Дмитрий Новоселов - Форс-мажор
- Ясно. Говорят, что руководство «Главспирта» сменилось. Это нам чем-нибудь грозит?
- Уровень наших связей различен. Игорь Валентинович не был жадным человеком, он подогревал все звенья. И пока, я думаю, в течение полугода все будет проходить по старому, по инерции. Потом, когда новая команда освоится, нас могут отодвинуть от кормушки.
- Поэтому за эти пол года мы должны укрепить свои позиции и наладить связи.
- Это точно. Хотя я бы на вашем месте, в первую очередь постарался не растерять старые.
Это был явный намек на мою профнепригодность. По Аркашкиному тону мне показалось, что он будет рад, если у меня ничего не получится. Мало того, вполне возможно, что он начнет ставить палки в колеса.
- Я тебя понял, - как можно жестче сказал я.
В это время заиграл Игорешкин смартфон. Нафига мне эти фуги? Точно, сменю мелодию.
- Игорь? - спросил высокий мужской голос.
- Нет, но, может быть я смогу вам чем-нибудь помочь?
- Мне нужен Игорь. Он что, продал трубку?
- Позвоните к нему домой. Вам все объяснят.
- Я не знаю его домашнего. Это деловой вопрос, - с раздражением сказал неизвестный.
- С Игорем случилось несчастье. Вместо него я. Меня зовут Николай. Представьтесь, пожалуйста.
- А что с ним? - проигнорировал мою просьбу собеседник.
- Это не телефонный разговор.
- Хорошо, я завтра в девять подъеду, - пообещал мужчина и прервал диалог.
Несколько секунд я просидел молча, вспоминая на чем мы с Аркадием остановились, потом спросил:
- Какие прогнозы?
- Смерть руководителя и хозяина бизнеса - это форс-мажор. В нашем случае еще сменился руководитель у партнера, в принципе, человек от которого все зависит. Это уже двойной форс-мажор. При стечении таких обстоятельств предсказать дальнейшее развитие событий не может никто.
- Какие наши плюсы по сравнению с конкурентами?
- Повторюсь, все среднее звено наше. Иногда именно оно решает все вопросы. Мало того, Игорь Валентинович держал две обналичивающие фирмы специально для нужд руководства «Главспирта». Они к этому ручейку привыкли и вряд ли будут рыпаться куда-то еще.
- Это не законно?
- Ну да. Для этих целей у нас есть Спарыкин. Обналичка - ментовская забота.
- Хорошо. Какой оборот у нашей фирмы?
- От четырехсот до полумиллиона долларов.
- Ого! - присвистнул я. - В квартал?
- В месяц, - сказал Аркадий и посмотрел на меня как на ребенка. - В декабре в связи с Новым годом оборот увеличивается на треть.
Я не смог скрыть захлестнувшие меня эмоции. У меня попросту пропал дар речи. Я сидел, молчал и лишь через некоторое время осознал, что рот мой открыт. Глупейшая ситуация. Ни при каких обстоятельствах нельзя показывать подчиненному свою неуверенность. Но что я тут мог поделать! Я никогда не ворочал такими деньгами, и даже, в самых дерзких своих мечтах не стремился к таким показателям. Аркадий откровенно забавлялся возникшей ситуацией и не расхохотался только потому, что был воспитанным и интеллигентным человеком.
Пока висело молчание, я успел разозлиться на Нелю и подполковника. Могли же предупредить, с чем мне придется иметь дело! Да и сам я молодец. Почему не спросил Да, нечего сказать, не того полета я птица.
Меня выручил Бах, он от души ударил по низам, и, пока я в очередной раз объяснял в трубку ситуацию с Игорем, удалось скрыть неловкость и обдумать дальнейшие слова.
- Насколько я знаю, - продолжил я. - Оборот может в ближайшее время значительно уменьшиться, если мы не удержим в руках «Главспирт».
- Я думаю, - не глядя мне в глаза сказал Аркадий. - Прогноз - правильный. Но если это и случится, то не так скоро. Во-первых, Игорь Валентинович подстраховался на этот случай. Мы никогда не зацикливались на местной продукции. У нас хорошие поставки из Москвы и с Украины. Мало того, в прошлом году мы влезли на пивной рынок, и достигли кое каких успехов.
- Про пиво знаю. Правда, ассортимент у вас … у нас слабоват. Справимся?
- Должны, - с сомнением сказал он.
- Мы должны быть готовы ко всему. Напиши, план мероприятий.
- Из какой ситуации при этом исходить? - он с интересом посмотрел на меня.
- Из самой пессимистичной, - малодушно сказал я.
- Сегодня к концу дня будет готово.
- Этот вопрос не только к тебе. Этот вопрос ко всем. Пусть каждый изложит свои соображения исходя из своих обязанностей. Сейчас все заняты, я не буду никого отвлекать, поэтому доведи до каждого. Результаты ко мне на стол, вместе с обязанностями.
