Александр Сидоров - Стихи
Но в этот раз, завидев издаля
Огромную и темную стопу,
Летящую к презренному клопу,
Ты отскочил подальше от греха
(Так отскочила от Левши блоха,
И прежде чем опять ее поймать,
Не раз он тоже вспомнил чью-то мать).
И вновь с небес обрушился удар!
Но лишь асфальт отчасти пострадал,
Стальной подметки повторив изгиб...
Несчастный! для чего ты не погиб?!
Зачем ты нажил страшного врага
В сияющем обличье Сапога?
Сапог забыл про все свои дела,
Он зрит не насекомца, а козла!
Пусть даже отпущенья, но - козла
И воплощенье мирового зла!
Ты воплощаешь мерзость и порок
Уж тем, что бо/рзо скачешь между строк!
Уж тем, что скачешь, блошка, охренев,
И, невзирая на Сапожен гнев,
По-прежнему вдыхаешь кислород,
Чем подстрекаешь вшивый свой народ.
Сапог все хлоп да топ, все топ - да в пот,
А у него полно других хлопот!
Мне жаль тебя, и я тебе ору:
Ныряй в свою нору, в свою дыру,
Где безопасно, тихо и темно,
Где Сапогам топтаться не дано!
Ну вот и все. Ну вот и хорошо.
Сапог погромыхал - и прочь ушел.
Ведь каждая минута дорога
Для этого большого Сапога,
Весь день его расписан - от и до...
Но он запомнил, где твое гнездо.
Где норка. Где невзрачный бугорок.
Сапог вернется. Он суров и строг.
СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР
Сегодня я печален - се ля ви,
А вы стоите в царственном сиянье;
Графиня, объяснитесь мне в любви!
Вы ж видите, что я - не в состоянье.
Сияют зеркала, скользит паркет,
И, нежно лобызая ваши ручки,
Я вас молю, забывши этикет:
Займите мне червонец до получки!
В груди пылает раскаленный шар
О как порой беспомощны внутри мы!
Графиня! воспаленная душа
Рыдает без бургундского и "Примы".
Мой друг, к чему истерика и мат?
Зачем глаза полны печальной влаги?
Смените свой замызганный халат:
Я все-таки в мундире и при шпаге!
И пожалейте вашего раба,
Оставим разговор смешной и старый;
Мне завтра в бой! опять зовет труба
В гасконский полк - грузить пустую тару.
Что значит ваше "на хрен"? Кес кесе?
В присутствии инфанты и придворных!..
Я не встречал сих слов ни у Мюссе,
Ни в Лувре, ни в общественных уборных.
Ну да, меня изрядно развезло:
Должно быть, выпил много шоколада...
Паррдон! На гобелены Фонтен...бллло!
Я вытру, ма пароль... Ой, блин! не надо!
ЧЕРНЫЙ БЛЮЗ
Саше Егорову - пароходу
и паровозу
Ребята, готовы? Все о,кей? Поехали! Играем блюз.
Играем блюз.
Мы играем блюз,
мы взрываем шлюз,
и тяжкий груз
срывается вниз,
в эту сонную срань!..
Ай,м сорри, мисс,
это вовсе не брань
это джаз, бэби, джаз,
это джаз на раз,
два,
три,
фо,
файв,
это черный кайф...
Это не слушают, бэби,
это надо ловить - лови!
Торчи и плыви.
Леди и джентльмены, минуточку внимания,
наш трубач!
Он славный парень,
правда, большой трепач,
а кто из нас не трепач, джентльмены?
пусть первый бросит в меня башмак!
Зато играет он - просто смак,
чтоб мне стать белым,
если это не так.
Глядите, как дует
пыхтит на износ!
Так простим же ему
словесный понос;
ставлю бакс против ста
на Страшном Суде
сам Господь позволит ему подудеть
в эту старую,
мятую,
зачмоканную трубу
чтобы все мертвецы
перевернулись в гробу!
Мэм, это не припадочный,
это наш пианист
у него просто такая манера.
Страшный парень, мэм,
почти коммунист:
в прошлом году в "Плейбое"
видел фото
живого
русского
пионера!
Клавиши выбивает, как зубы,
во черномазый дает!
Бывший профи,
на ринге откалывал не такое...
Когда он в ударе, лучше не подходи
убьет!
Эй, малый,
оставь инструмент в покое!
Я кому сказал - брэк!
Делай рэгг!
Шевели пальцами, парень,
у тебя что, паралич,
или руки с перепою
начинают труситься?
Тогда купи балалайку
на Брайтон-Бич
и играй цыганские песни
для нью-йоркских таксистов!
Не слышу ударных!
Что? Нет, я не могу:
сопляк, заткни себе в рот
баббл-гум!
Где ты видишь ударника
чтоб мне удавиться?
