Максим Кустов - Цена Победы в рублях
Для девушек, которым предстояло найти себе женихов в эпоху, когда миллионы молодых мужчин полегли на войне, посылка с тканями, надо полагать, была самым драгоценным подарком.
Согласно воспоминаниям Александра Захаровича Лебединцева, у него и его сослуживцев была возможность официально закупить в «Военторге» вещи для посылок. Правда, можно предположить, что офицеру, служащему при штабе армии, сделать это было проще, чем, скажем, командиру взвода противотанковых ружей. Штаб армии есть штаб армии.
Но и на уровне подразделений при желании «посылочный» вопрос был вполне решаемым, при наличии инициативы у начальства. Предусмотрительные командиры, понимающие, насколько сильно решение посылочной проблемы может отвлекать подчиненных от несения службы, старались ввести процесс в организованные рамки.
Например, старшина роты зенитных пулеметов Давид Зиновьевич Таксер так описывал поставленную ему командиром роты задачу и способ ее решения:«Прежде всего, хочу сказать, что в Германии мне довелось увидеть куда больше, чем многим другим, привязанным к пути своих частей Мои разъезды начались, когда на подходе к Германии военнослужащим были разрешены посылки на родину Насколько помню, солдатам — 5 кг в месяц, офицерам — 8 кг. Наш заботливый капитан, комроты, поручил мне, старшине, обеспечивать эти посылки содержимым, чтобы рота для того не разбежалась, и докладывать о солдатах, которые посылки не отправляют, их он расспрашивал о причинах того. Для поездок мне был дан капитанский «Виллис» с шофером, солдата в помощь я сам выбрал. Как правило, «шмотки» мы набирали в брошенных домах, которых до Одера было сколько угодно, многие немцы от нас бежали на запад. В одной из поездок в лесу я наткнулся на склад новеньких автомобилей, «Опель-Капитанов» и «Опель-Олимпий», оставил солдата охранять склад, одну машину сам перегнал в роту. Тут же с капитаном мы на ней поехали в штаб, где нам с таким трофеем были необычайно рады, потому что вышел приказ, позволяющий старшему офицерскому составу оформлять трофейные машины в собственность».[115]
Что можно сказать по этому поводу — у старшины Таксера был мудрый ротный, заботящийся о боеспособности своего подразделения и о том, чтобы родные далее самого нерасторопного и непрактичного из его солдат не остались бы без посылки из Германии.
В некоторых случаях военнослужащий мог получить «трофеи» вполне официальным образом — на специально созданных для этой цели военных складах. Константин Григорьевич Плацинда, агитатор в отделении агитации и пропаганды политотдела 70-й армии, вспоминает: «Когда я поехал в отпуск, то привез домой большой радиоприемник, кажется, «Телефункен», аккордеон, фотоаппарат и охотничье ружье. Но это не я сам собирал и добывал, а все это мне выдали на складе. Видно, собирали имущество по брошенным домам, или как, точно даже не знаю. И тем, кто уезжал в отпуск, разрешали на этом складе что-то получить».[116]
Пожалуй, наиболее четко сформулировал свое отношение к трофейной теме артиллерист Олег Дмитриевич Казачковский: «Конечно, поведение наше было совсем не ангельским. Но не в такой же степени, как преподносилось. В отличие от немцев на нашей земле, мы не считали себя представителями «высшей расы», которым многое дозволено. В чем, пожалуй, особо были грешны, так это в увлечении «барахлом». Не оправдывая, скажу только, что понять можно, если учесть, какие материальные потери понесла практически каждая наша семья. Положение в этом плане объективно усугублялось тем, что были разрешены трофейные вещевые посылки домой. Не очень много, но один-два обычных посылочных ящика почти каждый из нас отправил».[117]
Материальные потери, действительно, понесла практически каждая советская семья. И их хотя бы частичная компенсация солдатскими и офицерскими посылками была самым настоящим актом справедливости и гуманности.
Гпава шестая
100 граммов водки на день физкультурника
В воспоминаниях ветеранов войны и тружеников тыла о ценах времен войны очень часто фигурируют цены на водку или самогон. В нашей стране цена на водку всегда была одним из наиболее важных социальных факторов. Как справедливо отмечал упоминавшийся выше артиллерист Виктор Степанович Гуров: «Впрочем, русский человек все со стоимостью водки сравнивает». С этим тезисом сложно спорить.
