Борис Туров - Штрихи к портрету чемпиона
Сколько раз, когда дом Алехиных в Плотниковом переулке погружался в ночную тьму, в комнатке Александра-младшего тускло светился огонек лампадки (об этом знала только бабушка). Юный шахматист, накрывшись одеялом, до глубокой ночи анализировал шахматные позиции. Его самое близкое и доверенное лицо — бабушка всячески оберегала Тишеньку от возможного гнева редко бывавших дома родителей. Отец Александра Алехин-старший, воронежский предводитель дворянства, член Государственной думы, занят общественными делами, часто выезжал за границу, мать — дочь промышленника, тоже вела светский образ жизни. Так что воспитанием детей в основном занималась бабушка. Впрочем, Тишенька особых хлопот ей не доставлял. На редкость способный мальчик, прекрасная память, схватывает все на лету. В гимназии — среди первых учеников. Бредит шахматами? Ну и что, раз это не мешает учебе…
Бабушка, конечно, всего не знала. Сколько раз на уроках (учился Алехин в известной московской частной гимназии, основанной видным педагогом, литературным и общественным деятелем Л. И. Поливановым), занятый своими шахматными делами, он как бы отключался от окружающей среды, не всегда ясно представлял, где находится и какой идет урок. Встанет бывало из-за парты, постоит немного с растерянным видом, покрутит свой чуб, и тут же на весь класс разносится его радостное «ага!». Затем быстро хватает ручку и записывает найденный ход.
И так почти все время он пребывал в своем собственном мире, не проявляя никакой солидарности к соученикам, словно между ним и классом стояла какая-то преграда, не допускающая обычных товарищеских отношений. Этой преградой были шахматы.
То же самое повторится, когда он будет студентом петербургского императорского училища правоведения — привилегированного учебного заведения закрытого типа, готовившего будущих чиновников высшего эшелона государственной власти. Здесь в основном золотая молодежь, соблюдавшая неписаные традиции: вечеринки, содержанки, некоторые имели даже выезд. Ко всему этому Алехин был безразличен, в сборищах и кутежах сокурсников не участвовал.
Таким он останется всегда — без друзей, замкнутый, рассматривающий все через призму шахматной карьеры.
Шахматное становление — процесс сложный. Хочешь того или нет, надо пройти определенный курс шахматных наук. Поражала ненасытность, с какой юный Алехин набросился на шахматы. Словно губка впитывал накопленный многими десятилетиями опыт. Бесспорно, ему в этом помогал огромный природный талант. Но без невероятной целеустремленности, которая проявилась уже в начале пути, без удивительной трудоспособности, вряд ли к нему пришла бы так рано шахматная мудрость. В одном Алехин, несомненно, был прав — он рожден для шахмат.
Первые выступления молодого шахматиста не очень впечатляли, но то была школа, без которой немыслимо совершенствование. От турнира к турниру росла его сила, игра становилась разносторонней и глубже. Но достигнутое не удовлетворяло. Эта неудовлетворенность, постоянный поиск были фундаментом, позволившим Алехину в короткие сроки ворваться в когорту сильнейших: на знаменитом петербургском международном турнире 1914 г. он показывает блестящий результат, заняв 3-е призовое место вслед за Ласкером и Капабланкой, завоевав звание гроссмейстера.
Еще одно памятное событие произошло примерно в то время — знакомство с Капабланкой, приезжавшим в конце 1913 года на гастроли в русскую столицу. Первая встреча с находившимся в расцвете творческих сил и славы кубинским шахматистом особой радости не принесла. Алехин, как и многие другие петербургские мастера, в партии с гостем потерпел поражение. Но когда то же самое повторилось спустя несколько месяцев на турнире, русский шахматист не на шутку призадумался: так и недолго заболеть «синдромом Капабланки». Поэтому, когда после петербургского турнира Алехин получил приглашение на турнир в немецком городе Мангейме, он согласился участвовать только после того, как убедился, что в нем не будет играть Капабланка.
История шахмат знает немало примеров непримиримого соперничества: Чигорин — Стейниц, Нимцович — Тарраш, в наши дни Каспаров — Карпов. Так уж получилось, что почти два десятилетия главными действующими лицами на шахматной арене были Капабланка и Алехин. Соперничество двух шахматных гигантов, порой чем-то напоминавшее великую драму Моцарта и Сальери (да простит меня читатель за затасканное сравнение), одна из наиболее волнующих страниц шахматной истории XX века. К ней мы еще возвратимся.
