Михаил Делягин - 100-долларовое правительство. А если цена на нефть упадет?

Другое дело, что человек, некритично воспринимающий советы политтехнологов, обычно напоминает умалишенного, — но изменение глобального контекста, по крайней мере, позволяет найти его поступку (а главное, оголтелой рекламной шумихе вокруг него) не просто цензурное, но и рациональное объяснение.

Так или иначе, но конфликт между «хозяевами мира» открывает для России возможность развития, а для общественной мысли — возможность антилиберального, антифашистского по своей сути ренессанса.

Ведь только наивные филологи и буквоеды думают, что либерализм сегодня — это любовь к свободе.

В политике, да и в экономике либерализм — это глубокое, искреннее, незамутненное убеждение, что государство должно служить не своему народу, а глобальным монополиям, а если их интересы несовместимы с выживанием этого народа, то это его проблемы.

Если посмотреть на последствия такого подхода: вчера в неразвитых странах, сегодня в России и завтра в уже десятилетие все менее «золотом» и все более «позолоченном» миллиарде, либерализм — это сегодняшнее обличье фашизма.

Того самого, который разгромили наши деды и прадеды 67 лет назад, того самого, который изнутри возобладал в нашей стране в последние четверть века национального предательства.

Недаром опрос в Интернете и соцсетях, — конечно же, не репрезентативный в строго научном смысле слова, — дал результат, перед которым я сам замер в испуге и смущении: из 3,8 тыс. ответивших на вопрос, что нанесло больший ущерб России, — нападение Гитлера или либеральные реформы, — лишь 11,2 % назвали в качестве большего вреда гитлеровский фашизм. Абсолютное большинство — 74,0 % — считают последствия либеральных реформ последних лет более страшными. 5,6 % затруднились с ответом, а вот не принявшие подобную постановку вопроса также делятся весьма знаменательным образом: считающих нашествие Гитлера благом больше, чем считающих благом либеральные реформы — 5,0 против 4,1 %, или, в абсолютном выражении, 190 против 157 отморозков (ибо это действительно так).

Данные пропорции свидетельствуют о глубоком нравственном здоровье и здравомыслии, по крайней мере, Интернет-сегмента российского общества, перед которым открывается возможность гуманитарного, цивилизованного, антилиберального — антифашистского ренессанса.

Будет очень трудно и очень страшно.

И, возможно, у нас ничего не выйдет, и мы погибнем.

Но серьезная, системная надежда, — говорю это как человек, работавший в государстве с 1990 по 2003 год, — появилась впервые за всю жизнь нашего поколения.

Упустить этот шанс — значит упустить жизнь.

БУДЕТ ЛИ НЕФТЯНОЙ АПОКАЛИПСИС?

Обернется ли для России апокалипсисом снижение добычи нефти?

Россия вступает в период, когда не будет расти экспорт и добыча нефти. Об этом накануне Владимира Путина предупредил министр экономразвития Андрей Белоусов. По словам министра, при таком раскладе дел, не удастся сбалансировать бюджет и осторожно напомнил президенту о том, что еще есть дорогие обещанные «пряники» в виде расходов на оборонку и соцвопросы. А вы создавайте хорошие условия для освоения новых месторождений, тут же парировал Путин. Тем не менее, по словам экономических экспертов, одним только качанием нефти и газа проблему не решишь. Рецепт выхода из кризиса прост — перестать красть. Об этом и не только — читайте в интервью Накануне. RU с руководителем Института проблем глобализации Михаилом Делягиным.

Вопрос: Обернется ли для России апокалипсисом снижение добычи нефти и возможное падение цен на «черное золото», о котором шла речь на встрече министра Белоусова и Президента Путина?

Михаил Делягин: Господин Белоусов — это редкий для пореформенной России случай профессионального министра экономического развития, это вообще второй случай после Шаповальянца, и потому я доверяю Белоусову в том, что он говорит относительно снижения добычи объемов нефти. Хотя в этом году у нас возобновился рост добычи нефти, и по итогам первых восьми месяцев наблюдается положительная динамика. Ситуация такова, что теперь, чтобы увеличить объем добычи нефти на 1 %, нам надо очень значительно, примерно на 3 %, увеличить объем буровых работ. И каждая новая тонна нефти дается все большими деньгами и все большими усилиями. Представления о бескрайности наших кладовых сильно преувеличены.