Но в годы войны существовала и практика выдачи водки войскам бесплатно, наряду с другими видами довольствия.
Существует достаточно традиционное представление о том, что «в войну давали «наркомовскую норму» — 100 граммов водки. «Боевые 100 грамм» даже в песнях воспели. Между тем в ходе войны принципы выдачи водки неоднократно менялись. Причем была попытка использовать водку, как и деньги, в качестве некого стимула для боевых успехов.
Практика выдачи водки в войсках сложилась еще во время финской войны. Знаменитый советский актер Юрий Владимирович Никулин, служивший в зенитной артиллерии, вспоминал: «Как только началась война, нам ежедневно выдавали по сто граммов водки в день. Попробовал я как-то выпить, стало противно. К водке полагалось пятьдесят граммов сала, которое я любил, и поэтому порцию водки охотно менял на сало. Лишь 18 декабря 1939 года выпил положенные мне фронтовые сто граммов: в этот день мне исполнилось восемнадцать лет .[118] Во время Великой Отечественной выдача водки возобновилась.
Согласно «Приказу о выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день» № 0320 от 25 августа 1941 года с 1 сентября 1941 года надлежало «производить выдачу 40° водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу передовой линии действующей армии».[119] Было приказано обеспечить своевременную доставку водки на передовые линии действующих войск и организовать надежную охрану ее запасов в полевых условиях.
12 мая 1942 года появился «Приказ о порядке выдачи водки войскам действующей армии» № 0373. В нем было сказано: «Прекратить с 15 мая 1942 г. массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях, увеличив норму выдачи водки до 200 г на человека в день… Для указанной цели выделять водку ежемесячно в распоряжение командования фронтов и отдельных армий в размере 20 % от численности войск фронта-армии, находящихся на передовой линии. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 г на человека производить в следующие революционные и общенародные праздники: 7–8 ноября, 5 декабря, 1 января, 23 февраля, У-2 мая, 79 и/оля (Всенародный день физкультурника), 16 августа (День авиации), 6 сентября (Международный юношеский день), а также в день полкового праздника (сформирование части)».[120]
Итак, вместо 100 граммов для всех находящихся на фронте с 15 мая 1942 года полагалось 200 граммов, но не для всех фронтовиков, а только лишь для бойцов и командиров из частей, «имеющих боевые успехи». Для их 200-граммового поощрения в распоряжении командующих фронтами и отдельными армиями и создавался 20 %-ный водочный резерв. Надо полагать, что очень многие военные, особенно рядовые, впервые в жизни осознали, что Всенародный день физкультурника и Международный юношеский день что-то действительно значат.
Но вскоре был отменен и приказ о 200 граммах. 6 июня 1942 года ГКО постановил: «Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 г только тем частям передовой линии, которые ведут наступательные операции. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки по 100 г производить в революционные и общенародные праздники».[121]
Надо полагать, норма в 200 граммов была признана чрезмерной даже за боевые успехи. Да и с успехами в мае-июне 1942 года дело обстояло неважно. Тогда Красная армия отступала.
Но лишившиеся ежедневной водочной порции войска не хотели дожидаться Международного юношеского дня и находили свои способы обойти начальственные запреты. Поэтому 12 июня 1942 года заместитель народного комиссара обороны генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев подписал приказ «О порядке хранения и выдачи водки войскам действующей армии».
В приказе было сказано: «Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам, до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи водки. Водка выдается штабам, начсоставу и подразделениям, не имеющим права на ее получение. Некоторые командиры частей и соединений и начсостав штабов и управлений, пользуясь своим служебным положением, берут водку со складов, не считаясь с приказами и установленным порядком. Контроль за расходом водки со стороны военных советов фронтов и армий поставлен плохо. Учет водки в частях и складах находится в неудовлетворительном состоянии… Отпуск водки армиям и соединениям производить только с разрешения начальника тыла Красной армии по указаниям Генерального штаба. Для хранения водки организовать особые хранилища при фронтовых и армейских продовольственных складах. Назначить заведующего хранилищем и одного кладовщика из числа специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки. Хранилища после приемно-расходных операций опечатывать, ставить караул. В состав караула выделять строго проверенных лиц. На военные советы фронтов и армий, командиров и военных комиссаров возлагаю ответственность за правильность хранения, расходования и учета водки, водочной посуды и тары».[122]
