Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2003)
В журнале “Новая Польша” (№ 10, 2002 г., стр. 41) опубликованы данные о потерях 2-го польского корпуса генерала Андерса при штурме монастыря Монте-Кассино.
“Корпус насчитывал 47 тысяч солдат и офицеров, большинство из них прошли обучение в Советском Союзе… Для каждого десятого воина из 2-го корпуса генерала Андерса долгий путь, начавшийся на бузулукской, саратовской, сибирской и казахской земле, закончился у стен Монте-Кассино. Они спят вечным сном на одном из красивейших кладбищ в Лорето и в самом Монте-Кассино”.
Значит, поляки потеряли при штурме одну десятую корпуса, то есть 4700 че-ловек. Однако в той же “Новой Польше” через полгода (№ 5, 2003 г., стр. 36) мы читаем:
“В этой неслыханно тяжелой битве погибло свыше 700 поляков”. Так 4700 или 700?! Что же, вам настолько не жалко польских жизней, что вы можете то в шесть раз увеличить потери, то в шесть раз уменьшить… Ну как после этого верить польским историкам? Чапский считает, что в Катыни расстреляно 15 тысяч, а Помяновский — 22 тысячи, Карпус пишет, что в лагерях для советских военнопленных в 1919—1920 годах вымерло всего лишь 20 тысяч (а не 60, как утверждают российские историки), не раз я читал в польских работах, что после осени 1939 года число поляков, репрессированных советской властью, превышало полтора миллиона человек… А может быть, раз в шесть меньше? Или — больше?
К тому же трудно без скептической улыбки читать одно и то же: оказывается, что и в Катыни, и в Медном, и в Варшаве — куда ни глянь, — везде был уничтожен “цвет польской интеллигенции” . Неужели все польское народонаселение состояло из одного сплошного “цвета” ?
Известно, что в нашем плену не было писателей с композиторами, ученых с артистами, крупных политиков, врачей с учителями, а были офицеры, полицейские, судейские и прокурорские чиновники, жандармы, “осадники” — бывшие военные, получившие земельные наделы после оккупации Западной Украины и Белоруссии в войне 1919—1920 годов. Словом — колонисты. Специфический контингент был, но это — к слову. У Новака есть подлоги посерьезнее. В частности, он пишет, будто бы я наталкиваю читателя на мысль о том, что “если бы польские полицейские не были расстреляны в Медном, то, может быть, впоследствии убивали бы евреев в польском гетто” .
Простите, пан Новак, но это мысль не моя, а Вашего коллеги историка Кшиштофа Теплица. Я просто процитировал без всяких своих комментариев такие его слова: “Сегодня о польских полицейских говорят, что многие из них были злодейски убиты в Катыни и Медном, но не говорят, что те, кто туда не попал, помогали гитлеровцам в окончательном решении еврейского вопроса” (“Пшогленд” от 27.11.2001 г., перепечатано в “Новой Польше”). Вот как судит Ваш коллега, пан Новак, о “цвете польской интеллигенции”. Так что не надо с больной польской головы на здоровую русскую сваливать.
Письмо аспиранта Российского института славяноведения недостойно подробного разбора. Остановлюсь только на двух моментах. Автор письма В. Волобуев считает не заслуживающей доверия главу из моей книги о шляхте “Директива Бермана и судьба Гомулки”. Почему? А потому, что она попала ко мне из рук человека, приезжавшего в Советский Союз по линии общества ПАКС, а ПАКСом руководил некий Б. Пясецкий, о котором аспирант института, поучая меня, пишет:
“Неплохо было бы знать г-ну Куняеву, кто такой был Болеслав Пясецкий до войны. А до войны Б. Пясецкий был активнейшим деятелем и даже лидером фашиствующей организации “ОНР-фаланга”, известной своим шовинизмом и ненавистью к евреям… это был один из наихудших представителей той самой спесивой “шляхты”, против которой г-н Куняев направлял (так у автора. — Ст. К. ) свою книгу” .
Слава Богу, что г-н Волобуев хотя бы признал наличие в составе шляхты “спесивых” и “наихудших представителей” , а то ведь, куда ни глянь, везде один сплошной “цвет польской интеллигенции” . Однако шутки в сторону. Какое мне дело до того, кем был Пясецкий? Фашистом? Коммунистом? Светским католиком? Диссидентом? Авантюристом? Для меня важно одно: правдивы ли факты, даты, фамилии, взятые мною из рукописи, рожденной в недрах ПАКСа; достаточно ли точно и объективно отражено в ней движение истории в послевоенной Польше. Мне, к примеру, нет никакого дела до того, кем является Волобуев и каковы его убеждения: аспирант ли он, академик ли, демократ, патриот, космополит… Главное, чтобы писал правду и не передергивал в полемическом задоре карты, что он, например, делает в следующем абзаце:
“Г-н Куняев рисует нам устрашающую картину проникновения евреев в высшие структуры “народной Польши”…” (последние два слова демонстративно в кавычках). Да не Куняев это рисует, а автор рукописи, откуда я брал все факты и на титульном листе которой написано: “Неизвестные страницы из истории ПНР. Доктор Казимеж Мушинский. Краков, 1981 г.”. На всякий случай я ведь предусмотрел, г-н аспирант, реакцию на эту главу таких читателей, как Вы, и потому во вступлении написал:
“Если я в чем-то буду неправ или неточен, то лишь потому, что доверился этому, на мой взгляд, весьма серьезному первоисточнику”. Так что мои карты открыты и моя совесть чиста.
