Журнал Русская жизнь - Захолустье (ноябрь 2007)
Жжение души, или Тверской феномен
С тверским литературным объединением «Роса» мы познакомились в неудачный денек: руководитель клуба Александр Владимирович Демченко на заседание не явился. По личным причинам. На прошлой неделе Демченко проиграл поэтическую дуэль. Проводился турнир в той же «Тверской Горнице», где обычно заседает объединение. Это нарядное помещение, убранное в этнографическом стиле, но в данном случае родные стены не помогли - победила молодая поэтесса Диана Мун из студии Тверского университета. Так что «Роса» - типичнейшая «теплая» студия, с тринадцатилетней историей, со своими чудаками - прикоснулась к новому. Испила из громокипящего кубка тверской поэзии.
А кубок поистине громокипит. Одних молодежных поэтических студий в Тверской области не менее десятка.
Татьяна Ивановна Лобачева, старший библиотекарь Тверской областной библиотеки им. А.М. Горького, считается в городе главным знатоком «действующей» поэзии. Она перечисляет самые громкие поэтические объединения:
- «Рассветная звонница» в нашей библиотеке - одно из самых сильных. Руководитель - Евгений Игнатьевич Сигарев, член правления Союза писателей. Евгений Игнатьевич добился учреждения молодежно-поэтической премии Тверского отделения Союза писателей «Родник». Проводится и другая важная работа: почти у всех студийцев уже вышли сборники. На базе Медицинской академии есть прекрасный поэтический клуб «Голоса». Руководитель - Максим Страхов, в недавнем прошлом студент, ныне преподаватель. Именно у Страхова занимается Виктор Кмедь - по общему мнению, один из самых перспективных молодых поэтов поколения. «Иволга» - это университетское литературное объединение на базе филфака. Там руководитель - кандидат искусствоведения Владимир Николаевич Бобковский. И можно ли не упомянуть о ежегодных Каблуковских чтениях? Каблуково - это село близ Твери, где в средней школе директорствует Владимир Ильич Львов, популярный тверской поэт: он поэтические посиделки в своем гостеприимном деревенском доме умудрился сделать важным губернским мероприятием! Приезжают к нему двести поэтов, триста гостей! «Каблуковская радуга» - это теперь и чтения, и конкурс, и альманах! Выдаются премии и дипломы, имеется жюри, а в этом году свою премию вручал губернатор области Зеленин! Кстати, студия «Роса» (вы ведь именно ее посетили?) наименее интересна.
- Татьяна Ивановна, - спросила я, - а не кажется ли вам, что в таком подъеме интереса к поэзии есть нечто особенное для провинциального города?
- Я работаю в библиотеке тридцать два года, - помедлив, ответила Лобачева. - Конечно, мне приятно думать, что в этом «подъеме интереса» есть и наши заслуги. Библиотеки - своеобразные культурные центры во всяком почти провинциальном центре. Мы привечаем, холим и лелеем всякого творческого человека. Но действительно, нынешний интерес к поэзии - один из самых заметных. Что ж, это не впервые: интерес к стихам возникает всякий раз, когда молодежь не находит чего-то важного для самореализации в других областях.
«Молодой провинциальный поэт» - действительно, интересный психологический тип. В прошлом - штафирка, пиджак, сохраняющий по отношению к жизни гигиеническую дистанцию. Если речь идет «о ней» - то она, конечно «училась на филфаке, сдувала с фолиантов пыль»… Провинциальный поэт - маленький человек с необеспеченными амбициями. Амбиции не обеспечены оттого, что довольно высоки. Наш герой - не русский Чаплин, не неудачник, не чудак. Он благополучный юноша. И если власть более или менее научилась справляться с голодными бунтами, ей придется сообразить, что бывают сытые бунты. Это предельное недовольство молодых людей, которые достигли пусть совсем немногого, но перед которыми не стоят вопросы пропитания. Зато стоят вопросы абсолютной невостребованности их потенциала. Эти люди готовы исповедовать здоровый национальный эгоизм, жаждали бы (будь на то условия) гражданской деятельности. Ну, не в «нашисты» же идти… Амбициозные молодые люди уходят в поэзию. Действительно - не в первый раз.
Поэтические разговоры
Поэты не склонны отзываться друг о друге хорошо. Творец живет ради красного словца; доброе же слово - роскошь непозволительная! Что ж тут остается делать случайному наблюдателю-журналисту - ну, не ссорить же людей… Поэтому позвольте вместо трансляции заседания клуба «Роса» набросать фантазийную сценку.
Поэтесса: Как же мне надоела эта «Рассветная задница»! Правда же, что «Рассветную звонницу» все называют «Рассветной задницей»? А Сигареву сто лет в среду, он пограничник, рифмует патриотические стихи со скоростью автоматной очереди и покупает своих кружковцев надеждой на премию.
