Эксперт Эксперт - Эксперт № 25 (2013)
А затем, что индустрия и идеи Консенсуса несовместимы. О. Ананьев, Р. Ханткулов и Д. Шестаков отмечают в статье «Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв» (журнал «Международная экономика и международные отношения, 2010 год): «Наиболее существенными оказались подвижки в отношении промышленной политики. И в первоначальной версии ВК, и в его дополненной версии 1997 г. отношение к такой политике было резко отрицательным. Формально эта позиция получила подтверждение и в 2003 г., однако на этом этапе круг задач экономической политики был дополнен созданием национальных инновационных систем, призванных выполнять часть функций, которые традиционно ассоциировались с промышленной политикой». Отечественные неолибералы (а ВК общепризнанно носит неолиберальный характер) строго следуют этим идеям, наглухо изолировав инновационную политику от индустриализации и возведя ее в ранг самостоятельного культа.
Идея душить инфляцию завышенной процентной ставкой также приобрела присущий ей у нас размах уже на отечественной почве. Но само завышение ставки оттуда, из Консенсуса. В целом те меры минфина США, МВФ, Всемирного банка и еще ряда организаций, чьи штаб-квартиры находятся в Вашингтоне (отсюда и название Консенсуса), которые Джон Уильямсон обобщил в своих «десяти принципах», предпринимались в 1980-е годы для разрешения долгового кризиса в экономиках стран Латинской Америки, в интересах прежде всего их американских кредиторов. Как мы увидим, и сегодня такой набор мер выгоден в первую очередь внешнему капиталу. Что касается интересов национальной экономики, то с помощью инструментов Вашингтонского консенсуса можно добиться в лучшем случае макроэкономической стабилизации. Значимого экономического роста с их помощью достичь невозможно.
За годы практики ВК эволюционировал, вокруг него шли активные дебаты, автор первоначальной статьи вносил в свое детище изменения. В начале 2000-х появились «таргетирование инфляции» и создание «стабилизационных фондов», так прочно у нас вскоре прижившиеся.
Если кратко сформулировать обычным языком получившуюся «расшифровку» мемов, то получится следующее описание экономической политики: «Денег никому не давай, экономическую политику самостоятельную не проводи, “неинновационным” отраслям создавай неблагоприятные условия, реформы проводи жесткие и непопулярные, но всеобщие, промышленность не поддерживай». При этом, говоря весьма сурово о том, что государство не должно вмешиваться в экономику, в деятельность отраслей и отдельных предприятий, вся реформаторская «мемология» строится на апологии государственного вмешательства во все и вся, в каждую хозяйственную дырку, только с целью не поддержать, а выковырять кого-нибудь из этой дырки и задушить.
Выписывая мемы из нашего источника, мы либо прибегали к цитированию, либо давали им свои формулировки, для ясности, но вслед за ними следуют цитаты. Мемы — в левой колонке. Справа мы выражаем свою позицию. На наш взгляд, она лучше совпадает и с экономической теорией, и с задачами развития российской экономики.
Неолиберальные мемы
Экономическая теория и практика развития
Альтернативы развития российской экономики:
- инерционный сценарий, "старая модель" - развитие традиционных отраслей и внутреннего спроса;
- "прогрессистский сценарий", "новая модель" - развитие инновационных отраслей и высокотехнологичного спроса.
В этом же контексте всегда возникает понятие "постиндустриальное общество"
Поскольку жизнь требует индустриализации, в "нормальных" экономических дискуссиях эта индустриализация все время всплывает, но согласно логике ВК она противопоставляется модернизации, то есть инновационной перестройке хозяйства.
На самом деле это ложная развилка.
