Ульрика Майнхоф - От протеста к сопротивлению Из литературного наследия городской партизанки
И когда 25 марта 1958 г. бундестаг принимает решение о ядерном вооружении ФРГ, Ульрика разворачивает бешеную активность: она становится одним из организаторов студенческой кампании протеста, она агитирует за проведение референдума по ядерному вооружению. Она все еще наивно верит в верховенство закона (в частности конституции), она все еще не понимает, что конституция — это всего лишь бумага, которую буржуазия соблюдает лишь до того момента, пока это не начинает противоречить классовым интересам буржуазии.
Усилия Ульрики вроде бы оказываются не напрасными: в мае 1958 г. в 11 германских университетах проходят мощные демонстрации протеста. Студенты становятся примером — и крупнейшие антиядерные демонстрации заливают улицы одного города ФРГ за другим. Начинается цепная реакция в земельных парламентах (ландтагах): на обсуждение выносится вопрос о проведении референдума о ядерном вооружении. Гамбург и Бремен уже принимают решение о проведении таких референдумов. Социологические опросы говорят: 80 % населения — против ядерного оружия. И тут истеблишмент наглядно показывает Ульрике, как на самом деле выглядит «немецкое демократическое государство»: на проведение референдума накладывается запрет.
Ульрика не сразу понимает смысл произошедшего. Еще некоторое время она будет — вместе с товарищами — продолжать борьбу против ядерного вооружения, отказываясь признавать, что гражданские права, зафиксированные в конституции — это условность и что боннское государство не собирается свою конституцию соблюдать. Но зато на пресс–конференции противников ядерного оружия она познакомится с Клаусом Райнером Рёлем, издателем гамбургского журнала ССНС «Конкрет». С 1959 г. Ульрика надолго свяжет свою судьбу с Рёлем и с «Конкретом», в 1960 г. она станет главным редактором «Конкрета», а 27 декабря 1961 г. выйдет замуж за Рёля (21 сентября 1962 г. у них родится двойня: Беттина и Регина).
Подобно тому, как ССНС был уникальной организацией, «Конкрет» был уникальным изданием. Он был основан в 1955 г. Рёлем как местный социал–демократический студенческий бюллетень и назывался первоначально «Заключительные прения» (имелись в виду заключительные прения сторон в судебном заседании). Потом бюллетень был переименован в «Студенческий курьер», а в октябре 1957 г. преобразован в ежемесячный журнал под названием «Конкрет» (строго говоря, «конкрет» — именно так, со строчной буквы, писалось везде в журнале его название, в соответствии со специально разработанным логотипом: для ФРГ образца 1957 г. это был вызывающе авангардистский ход). «Конкрет» сознательно подчеркивает свой бунтарский имидж: огромный формат, демонстративно грубая бумага, «ненормальные» шрифты. Удивительно, что социал–демократическая бюрократия так долго — до 1959 г. — терпела эти «художества».
Впрочем, в конфликт с руководством СДПГ «Конкрет» вступил раньше, чем ССНС: на конгрессе студентов против ядерного оружия, проходившем в январе 1959 г. в Западном Берлине, группа «Конкрета», формально представлявшая ССНС, схлестнулась с официальными представителями СДПГ. И не только схлестнулась, но и победила: не в последнюю очередь под воздействием яростных выступлений У. Майнхоф в итоговую резолюцию конгресса были включены пункты с требованием переговоров с ГДР и с осуждением антикоммунизма эры Аденауэра. В ответ СДПГ исключает сотрудников «Конкрета» из ССНС.
«Конкрет» теряет финансовую поддержку СДПГ, уходит в «свободное плавание» — и расцветает. Именно в этот период, при редакторстве Майнхоф, журнал превращается в невиданное до того в ФРГ культурное явление. Его тираж вырастает до 200 тысяч экземпляров (что кажется просто невероятным для леворадикального издания), журнал буквально расхватывается студентами. СДПГ получает опасного критика слева — и не в последнюю очередь из–за «конкретовской» пропаганды ССНС левеет до такой степени, что 20 июня 1960 г. СДПГ оказывается вынуждена прервать с ним все отношения.
