Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
«Так что же мешает?» — спросил я.
«Нужна команда. Москва молчит», — ответил генерал.
«Так, может быть, войной руководят из другого центра?» — осведомился я.
Генерал согласно кивнул головой, не решившись назвать точный адрес командного пункта этой необъявленной войны.
Думаю, Г. Старовойтовой этот центр безусловно известен.
Другое дело, понимает ли советник по межнациональным отношениям, что и азербайджанский народ имеет право на самоопределение и сохранение территориальной целостности, что земля, наконец, это народное достояние, отобрать ее нельзя? И если понимает и одновременно пропагандирует в мировой и российской прессе идею национально-освободительной войны и деколонизации Арцаха, то сегодня Г. Старовойтова заслуживает серьезного обвинения в поддержке геноцида, творящегося на земле Азербайджана, ибо геноцид, согласно Декларации ООН, — это не только физическое уничтожение народа или его части, но и создание тех невыносимых условий, при которых местные жители вынуждены оставлять свои родные места. Ведь земля, политая потом, хранящая прах твоих предков, защищается только кровью. В результате национально-освободительной войны, развязанной националистами дашнакского толка, вызван геноцид и азербайджанцев, и армян, и русских, вынужденных оставлять свои родные места не только в НКАО, но и в пограничных районах, куда достают ракеты типа «Алазань» или снаряды «Града».
Будь проклята любая политическая карьера, замешанная на людской крови! У людей, одинаково искренних, могут быть различные точки зрения, и они всегда договорятся, если меж ними не окажется специалист по лжи и краснобайству.
Черный декабрь: инстинкт уничтожения
Правление Аркадия Вольского в Карабахе оказалось, конечно, бесславным, но оно стало первой победой националистических сил в необъявленной войне. Согласие Абдурахмана Везирова, нового лидера Азербайджана, встреченного с верой в его возможности и способности после бессловесного Кямрана Багирова, на создание незаконного Комитета особого управления НКАО, стало прямым предательством, приведшим фактически к отторжению Нагорной части Карабаха от Азербайджана. Везиров, скорее всего, выполнял обещания, данные Горбачевым армянской стороне.
Нейтрализм Вольского, резидента Центра и слуги всех господ, от Андропова до Горбачева, был показным. Не разделяя правых и виноватых, он так оценивал ситуацию противоборства:
«Армения ныне превращается по существу в моноэтническую республику, что может быть чревато понятными последствиями. С другой стороны, не менее опасны тенденции Азербайджана утверждать свои принципы силой».
В отношении безропотного Азербайджана, власти которого выполняли любые указания Москвы, многие из которых диктовались из Еревана, сказанное Вольским являлось ложью.
Основным аргументом в антиазербайджанской пропаганде были февральские события в Сумгаите, определившие разжигание конфликта в течение всего 1988 года, и страсти «геноцида» не остановила даже стихия — землетрясение 7 декабря. Подогретые чувства мести могли утешить лишь люди, их здравомыслие и забота друг о друге.
В этом отношении сумгаитская трагедия по своим последствиям сравнима с землетрясением. Но трезвый анализ этой патологии не был произведен, несмотря на все старания лидеров Народного фронта Азербайджана. Этим обстоятельством, кстати говоря, и определился тяжкий крест демократических сил республики.
Убитый в апреле 1992 года лидер марионеточной НКР Артур Мкртчян незадолго до смерти признал: «У нас — не война. То, что у нас происходит, я бы назвал коротко: издевательство над человеком. Разве можно было подозревать о том безудержном инстинкте уничтожения, пронзившем сегодня каждого карабахца. Имею в виду и нас, и других. (Под другими Мкртчян, член партии Дашнакцутюн, при жизни скрывавший свою партийную принадлежность, надо полагать, имел в виду азербайджанцев — Ю. П.). Но ведь это есть, проявилось сейчас, значит, было затаено».
Террористические акты в Степанакерте настигают, как правило, тех армянских деятелей, кого беспокоит «безудержный инстинкт уничтожения», кто хотя бы слабо пытается признать права «других», то есть азербайджанской общины Карабаха. В 1991 году погибли начальник аэропорта А. Ишханян (взорвана в собственном доме) и один из руководителей Нагорного Карабаха, участник мирных переговоров В. Григорян (застрелен на улице). А. Мкртчян расстрелян из автомата неизвестными у себя дома, в охраняемой квартире, на глазах жены и детей.