Ты еще скажи,
что моя Салли - девица,
а ее попка - белее, чем мел!
Да ты знаешь, как я ее имел?!
Вот если б он так
вам свой ритм отбивал,
вы бы лежали здесь все
вповал!
Девочка,
не падай в обморок
от экстаза:
я бы лучше сыграл
на бачке унитаза!
Парень трижды судился
за многоженство
а в нем нет ни гонора,
ни пижонства!
Ну, пошел,
пошел,
поехал,
а теперь по тарелкам - хрясь!..
Нет, это не черный:
его просто в детстве
уронили в грязь.
Ты этими палочками
стучишь или кушаешь
я не врублюсь?
Не понял... Ах, да,
это же не хэви-металл,
это же - медленный блюз...
Пардон, увлекся.
Но все поправимо:
видите негра
с лицом херувима?
Не похож? А ты что,
пять минут как из рая?
Зато он на саксе, как бог,
играет!
Гуталин,
дай публике оторваться!
Леди и джентльмены,
только не надо оваций,
это же не речь губернатора штата
на открытии нового крематория
парень просто хочет
попасть в историю
как король негритянского джаза!
Итак,
вступаем в последнюю фазу.
Вы чувствуете,
какой раскованный импровиз?
Этому не учат,
это должно быть в крови!
Ну, бразер,
умой их всех,
дай забойный финал!
Все люди делятся на масти:
он - белый, ты - цветной
(есть еще голубые, но это
вопрос уже иной),
и ты не верь, что в раю
нет различий и рас
(а голубой, он вообще
везде педераст),
и когда ты отправишься
в мир иной,
не надейся на крылышки
за спиной:
Господь - не дальтоник,
и в свой черед
он без труда твою масть
разберет,
он скажет: "Ниггер,
да ты вконец опупел?!
Здесь не место
всякой цветной шантрапе!"
А я не обижусь,
я не удивлюсь,
я просто спою ему
черный блюз:
"Ооо, черный блюз,
дверь, Господь, запирай,
ооо, черный блюз,
мне не нужен твой рай,
ооо, я утрусь,
уберусь
и обратно уже не припрусь
что же плачешь ты, Боже,
почему подпеваешь
мой про/клятый блюз,
черный блюз, ооо"...
Блэк блюз,
джентльмены,
блэк-блюз-бойз!
ФЕВРАЛЬ
Январь лубочною иконою
Сиял над зимними дворами,
Размалевал стекло оконное,
Как богомаз - алтарь во храме.
Дремала мирно сказка белая
Мол, сами спим - и вам желаем...
Но вдруг, как псина ошалелая,
Влетел февраль - с веселым лаем,
С лавиной снега, шквалом ветра
Катись-ка кубарем, прохожий!
И с непосредственностью сеттера,
Который навалил в прихожей.
А мне казалась жизнь - малиною,
Негаженным листом блокнота...
Февраль, ну что ж ты, рожа псиная,
Зачем же ты меня в говно-то?!
Гляди, чего накуролесила
Пурга на святочной картине:
Тебя бы, брат, за это месиво
Арапником - да по хребтине!
Февраль - животное не гордое:
Скулит и просит о пардоне,
Своей холодной, глупой мордою
Мне робко тычется в ладони,
Ничем февраль не отличается
От прочей бессловесной псины;
Все в этом мире приручается...
И это - непереносимо.
Когда приходят холода...
Когда
приходят холода,
не то чтоб хочется рыда
ниями отогреть свою
озябнувшую душу ю
ную, что, телу не в пример,
способна не поддаться мер
зостям и не стареть,
а просто наконец-то предъ
явить законные права
на должность, неизменно ва
кантную (поскольку во
круг достойных - никого)
истопника надежд своих;
не говорите только - них
т ферштейн; скажите "объясни";
а это значит - все, что сни
лось - но не в кошмарных снах,
а в тех, где ейде гуте нах
т на нас веселый пестрый сор
швыряет сверху щедрой гор
стью, как сеятель зерно,
в беспутных грезах этих но
чей, которые даря/т
шампань, музы/ку и наряд
ных девиц, умеющих легко
и просто нам отдаться в по
коях, где полно зеркал,
терзая нашу плоть, закал
ку прошедшую в огне
безумной страсти, пылкой не
жности - но в этот раз
она мучительней гораз
до бьется, стонет и кричит,
взмывая в умопомрачит
ельную высь небес
и тут же вдруг срываясь в без
дну (и несть сей бездне дна)
так вот, все то, что только с на
ми творят такие сны,
навеки хочется отны
не развеять в пух и прах;
а если очень тошно - трах
нуть не во сне, а наяву;
как говорят французы - ву
компрене? но вот в чем соль:
кого придется нам исполь
зовать на отогрев души?