Но что касается снижения цены на нефть, тут у меня стопроцентной уверенности нет. Когда мир рухнет в глобальную депрессию, тогда всем будет не до сырья. И тогда цены на нефть действительно упадут. Упадут сильно — может быть, даже до 60 долларов за баррель. 30 долларов за бочку нефти — маловероятно. Даже если ситуация будет хуже, чем в 2008 году, когда мы наблюдали падение до 34 долларов. А вот 60 долларов, даже с учетом обесценивания американской валюты, это вполне возможно. Но это не сейчас и даже не в следующем году. Сейчас нет никаких оснований для таких разговоров. Думаю, что следующий год мы еще как-то переживем, он хоть и будет 13-й, но это не «общемировая» пятница. Все разговоры о том, что сейчас нефть упадет, не учитывают двух факторов. Во-первых, не учитывается инфляция, то есть обесценивание доллара.

Во-вторых, нынешняя цена на нефть, 105 долларов за баррель, это совсем не те 105 долларов в 2008 году. Это разные доллары с разной покупательной способностью. Сейчас из-за загнивания глобальных монополий мир падает в депрессию. Это влечет сжатие коммерческого спроса, и все крупные государства вливают деньги в свои экономики, чтобы поддержать этот коммерческий спрос, чтобы он находился на приемлемом уровне. Так делают и американцы, и европейцы, и китайцы. Но эти деньги все равно просачиваются на спекулятивные рынки, даже в Китае, а самым спекулятивным из всей является рынок нефти. Так что бояться того, что прямо завтра нефть будет стоить 20 копеек за тонну и все рухнет, я считаю неправильным.

Другое дело, что есть такое понятие, как структурный дисбаланс экономики. У нас экономика страдает от роста коррупции и от увеличения произвола монополий. Но министр экономики не может прийти и сказать: «Дорогой товарищ президент! Друзья и коллеги что-то стали воровать больше обычного, и экономике от этого стало худо!». Поэтому он культурно оформляет эту мысль и говорит, что есть большие риски, к которым надо готовиться, и мы будем иметь экономические проблемы не из-за роста коррупции и произвола монополий, а из-за падения цен на нефть, которые нам не подвластны. Это нормальный «царедворческий» ход, когда плохие новости доводятся до начальства без прямого указания в том, что начальник виноват. Это первая версия, а вторая заключается в том, что, может быть, Белоусов решил перестраховаться. Для того, чтобы план перевыполнить, его, по старой советской привычке, сначала нужно занизить. Я думаю, что тут сработал и первый, и второй фактор.

Вопрос: Может ли эта информация, по-Вашему, быть как-то связана с внесением в Думу бюджета и возможностью его корректировки в худшую сторону из-за таких прогнозов?

Михаил Делягин: Бюджет по-прежнему сильно зависит от цен на сырье. Но я уже сказал, что цены вряд ли упадут так стремительно, что основной финансовый закон придется пересматривать. Даже если цена снизится до 100 долларов или еще чуть ниже, чтобы там ни кричали люди из Минфина, никому от этого холодно не станет.

Вопрос: Почему мы не разрабатываем новых месторождений нефти? Это чья-то халатность или целесообразность работ регулирует «невидимая рука ранка»?

Михаил Делягин: Скорее последнее. При цене 20 долларов за баррель никто не будет смотреть даже на самое перспективное месторождение, а при цене 80 долларов в борьбе за право освоения этого участка могут и убить. Кроме того, у нас крайне неэффективное регулирование в добыче сырья. У нас невыгодно разрабатывать маленькие месторождения нефти и газа. В Канаде, например, выгодно черпать нефть ведрами из земли, если, конечно, такое становиться возможным. Кроме того, у нас хищнические технологии. Например, некоторые месторождения газа используются настолько неэффективно, что там, используя современные «ноу-хау», можно добывать газ «по второму кругу». У нас огромные природные запасы, но беда в том, что при сегодняшней организации дела и при сегодняшнем налоговом режиме, каждая новая тонна нефти дается дороже, чем предыдущая, и при таком отношении к делу наши запасы, как я уже сказал в начале, не выглядят такими бездонными. Хотя мы можем, если захотим, еще лет 10 купаться в нефти.

Вопрос: После вступления России в ВТО мы можем потерять контроль над технологиями добычи нефти, ведь производством и поставкой бурового оборудования занимаются всего четыре крупные компании в мире и все они американские. Есть ли в этом угроза?