Осознание убитым лидером «затаенного инстинкта уничтожения», да еще «безудержного» от разжигаемого национализма, заставляет меня еще раз заглянуть в начало конфликта. Интервью Гейдара Алиева, помещенное в «Комсомольской правде» 17 апреля 1992 года, предоставляет такую возможность. Бывший член Политбюро ЦК КПСС заявляет, что виновником декабрьских волнений в Алма-Ате 1986 года является Михаил Горбачев, именно он и сформулировал тогда вопрос о казахском национализме. А за две недели до поездки Абела Аганбегяна в Париж, в конце октября 1987 года, Гейдару Алиеву было предложено написать заявление об уходе в отставку, что он и сделал. Академик Аганбегян, заявивший о необходимости присоединения Нагорного Карабаха к Армении, сказал дашнакской элите Парижа, что с Горбачевым этот вопрос согласован. «После этого началось интенсивное развитие событий, и они привели к той трагедии, свидетелями которой мы являемся», — резюмирует сегодня Гейдар Алиев. Поражаешься выдержке и политической прозорливости человека, на чьих глазах запускается в действие зловещий карабахский сценарий, приведший и к развалу Союза, и к невыносимому ту-пику, в который загнан его родной народ и из которого именно ему, Гейдару Алиеву, доведется вывести нацию!.. Для меня это непостижимо.
Вольными или невольными пособниками агитаторов, разжигавших националистический «инстинкт уничтожения», оказались демократические движения в различных республиках и прежде всего — «ДемРоссия», сразу признавших сторону Армении как форпоста демократии в Закавказье. Многие политики новой волны и карьеру-то свою сколотили на этих симпатиях, продолжая, до сей поры, безумные речи
об антимусульманских, антитюркских чувствах: мы все — христиане, мы поможем друг другу. Это сухие поленья в костер, зажженный Зорием Балаяном. «Знают ли в Советском Союзе о том, — вещал публицист со страниц своей книги «Дорога», выпущенной в Москве в 1988 году, — что исламский фундаментализм, который нашел пристанище в Анкаре, предполагает в будущем уничтожить Россию не с помощью меча, а с помощью Корана? Публикуются ли в советской печати данные о том, сколько было мусульман в стране до революции, сколько сейчас, сколько будет в двухтысячном и сколько в две тысячи тридцатом году?».
Вопросы-то риторические, потому что в советской печати никто не найдет данных не только о мусульманах, но также о христианах или иудеях, объявивших сейчас, с легкой руки Балаяна и баронессы Кокс, антимусульманский союз.
Опасные игры, господа! Об идее создания исламского государства в Азербайджане объявит в январе 1990 года Михаил Горбачев, после устроенного им кровопролития в Баку. Самое поразительное состоит в том, что по опросу общественного мнения, проведенного в те горестные январские дни в столице Азербайджана, лишь 3,6 процента согласились создать в республике исламское государство. Раздувание исламской угрозы всегда было составной частью армянской геополитики.
Прав политолог Эльдар Намазов, заметивший, что обвинения в исламском фундаментализме азербайджанцев со стороны М. С. Горбачева предварили ввод войск в Баку и фактически помогли организатору убийств получить молчаливую поддержку кровавой акции в общественном мнении страны. Резких осуждений не последовало даже со стороны демократов Прибалтики, а ведь их честная позиция в январе 1990 года по отношению к азербайджанцам помогла бы избежать через год подобных расправ в Вильнюсе и Риге.
Но мусульманофобия Балаяна одержала и одерживает, к сожалению, верх.
Один из лидеров Народного фронта Азербайджана, историк Иса Гамбаров попытался убедить московских демократов: давайте рассмотрим предпосылки и причины сумгаитской трагедии, вызвавшей осуждение и возмущение всей азербайджанской интеллигенции, всех честных людей независимо от их национальной принадлежности. Казалось, Иса Гамбаров опирался в своем анализе на обстоятельства тогда (да и сейчас) малоизвестные. Привожу их дословно, потому что верный диагноз данной патологии света так и не увидел.
Общий фон. Сумгаит — один из самых неблагополучных городов нашей страны, — объяснял И. Гамбаров. — Тяжелейшая экологическая ситуация и высокий процент заболеваемости. Жилищная проблема, тысячи семей, живущих в натуральных трущобах. Население этих трущоб составляли, в основном, мигранты из сельских районов, а также переселенцы из Армении — азербайджанцы, покинувшие свои родные места «добровольно-вынужденно». В Сумгаит направлялись многие заключенные, отбывшие срок наказания. Важный элемент общего фона составляет и то, что Сумгаит, в отличие от большинства городов Азербайджана, не имеет национальных корней и традиций.