Хозяйственная система каждой страны представляет собой переплетение разных производственно-технологических укладов - от самых передовых до уже освоенных и даже затухающих. При этом рост совокупной эффективности хозяйства не есть результат развития лишь новейшего уклада. Для хозяйства не менее важно систематическое развитие и обновление "старых" производств. Вот что по этому поводу говорила профессор Карлота Перес на конференции "Эксперта" осенью 2012 года: "Ключевой вопрос текущей повестки дня: что производить? Мы имеем три альтернативы: отрасли текущего технологического уклада, то есть сектор ИКТ; отрасли будущей технологической волны (био-, нано-, "зеленые" технологии). И наконец, отрасли прежних технологических укладов - от услуг до сельского хозяйства. Какую же альтернативу предпочесть? Правильный ответ состоит в том, что вы должны выбрать все три возможности сразу. Вы должны делать все! Хотя и с разными целями, с различным ожидаемым влиянием на занятость и доходы. ИКТ обеспечивают базовую инфраструктуру и техническую поддержку всей экономики. Отрасли будущей волны гарантируют вашу независимость, самодостаточность в будущем. "Старые" отрасли представляют собой основной источник занятости.
У вас огромный внутренний рынок. Не будьте глупцами, не делайте вид, что не замечаете его. Страна, претендующая на лидерство, не может специализироваться на двух или трех продвинутых отраслях или технологиях. Она должна занимать достойные позиции в широком круге отраслей".
Еще одна ложная развилка - противопоставление постиндустриальных экономик индустриальным. Постиндустриальное общество вовсе не означает неиндустриальное - наоборот. Растущий сектор услуг и отраслей, не связанных с физическим изготовлением вещей, базируется в развитых странах на колоссальном промышленном фундаменте. Только имея крепкий тыл в виде диверсифицированного, интегрированного, масштабного внутреннего рынка, ориентированного преимущественно на товары отечественного производства, можно успешно отвоевывать позиции на международном несырьевом рынке. Поэтому не удивительно, что у крупнейших мировых экспортеров (единственное исключение - Германия) экспортная квота существенно меньше, чем у России (по итогам 2010 года доля экспорта в ВВП у США составила менее 9%, у Японии - 14%, у Китая - 27%, у России в прошлом году - 26%)
Главная финансовая дилемма: использовать доходы от экспорта сырья, которые, по логике консенсуса, можно направить только в спрос ("продолжать транслировать рентные доходы в рост внутреннего спроса, подготавливая почву нового кризиса") или направлять эти доходы в резервы
("создавать контрциклические, стабилизирующие механизмы кредитно-денежной и бюджетной политики")
Дилемма использования доходов "в спрос" или "в резервы" в принципе неверна. Доходы от экспорта сырья следует использовать для создания нового предложения, в том числе путем активизации кредитования частного сектора.
Нужно создавать не резервы, а новые кредитные и инвестиционные ресурсы. Логика должна быть такая: есть доходы - создай из них ресурс (а не резерв).
ВК пугает нас тем, что мы без резервов не переживем кризис. Но в случае кризиса в руках государства есть инструменты денежной эмиссии и займов, функционально эквивалентные, но значительно более эффективные по сравнению с инструментом формирования и использования резервов Министерства финансов.
Резервы действительно способны купировать неблагоприятное воздействие кризиса. Но они имеют свойство быстро кончаться. К тому же в российском случае чистый финансовый результат их накопления вообще отрицательный - в последние годы Резервный фонд формируется за счет заимствований Минфина на внешнем и внутреннем рынках, при этом стоимость заимствований систематически превышает доходность от инвестирования средств фонда.
Говоря более общо, финансовая система, базирующаяся на накопленных бюджетных резервах, характерна для вполне определенных стран: либо поддерживающих заниженный курс валюты (Китай), либо для стран - экспортеров углеводородов (Россия, Норвегия, монархии Персидского залива). Страны G7 придерживаются принципиально иной модели национальной финансовой системы. Она базируется на эмиссии валюты (в случае США, Японии, Великобритании и зоны евро) и госдолге (заимствованиях). Финансовым системам последнего типа не нужны резервы - они сами производят деньги.
Поскольку наша экономика уже сейчас далеко не только сырьевая, а многоотраслевая, и движение от сырьевой к технологической ориентации так или иначе поддерживают все экономисты, у нас остро стоит вопрос об источнике длинных, инвестиционных денег в собственной финансовой системе. Ни резервы, ни иностранные инвестиции для нас не являются решением