«Конкрет» под руководством У. Майнхоф ни в коем случае не был чисто студенческим изданием. Это был полновесный журнал, на страницах которого яркие и талантливые публицисты — такие, каких не было у официальной прессы, — обсуждали самые актуальные и животрепещущие вопросы современности, начиная с проблем НТР и сокрытия боннским бюрократическим аппаратом своего нацистского прошлого и кончая «сексуальной революцией» и голодом в «третьем мире». Клаус Райнер Рёль наряду с Петером Рюмкопфом печатали в журнале статьи о новейших достижениях мировой критической мысли — а на соседних полосах публиковалась проза Ханса Хенни Яанса и издевательская «Скотобойня лирики» Лесли Майера, знаменитые Арно Шмидт и Роберт Юнгк печатались вместе с никому тогда не известным репортером Гюнтером Вальрафом, будущей звездой западногерманской журналистики. Убойная литературная критика Йоханнеса Фонтара (никто тогда не знал, что это — псевдоним того же Рюмкопфа) соседствовала с саркастическими антиклерикальными памфлетами Карлхайнца Дешнера. Придет время — и на страницах «Конкрета» будут напечатаны «черная пантера» Рэп Браун и парижский бунтарь Даниель Кон—Бендит.
Позже буржуазные журналисты, стремясь как–то объяснить невероятный успех «Конкрета», изобретут версию о «восточноберлинских деньгах». Однако после гибели ГДР в архивах «штази» никаких документов о финансовой поддержке «Конкрета» не нашли. Наоборот, нашли документы, в которых выражалась обеспокоенность ростом влияния «экстремистского левацкого журнала», критиковавшего «советский опыт» и «правильную» Германскую компартию — и содержалась рекомендация начать кампанию против «Конкрета» и навесить на него ярлык «анархизма».
Самая первая статья Майнхоф в «Конкрете», появившаяся в апреле 1959 г., называлась «Мир творит историю». Уже в этой статье Ульрика обратилась — хотя и вскользь — к теме, которую потом разрабатывала более подробно и плодотворно: теме невыносимой затхлости, чудовищной провинциальности, крайней мещанской ограниченности духовной атмосферы аденауэровской Западной Германии. Советский Союз запустил на Луну ракету — и оставил там вымпел, первый земной артефакт, Хрущев поехал в США, где предложил программу всеобщего ядерного разоружения, Великобритания выдвинула трехэтапный план по разоружению, мир устал от «холодной войны» и хочет с ней покончить, писала Ульрика, а политики в Бонне все сидят в своем прирейнском болоте и испуганно квакают: ах, как бы они там не договорились о разоружении, как бы через нашу голову не признали эту ужасную ГДР…
Майнхоф становится не только редактором, но и колумнистом «Конкрета». Практически каждый номер будет впредь открываться ее колонкой. Вместе со своими товарищами по редакции Ульрика возродит в ФРГ то, что в убогой мещанской «Аденауэрляндии» казалось давно забытым и неосуществимым: боевую, острую, наступательную блестящую левую журналистику времен Веймарской республики. Ульрика и ее товарищи, назвав вещи своими именами и отказавшись играть по ханжеским боннским правилам (с которыми согласилась и СДПГ), в течение первой половины 60–х гг. просто–напросто изменили интеллектуальный ландшафт ФРГ, превратили огромную массу высокооплачиваемых официальных журналистов и титулованных академических экспертов в никому не нужный, никем не читаемый и ни на что не влияющий хлам. «Серьезная» буржуазная пресса и «серьезная» академическая наука со всеми своими деньгами, тиражами и техническими возможностями проиграли битву за умы молодежи веселому и боевому, можно сказать, самиздатскому леворадикальному журналу. Тогда истеблишмент сделал ставку на бульварную прессу, на концерн Шпрингера. И вот тут–то оказалось, что это такой враг, которого «Конкрету» не одолеть…
Первая половина 60–х — это годы, когда известность Ульрики Майнхоф стремительно росла. Одна статья выходит за другой, радикальность позиции, меткость ударов и отточенность аргументации заставляют «большие СМИ» и госаппарат огрызаться, масло в костер славы Ульрики подливает знаменитый баварский реваншист, лидер Христианско–социального союза (ХСС) и в тот момент министр обороны ФРГ Франц—Иозеф Штраус, который подает на Майнхоф в суд. Ульрике без конца начинают заказывать комментарии и приглашать на TV. В одних передачах — у консерваторов — ее рассматривают как «обезьянку из политического зверинца»: дескать, сейчас мы вам покажем чудо — мало того что женщина, но еще и политическая журналистка, да еще и радикалка. В другие передачи — более либеральные — Ульрику приглашают как яркого представителя «альтернативной точки зрения» и чтобы поднять рейтинг передачи у молодежи; уже известно: раз участвует Майнхоф, молодежь будет смотреть. Ульрика приобретает славу «самого блестящего пера Западной Германии», на нее начинают сыпаться огромные гонорары. Похоже, ее пытаются приучить к такому образу жизни — и приручить. С другими это, может быть, и получилось бы. С ней — нет.