Аркадий ушел на свое место. Работа в офисе явно спорилась. Покупателей было много. В основном мелкие торговцы - киоскеры. Но, попадались и частные лица, которые покупали водку по одному, два ящика на свадьбу или юбилей. На каждого покупателя уходило всего несколько минут. Набить накладную из двух, трех позиций, дождаться, когда она выйдет из принтера, передать Веронике, она пробьет чек, посчитает деньги, поставит на экземпляре покупателя штамп «оплачено», и все, тот пойдет на склад. Конечно, основная прибыль не от такой мелочи. Я точно знал, что водку часто покупали грузовыми машинами. Таких оптовиков обычно знали, делали им скидки, обслуживали вне очереди, а деньги пересчитывали в Игорешкином закутке и чека не выбивали.
Попробовал ради прикола вбить в смартфоне слово «водка». Как и следовало ожидать - ни какой реакции. Пока я пытался поменять в нем мелодию, коммуникатор несколько раз оживал. Спрашивали Игоря, никто не представлялся. Я нашел в его папках Стинга, установил его как звонок. Немного тихо, но зато спокойнее. Я отложил игрушку в сторону и вяло пошарил на полке. Среди пыли не нашлось ничего интересного, кроме журнала инструктажа по технике безопасности. Последняя запись была сделана в нем два года назад почерком Игоря. Позвонил подполковник, сказал, что в два часа мне надо быть на проспекте Ленина, сорок четыре у нотариуса. Там меня будет ждать человек с карточкой подписей для банка.
Я спустился во двор. Марсель уже приехал. Он стоял около КамАЗа, который тоже принадлежал фирме, курил и давал дельные советы водителю, который, подняв кабину, возился с двигателем. Я подошел к ним, поздоровался с водителем КамАЗа, которого, кажется, звали Федей, и попросил Марселя собрать тару на наших с Серегой точках, после того как он освободится от доставок. После этого я прошел на склад, где Катя представила меня шестерым грузчикам, которые и так знали меня как облупленного. Покупателей было немного, поэтому работали только двое, а остальные четверо играли в карты в теплушке. Грузчикам было глубоко наплевать на субординацию и соблюдение приличий, поэтому сообщение о том, что я их новый директор, они встретили смачными возгласами и комментариями, самый безобидный из которых был: «Колян, с тебя пузырь!», потом распалившись начали так орать, что мне пришлось выйти на воздух, чтобы ответить. Звонил Сергей. Он был взволнован.
- Ты в офисе?
- Да.
- Я еду к тебе. Нужно поговорить.
Я, как всегда, не успел возразить. Вернувшись на склад, я взял Катю под руку, и мы пошли осматривать наш стратегический запас. Ангар был забит битком. Вся площадь была разделена узкими тропинками на несколько секций. По такой тропинке можно было катить всего одну тележку, на которую друг на друга умещалось пять ящиков. Ящики стояли на поддонах высотой в восемь рядов. В каждой секции находился определенный вид водки.
Катя что-то тараторила и махала руками. Я смотрел на все это богатство и думал о том, сколько безрассудных поступков, покалеченных жизней и смертей аккуратно расставлено в штабеля. Национальный напиток потопил в себе национальную идею. Водка подразумевает пьянку, пьянка ведет к неприятностям, неприятности давят на психику, ничего не получается, все идет не так, как надо. Хочется немного выпить с горя, а немного не получается, и так в геометрической прогрессии, по кругу, без оттенков, только черное и белое, где черное - это неприятности, а белое - водка. Потом начинается агрессия, слезы, обосраные штаны и смерть. А на похоронах вдруг вспоминается, какой он был хороший в молодости. Сгорел на работе. И национальная идея - во всем виновато государство. Сколько людей живет по такому сценарию? Десятки, сотни тысяч? Миллионы?
- Николай! Тьфу, забыла отчество, - подергала меня за рукав Катя. - Ты… Вы меня слушаете?
- А как же.
- Ну, и что вы обо всем этом думаете?
- Ты молодец, - наугад сказал я.
- Это понятно, - согласилась она. - Я имела в виду акцизные марки.
- А что нам о них думать, - стал выкручиваться я. - Пусть налоговая инспекция о них думает, - и, увидев, что она пытается возразить, поспешно добавил. - Мне пора.
Я вышел во двор, как раз в тот момент, когда в проем сорванных с петель ворот въезжал Серега. Вначале он припарковал наш старый «москвич» рядом с моей «десяткой», но, попробовав выйти, попал ногой в ту самую лужу, выругался и дал назад, прижавшись дверями фургона к бетонному забору. Он меня не видел. Я окликнул его, когда он входил в дверь бойлерной.
