался легкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла”. Образованные взрослые, конечно же, знают про мифическую саламандру, которая в огне не сгорает. Но дети об этом даже не догадываются. И в данном случае не догадаются, хоть и прочитают, что саламандра обитала в кабинете ухода за волшебными существами. Зато они вполне могли слышать, как саламандрой называют обычную ящерицу. Так что в их представлении живая оранжевая ящерица была взорвана потехи ради.
Обратите внимание, в какой расслабляюще-уютной обстановке происходит убийство саламандры и как оно эстетизировано. Особенно романтичны оранжевые искры изо рта. Прямо рецепт изготовления живой петарды — засунь бенгальский огонь в ящерицу и получишь необычный по цвету фейерверк. (Между прочим, за неимением ящерицы кто-то из юных читателей может развлечься подобным образом, “скормив” бенгальский огонь кошке или хомячку...)
Смерть вообще старательно девальвируется в “милой, доброй сказке”. И не только рептилий.
Два преподавателя школы магов сражаются на дуэли. Один падает. Слышится возглас: “Он жив?”
“Да хоть бы и нет!” — дружно ответили Рон с Гарри”. (Опять-таки добрые волшебники, ученики поверженного.)
Или о другом преподавателе: “Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение... Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошел однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской.”
И еще одна милая шутка положительных героев: Гарри интересуется, за какие такие особые заслуги выпускник школы магов Реддл получил награду.
“Да за что угодно, — отвечает его друг Рон. — Может, он спас профессора от гигантского спрута... Или убил Миртл, а это кому угодно принесет славу”.
Не читавшим книгу объясняем: Миртл — по сути, самый трагический персонаж книги “Гарри Поттер и тайная комната”. Несчастная девочка, над которой издевались при жизни и продолжают издеваться после смерти. Мертвый ребенок, образ которого писательница старательно принижает и уродует. В результате к невинной жертве вместо сострадания возникает чувство презрения и брезгливости. Миртл — плакса (ха-ха!), толстая, прыщавая, очкастая (хи-хи!), ее привидение обитает в женском туалете (обхохочешься!). И мало того, что это туалет, так он еще и “унылый, обшарпанный... Под длинным, в разводах и пятнах зеркалом тянулся ряд треснутых каменных умывальников. В мокром полу отражались тускло горевшие огарки свечей (как вам такая пародия на усыпальницу? — Авт. ); краска на дверях кабинок облупилась и кое-где висела хлопьями, у одной дверь болталась на единственной петле”.
И на взрослых-то такое описание действует отталкивающе, а уж на современных детей, старательно ориентированных телевидением и рекламой на эталоны евроремонта, — и подавно.
По-садистски преподнесен и один из самых душераздирающих моментов. Миртл, замученная издевательствами, решила покончить с собой. Но в последнюю минуту вспомнила, что она и так уже умерла. То есть ей никуда не деться от насмешек, она обречена на вечные муки.
А теперь посмотрим, как об этом говорится в книге. Миртл рассказывает Гарри и его друзьям, зашедшим в ее пристанище (вовсе не для того, чтобы ей посочувствовать, а чтобы получить нужную информацию):
“— Меня так обидели на празднике, что, вернувшись сюда, я хотела удавиться, а потом вспомнила, что я... что я ведь...
— Умерла, — помог Рон.
Миртл горестно всхлипнула, взлетела над бачком и нырнула прямо в унитаз, обрызгав друзей с головы до ног. Из водосточной трубы донеслись ее приглушенные стоны.
Рон и Гарри разинули рты, а Гермиона разочарованно пожала плечами:
— Между прочим, для Миртл это может считаться весельем. Ладно, пойдемте отсюда”.
Такого “добра” в книге навалом. Тут и комический образ еще одного привидения по имени Почти Безголовый Ник: его во время казни 45 раз ударили тупым топором по шее, но так и не смогли обезглавить окончательно. Или описанный с глумливым юмором шабаш призраков на “юбилее смерти” вышеупомянутого Ника. Но если мы будем цитировать все, то никогда не перейдем к следующему пункту полемики, который гласит, что колдовство в книге “понарошку” и дети не будут его применять в жизни.
ПУНКТ “В”: ПРИГОТОВЛЕНИЕ КОЛДОВСКОГО БОРЩА
ПО “ПРАКТИЧЕСКОЙ МАГИИ” ПАПЮСА
Увы, печальная практика уже опровергла теории уважаемых экспертов. Первыми российскими жертвами стали 20 новосибирских школьников, доставленных в больницу в тяжелейшем состоянии из-за отравления медным купоросом. Отравили их восьмиклассники, вдохновленные “хорошей, доброй сказкой”. На перемене они подошли к четвероклассникам и дали им емкость, сказав, что в ней волшебный напиток, сделанный по рецепту Гарри Поттера.
Вы когда-нибудь слышали, чтобы дети совершали подобное под влиянием, например, “Алисы в Стране чудес”? Или “Волшебника Изумрудного города”, “Трех толстяков”?
Конечно, ученики 8-го класса не путают происходящее в книге с реальностью жизни. И, давая младшим медный купорос, украденный в химическом кабинете (герои “Поттера”, кстати, очень часто воруют), не могли не знать, что это волшебное зелье “понарошку”, а на самом деле — особо опасный яд. Так что если исходить из формальной логики, то да, конечно, применительно к данному случаю книги про Гарри Поттера не назовешь настоящими учебными пособиями по колдовству. Но, начитавшись их, новосибирские школьники заразились этакой веселой жестокостью. Сами захмелели от зелья черного юмора, когда унизить, причинить боль и даже умертвить — это “прикольно”. И кто считал, сколько таких школьников по всему миру?