Ill
1921 год. Париж. Алехин бродит по многолюдным улицам французской столицы. Разглядывая витрины магазинов, снующих туда-сюда людей, часто улыбающихся, он невольно задумывается о покинутой недавно Москве, голодной, с нетоплеными квартирами, длиннющими очередями за осьмушкой хлеба. Слава богу, теперь это все позади. Наверное, он еще долго будет приходить в себя от кошмара, который ему пришлось пережить за последние годы…
Первая мировая война. Фронт, куда он мог не пойти, потому что по состоянию здоровья был освобожден от воинской службы. Но отправился. Раз родина в опасности, ее нужно защищать. Защищал, судя по всему, неплохо: Георгия просто так не давали.
Потом тяжелейшая контузия, томительные месяцы в госпитале. Единственная радость, когда немного окреп, — шахматы. К сожалению, достойных партнеров не было. Здесь, в госпитале, он, правда, сыграл свою знаменитую партию с Фельдтом, обошедшую впоследствии всю мировую печать.
Потом произошла Октябрьская революция и все последствия, связанные с ней — разруха, голод, бандитизм. Принял ли он новую власть? А что ему оставалось делать? Внутренне он, конечно, восставал против нового порядка. Не нужны ему были ни их равенство, ни их братство, ни их свобода. В отличие от пролетариата, которому, как любили повторять большевики, терять было нечего, ему было что терять. И он потерял, в том числе и будущее — чины, звания, привилегии.
В открытую он своего отношения к новому режиму, разумеется, не высказывал. Больше того, он пошел к нему на услужение: вначале работал следователем в угрозыске, потом переводчиком в… Коминтерне (Алехин свободно владел несколькими языками), снимался даже в массовках в кино. Это была единственная возможность выжить.
Попытка вскочить на трап последнего уходящего из Одессы парохода, увозившего тех, кто решил покинуть родину, закончилась неудачно. Но при первой же возможности, ему пришлось ждать несколько лет, он это сделал без сожаления.
Была и другая, не менее важная, причина, почему он решился на такой шаг — шахматы. Он, для которого шахматы стали главным смыслом жизни, который наметил цель — стать чемпионом мира и намерен твердо следовать ей, за последние три года сыграл всего 43 (не смешно ли?) партии. Тогда как там, за границей, проходят один за другим турниры, скоро начнется поединок на первенство мира между Ласкером и Капабланкой. Кстати, он уверен, что победит кубинец, хотя его симпатии на другой стороне. Он еще много лет назад, кажется в Мангейме, предсказал, что Капабланка станет чемпионом мира. Его собеседник известный русский мастер Романовский удивился: «Да, но чемпион ведь Ласкер, и кажется, он не собирается складывать свои полномочия?» Он тогда ответил: «Но скоро им будет Капабланка!» Правда, это «скоро» растянулось на целых семь лет. Алехин не мог знать, что и ему потребуется такой же примерно срок, чтобы добиться права на матч…
И все же одно незабываемое шахматное событие на его родине произошло. Кому-то пришло в голову провести осенью 1920 года Всероссийскую шахматную олимпиаду, по существу I чемпионат страны. По городам и весям собирали разбросанных войной и революцией шахматистов. По военным округам был разослан приказ о предстоящем турнире, в котором предписывалось к назначенному сроку представить сведения о шахматистах, желающих играть в олимпиаде.
Потом состоялся сам турнир, который, кстати, он выиграл, завоевав звание чемпиона страны. Страшно вспомнить, в каких условиях и жили и играли участники: железные койки в едва отапливаемых казармах, скудная красноармейская пища. Но нужно было видеть, с каким энтузиазмом боролись изголодавшиеся по шахматам мастера. И все же большая группа участников не выдержала и направила организаторам протест. Всего послания Алехин не запомнил, но отдельные требования врезались в память, потому что в них наряду с трагическим было что-то комическое. Один из пунктов требований, например, гласил: «Немедленная выдача оставшегося сыра на руки участникам», другой — «увеличение хлебного пайка или компенсация хлеба другим способом», «…немедленная выдача папирос…» Среди подписавших протест фамилии Алехина не было…
Несмотря на победу, турнир этот стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. И вот он в Париже. Кто-то из философов сказал, что нет страшнее одиночества, чем одиночество в толпе людей. Возможно, это так, но не по отношению к нему. О каком одиночестве может идти речь, если у него есть шахматы!! Первым делом ему предстоит покорить Европу. Нужно заставить людей говорить о тебе.
