Газета Завтра Газета - Газета Завтра 352 (35 2000)
Дорога между Санкт-Петербургом и Москвой справедливо названа "Николаевской", ибо государь были подлинным "отцом-инженером" этой магистрали, которая поражала иностранцев своей прямизной, сложностью инженерных сооружений, скоростями, оригинальностью решений и, что до сих пор не бывало в мировой практике, духовно эстетическим обогащением пространства. По сути все 650 верст — это единый архитектурный проект выдающегося зодчего К.Тона, создателя Храма Христа Спасителя в Москве. Им возведены Петербургский вокзал в Москве, на месте загородного царского дворца и Московский вокзал в Петербурге на Знаменской площади, с которой открывается перспектива Невского проспекта, увенчанная шпилем Адмиралтейства. Все вокзалы на 650-верстном пути спроектированы тем же Тоном.. На основных станциях по его настоянию разбиты парки и возведены храмы. Великолепные мосты на трассе соорудил выдающийся мостовик Д.Журавский. Походные церкви для дороги по приказу императора выделил Гренадерский корпус. Дорогу строили восемь с половиной лет. Официальное открытие состоялось 1 ноября 1851 года. Мельников Павел Петрович умер в 1880 году, завещав похоронить себя в Любани, подле церкви, им же заложенной. Так в Любани появился кафедральный храм "всех русских железных дорог" — и главная святыня путейцев. Традиции Мельникова, Крафта, Журавского и Тона будут продолжены следующими поколениями путейцев, ставших цветом русского инженерного корпуса.
РЫЦАРЬ ДОРОГ
Такое грандиозное дело, как строительство железных дорог, разумеется, не обошлось без приспособленцев и жулья. Но в том-то и спасительность веры, что воры сгинули как всякая нечисть, а подвижники живут вечно и прежде всего в наших сердцах. На изысканиях, строительстве дорог, при возведении мостов себя прекрасно проявила плеяда честных и одаренных русских инженеров. Упомянем только об одном из героев дорог, так как в нем воплотились лучшие черты тогдашних русских инженеров. Пусть слова, сказанные о нем, станут данью уважения к остальным путейцам. Речь о талантливом инженере, патриоте и писателе, неутомимом "рыцаре дорог" генерале-путейце Николае Гарине-Михайловском, "божественном Ники", как называли его друзья. Он был "разносторонне по-русски даровит" по словам современника. Была в нем какая-то вдохновенная окрыленность. Коллеги "считали за счастье" работать с ним в одной партии. Самый тусклый дождливый день казался праздником, как только появлялся в среде путейцев автор "Детства Темы". Он сам признавался, что не видел большего счастья, чем работать во славу России и приносить "не воображаемую, а действительную пользу". Такие натуры иногда называют "счастливыми". Казалось, страстная мечта Чехова о человеке совершенном воплотилась на Руси именно в нем. Гарин-Михайловский бесспорно эталон русского дворянина. Он жестоко обидел колыванских и томских купцов. Заводчики, оптовики, торговцы этих городов сложившись вскладчину, предлагали ему крупные взятки, только для того, чтобы ветка Транссиба прошла через их город. Это сулило оживление торговли, рост города и большие барыши. Николай Георгиевич выставил ходоков. Среди его начальства были люди, которым предложения купцов казались соблазнительными. Гарин-Михайловский начал войну, невзирая на чины, лица, связи. Дорога могла пройти и через Колывань и через Томск, но и миновать их. Это зависело от того, где будет стоять мост через Обь; Гарин-Михайловский выбрал участок, не оставлявший надежд ни Томску, ни Колывани, но зато надежный участок со скальными берегами и относительно низким створом.
Он и не предполагал, что на этом месте, за которое он так отчаянно дрался, возникнет полуторамиллионная столица Сибири Новосибирск — точнее Ново-Николаевск. (Переименования — страсть холуев).
Гарин-Михайловский боролся за экономию народных средств и против заведомо плохого проекта. Он не положил в основание Новосибирска камня, не перерезал церемониальную ленточку, но он заложил в основание города нечто более прочное — чистую совесть инженера и гражданина. Потому Новосибирск стоит на первоклассном замесе и горожане по-праву называют Гарина-Михайловского отцом города. Куприн писал о нем: "У него была стройная худощавая фигура, решительно небрежные, быстрые, точные и красивые движения и замечательное лицо, из тех лиц, которые никогда потом не забываются. Всего пленительней было в этом лице контраст между преждевременной сединой густых волнистых волос и совсем юношеским блеском живых, смелых и прекрасных, слегка насмешливых глаз — голубых с большими черными зрачками. Голова благородной формы сидела изящно и легко на тонкой шее, а лоб наполовину коричневый от весеннего загара, обращал внимание своими чистыми и умными линиями. Он вошел и уже через пять минут овладел разговором и сделался центром общества. Но видно было, что он сам не прилагал к этому усилий. Таково было обаяние его личности, прелесть его улыбки, его живой, непринужденной, увлекательной речи".