Поэт: О да, о да! А правда, что в Тверской области - 386 непрофессиональных поэтов, самодеятельно пишущих людей, а членов Союза писателей - три тысячи?
Поэтесса: Увы, правда!
Поэт: Детка, а я слышал, как поэтесса Ольга Сергеева (кажется, она подписывается Сергеева-Аполлонова из соображений исключительной красивости, или ОСА) читала что-то невыносимо-высокое: «О, не фальшивь, тебя я умоляю. Молчи и слушай. И душа проснется!» Ты знаешь, я написал на нее эпиграмму: «Оса. Как жаль, что не пчела: ужалила бы раз - и умерла».
Поэтесса: А тебе не кажется, что наша Дама в сиреневом похожа на Раневскую? Смеется басом: хю-хю-хю, радуется собственным стихам, читает их довольным контральто: «Мы лучше как один умрем, и в рай нагрянем косяком»?
Поэт: А разве не хороши ее стихи «Поэты гонят самогон»?
Поэтесса: Хороши. А ты знаешь, на Каблуковских чтениях поэтесса Анна Кулакова проводила мастер-класс и до слез довела своих учеников, а сама двух слов толком срифмовать не может.
Поэт: А ты на Каблуковских чтениях заняла, кажется, тридцатое место? Чего же ты боишься?
Поэтесса: Я боюсь этого интернетовского свинства, этих бессмысленных отзывов, этого чрезмерного внимания, этой бессмысленной любви.
Поэт: Не понял?
Поэтесса: Я боюсь равнодушия.
Тверская горница
Владимир Анатольевич Адрианов, один из старейших членов поэтического объединения «Роса», смотрит на своих соклубниц с немалым скепсисом.
Владимир Анатольевич знает, что могут дать стихи: «Мой приход сюда, - говорит он, - связан с гибелью дочери. Жена-библиотекарь замкнулась - книги, телевизор, узкий круг подруг. А меня успела вытолкнуть сюда. Стихи помогают при любых обстоятельствах: в лагерях поэты выживали почти так же успешно, как „религиозники“, не считая, конечно, Мандельштама. Иногда мне кажется, что я не сам пишу, что мне помогают. Стихи вообще мне помогают».
Владимир Анатольевич поднимает важнейшую тему. Тему терапевтического воздействия «небольших» стихов и губительного действия - «больших».
Большие поэты чувствуют, что стихи, приходящие к ним, их же и разрушают: «Пробочка над крепким йодом, как ты быстро перетлела. Так же и душа незримо жжет и разрушает тело». А «обыденные» стихи, напротив, абсорбируют внутреннюю жизнь. Помогают, лечат, преобразуют жидкость несчастья в ласковый гель. «Маленькие стихи» и «большие стихи» коммуницируют друг с другом как лекарство и передоз.
Очевидно, механизмы поступления в свет «плохих» и «хороших» стихов - это два совершенно разных движения. Одно - здоровое, второе - нет. Плохие стихи полезны, хорошие вредны.
Поэтому никогда не победит прозрачная, гламурная, «светлая» поэтическая студия - ведь она априори предназначена для здоровых плохих стихов. А вот в теплой, старомодной, даже затхлой - еще можно на что-то надеяться.
Дмитрий Данилов
Мэйн стрит
Тихая жизнь знаменитого поселка
Прямая, довольно длинная (километра два) улица. От пункта А (автостанция) до пункта Б (музей Ивана Сусанина). Главная и чуть ли не единственная улица поселка городского типа Сусанино Костромской области.
Есть, конечно, и другие улицы, отходящие в обе стороны от главной. Но они больше напоминают просто проходы и проезды между домами, чем улицы.
Тротуар (полоса утоптанной земли) - только с одной стороны главной улицы. С другой стороны тротуара нет, вдоль асфальтовой дороги лежат комья глины. Вообще, здесь много глины. Она валяется тут и там здоровенными комьями. Сейчас сильный мороз, и глина замерзла, а вот осенью и весной, наверное, грязь непролазная.
Главная улица по сторонам уставлена некоторым количеством жилых домов, учреждений и зданий неясного производственного назначения. Зданий выше трехэтажных я не заметил. Две церкви: одна поменьше, действующая, другая - большая, видно отовсюду, недействующая. В ней находится музей Ивана Сусанина. Трогательный стадиончик - кочковатое футбольное поле с остатками пожухлой травы, неровное, с заметным уклоном, деревянные скамейки по бокам, полуразрушенная деревянная раздевалка. На ограде стадиона висит таблица розыгрыша первенства Костромской области по футболу. Из таблицы следует, что команда «Сусанино» заняла в чемпионате второе место, лишь на несколько очков отстав от победителя - «Костромы».