Только неосмотрительно Вы обвинили меня в “банальном антисемитизме”. В доме повешенного не говорят о веревке. Действительно, мы, русские, иногда выглядим как изощренные антисемиты: то анекдот еврейский расскажем, то вдруг обнаружим, что наша телевизионная элита процентов на 50 состоит из евреев, то начнем ахать и охать, что дележом общенародной собственности после октября 1993 года занимались Чубайс, Шомберг, Браверман, Альфред Кох… А поляки — люди попроще. Они без лишних слов, когда встречали пленного еврея в Тухольском лагере, — сразу в его жидовскую морду кулаком в белой перчатке, а в 1943 году еврейский мятеж в Варшавском гетто отказались поддержать (может быть, Сталин, обидевшись за евреев, и приказал действительно не помогать ихнему варшавскому восстанию в 44-м)… А то просто сожгли в Едвабне и еще нескольких местечках то ли две тысячи евреев, а может быть, раз в шесть больше… До сих пор о цифрах спор продолжается.
Ну и в конце концов журнал “Новая Польша” спровоцировал лауреата Нобелевской премии Чеслава Милоша на комментарий к моему сочинению.
Корреспондент (Сильвия Фролова), чтобы направить мысль почтенного, почти столетнего старика, который, естественно, и слыхом не слыхивал обо мне, задала ему вопрос:
“В московском ежемесячнике “Наш современник” появилась статья его главного редактора Станислава Куняева, цель которой — представить российскому общественному мнению все польские преступления, совершенные против русского народа. Здесь шовинизм доведен до предела помешательства… Не представляет ли эта публикация наилучшее доказательство того, что от обыкновенного невежества до презрения путь безумно короток, а тогда можно уже внушать всякую чепуху?”
Мудрый старик Чеслав Милош, застигнутый врасплох пропагандистским залпом интервьюерши, попытался отшутиться:
“А что до статьи Куняева… Есть один непреложный факт: Россия была больше, а Польша — меньше. Если говорят, что все преступления совершил кролик, то нужно отнестись к этому скептически… Есть такой анекдот на варшавском диалекте о том, как собака набросилась на кролика. В возникшем скандале обвинили хозяина собаки, который ответил: “Кролик первый начал!”
Анекдот остроумен, но российско-польские отношения сложнее анекдота. Были времена, когда Польша чувствовала себя сильнее России. Стефан Баторий пошел войной на нас в 1576 году, штурмовал Псков, в начале XVII века поляки были хозяевами положения в России, даже после изгнания из Москвы их шайки много лет бродили по русским просторам “с огнем и мечом”… Кролики на такое неспособны.
А стотысячная армия Понятовского в составе наполеоновских двунадесяти языков — это что? Наполеон кролика в свой поход на русского медведя вряд ли пригласил бы.
Впрочем, Польша, каждый раз провоцируя драку с Россией, всегда надеялась на западное заступничество: на Бонапарта в 1812 г., на Ватикан и Францию в 1830 г., на Тройственный союз в 1863-м, на Антанту и на французских советников в 1919—1920 гг., на Черчилля в 1944-м… Все эти надежды рушились. Запад либо проигрывал войны с Россией, либо предавал свою захудалую славянскую родственницу. И лишь сейчас, после разгрома Ирака, “братец кролик”, по традиции примкнувший к американскому орлу и британскому льву, не просчитался. За очень важную услугу он получил редкую возможность впервые в истории выступать в роли победителя, контролировать огромную часть покорённой страны, чувствовать себя не каким-то мелким колонизатором, а дрессировщиком и укротителем аравийского гепарда. Но не будем забывать, что англо-американские завоеватели приглашают в Ирак поляков на место своих солдат, которых каждый день убивают иракские партизаны. Так что готовьтесь и к этому, панове. Жаль, что уроки Монте-Кассино не пошли вам впрок. Поистине опять вспомнишь Сталина, который вслед уходящей в Иран армии Андерса сказал: “Да, я понимаю, что англичанам нужны ваши солдаты”.