Гарин строил дорогу на южном берегу Крыма. Прокладывал ветку Поти — Тифлис. Пробивал дорогу от Самары до Златоуста.
В июне 1887 года Гарин-Михайловский писал жене со строительства Самаро-Златоустовской железной дороги: "Так мало надо, чтобы все это делать. Побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти, с виду страшные, горы расступятся и обнаружат свои никому не видимые, ни на каких картах не обозначенные ходы и переходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию". На строительстве этой дороги проект Гарина-Михайловского дал экономию в один миллион рублей.
Гарина-Михайловского считали лучшим изыскателем России. Добиться такого признания в стране, переживавшей железнодорожный бум, было не просто. Еще труднее было выйти в первые ряды писателей в стране, которая являлась бесспорным лидером в мировой литературе. Обе задачи оказались ему по плечу. Но неподкупность его превышала все его дарования и сегодня особенно в высокой цене в России. Он строил, строил и строил, не зная покоя, как будто чувствовал, что родина нуждается в нем. Писал статьи, романы, хозяйничал, охотился, путешествовал. Умер он так же, как и жил — "на ходу", как подобает русскому писателю и путейцу. На заседании редакции журнала "Вестник", только он произнес страстную речь, как вдруг схватился за сердце и со словом "подкатило", рухнул как подкошенный.
"ГРАФ ПОЛУСАХАЛИНСКИЙ"
Железные дороги — это не только рельсы, локомотивы, а прежде всего люди.
В этой связи мы не можем не вспомнить другой собирательный тип путейца и антипод Гарину-Михайловскому, каким является Витте, ставший и министром путей сообщения, и даже премьером. В свое время он настоял, чтобы Великий Сибирский рельсовый путь продолжить не по родной территории, но по Маньчжурии. Под видом экономии и спрямления пути громадные ресурсы были брошены на создание Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Россия на свои средства проложила 2500 верст железнодорожных путей от станции Маньчжурия через хребет Большой Хинган до Харбина и далее на Далянь — Дальний (русские офицеры называли его "Лишний") и веткой на Порт-Артур.
КВЖД — страшное детище Витте и вечный урок России.
Деньги, которые должны были создать порт и крепость Владивостока, он пустил на чужой порт Дальний и Порт-Артур. Позже из-за КВЖД мы проведем целую войну с Китаем. КВЖД, построенная в 1897 — 1903 годах обошлась России в 375 миллионов золотых рублей. Во время русско-японской войны по КВЖД шло снабжение русских войск в Маньчжурии. После войны и Портсмутского договора 1905 года южное ответвление КВЖД от Чангуня до Дальнего отошло Японии и стало именоваться Южно-Маньчжурской железной дорогой.
Если дорога помогает в войне, то доведи войну до конца. Но как только мудрый Куропаткин накопил силы, а Япония выдохлась, и оставался месяц-другой, чтобы сбросить самураев в море, как Витте и печать начали сеять панику и требовать мира. В результате позорного мира, когда он отдал пол-Сахалина японцам, он даже выпросил себе титул графа. Его метко прозвали в России "граф Полусахалинский". Это, пожалуй, был первый случай, когда человек после предательства, трагедии и позора зарабатывал себе титул. Но у Витте это был уже второй случай. Он и выдвинулся на трагедии. Это случилось, когда поезд Александра III сошел с рельсов и погибло двадцать шесть человек. Царская семья чудом не пострадала. Витте как раз и был начальником той железной дороги, где в Борках произошло крушение царского поезда. Но он не только не пострадал, но получил повышение. Странным образом оказалось, что он до крушения писал докладную в центр, уведомляя, что дорога ненадежна и опасна. Строили ненадежную дорогу, как водится, — частники. Но в Борках были разведены пути и крушение спланировано. В мемуарах, которые охотно не раз издавали коммунисты, Витте все заслуги Государя приписал себе. Когда в феврале 1915 года Витте умер, французский посол Палеолог с удовлетворением занес в дневник: "Угас великий очаг интриг".
