Михаэль Дорфман - Евреи и жизнь. Как евреи произошли от славян

Однако, более пятнадцати лет назад профессор факультета лингвистики Тель-авивского университета Пол Векслер, выдвинул теорию, относящую идиш в группу славянских, а не германских языков (в статье «Идиш. 15-й славянский язык» Paul Wexler Yiddish — The Fifteenth Slavic Language International Journal of the Sociology of Language 91,1991). Позже, в книге «Ашкеназийские евреи: славянско-тюркский народ в поисках еврейской идентификации» (Paul Wexler The Ashkenazic Jews: A Slavo-Turkic People in Search of a Jewish Identity. Columbus: Slavica 1993), на основе огромного лингвистического, исторического и этнографического материала Векслер предложил пересмотреть и всю теорию происхождения восточно-европейского еврейства. Ашкеназийские евреи не пришельцы с Ближнего Востока, а коренной европейский народ, состоящий в основном из потомков принявших иудаизм западных славян и, вероятно, небольшого числа выходцев из Ближнего Востока и Балкан. Другой крупной группой, давшей начало ашкеназийскому еврейству, стали евреи, издавна жившие в Киеве и Полесье, а также тюрко-иранские выходцы из Хазарии. Возможно, здесь и лежит ответ на одну из загадок русской истории — судьба многочисленного, предположительно говорившего на славянском языке еврейского населения Киевской Руси, отмечаемого в русских летописях и в записках иностранных путешественников. «Понеже их всюду в разных княжениях много», — цитирует летописи русский историк Татищев.

Лишь позже, вместе с немецкой колонизацией западнославянских земель, восточноевропейские евреи вместе с другими западными славянами перешли на немецкий язык и усвоили элементы германской культуры. Поэтому-то в идише не удается проследить преемственность происхождения от какого-нибудь определенного немецкого диалекта. На основе тщательного лингвистического анализа Векслер предлагает считать исчезнувший уже в XIX веке западный идиш и идиш восточноевропейских евреев разными языками, возникших на основе немецкого языка у разных по происхождению групп и в разное время.

Германизация евреев или западнославянских племен пруссов, венедов, лужицких сербов, слезян (в Силезии), поморов (в Померании), склавинов и полабов не является чем-то исключительным в Средневековье. Многочисленное славянское население жило в X веке на территории современной Румынии и Венгрии и переняло язык господствующей группы. Стоит лишь вспомнить, что романтическое название венгерского озера Балатон происходит от славянского «болота».

Векслер справедливо отмечает, что поколения исследователей идиша и восточноевропейского еврейства выросли на германской культуре, воспитывались в немецких университетах. Вместе со всей германской наукой XIX — первой половины XX веков они недооценивали, а то и просто игнорировали роль славянского компонента в истории Восточной Европы, в том числе и в еврейской истории. Крупный исследователь еврейского фольклора и обычаев Герман Поллак выражает господствующий взгляд:

«Разумеется, Богемия (Чехия — авт.) и Моравия испытали некоторое влияние славянской культуры (?!), однако мы не будем рассматривать славянские элементы в этих странах. Богемия и Моравия должны рассматриваться лишь в аспекте их принадлежности к немецкой культуре, поскольку в XVII–XVIII столетиях они принадлежали Германии (?!). Весь регион необходимо рассматривать как единое культурное пространство и идиш, как его местный диалект».

Таких цитат можно приводить множество, однако и Чехия и Моравия, даже в составе Австро-венгерской империи оставались славянскими и «немецкое еврейство» начиналось на исконно славянских землях и как народ сложилось в регионе между Вислой, Дунаем и Днепром, никогда не бывшим немецким. К сожалению, устаревшие идеологические схемы до сих пор господствуют в еврейской этнографии. Даже после Холокоста, когда казалось с духом средневекового Drang nach Osten («натиск на восток», нем.) и национал-социалистической мечтой о жизненном пространстве Lebensraum навеки покончено, германо-центрическая концепция продолжает господствовать в изучении восточноевропейского еврейства.

Существовала другая школа — последователей крупного еврейского историка Семена Дубнова. Здесь всех евреев Восточной Европы рассматривали в моделях и терминах истории Российской империи, исключительно, как русских евреев и пренебрегали культурными различиями между разными еврейскими этническими группами в Украине, Польше и Белоруссии.

Недавно умерший израильский ученый Исраэль Та-Шма оставил блестящее исследование на тему известного богословского правила «минhег брехт а дин» — «обычай отменяет закон» (идиш), доказывающую шаткость мифа о незыблемом в веках законе Торы (в книге «Минhаг ашкеназ а-кадмон» — «Древние ашкеназийские обычаи», Иерусалим, 1992; иврит). Однако, тот же Исраэль Та-Шма, считавшийся главой израильской этнографической школы по изучению восточноевропейского еврейства, не только обходил вниманием славянские элементы, но он также исключил из сферы исследования обычаи и обряды, не имеющие корней в Талмуде или не связанных с библейской Страной Израиля. Исследования профессора Та-Шма хорошо иллюстрируют характерное стремление доказать, что несмотря на смену языков, стран и континентов, еврейство сохраняло нетронутой тысячелетнюю традицию и все заимствования служили этой цели. Если евреи заимствовали что-то у других, то придавали вещам и понятиям свой, особый еврейский смысл, непохожий на другие народы.

«В Европе появились обычаи, противоречащие религиозными законами Талмуда, — пишет видный исследователь истории польского еврейства Бернард Вейнриб, — разумеется, заимствования, отклоняющиеся от закона, могли быть допущены, если они помогли развивать неразрывную традицию — представлять еврейскую жизнь преемственностью с ранних времен. Таким образом, традиция оставалась нетронутой».

Православная церковь или, скажем, КПСС тоже допускали колебания, если они соответствовали генеральной линии и обеспечивали «неразрывную», «неизменную в веках» традицию. Задача любой науки, а особенно истории, — добиваться истины, а не обслуживать те или иные культурные, религиозные или политические концепции.

Большинство исследователей идиша не соглашаются с теорией Векслера о славянской природе идиша, ни с его гипотезой о славянской родине ашкеназийского еврейства на славянских землях, ни со схемой о еврейской миграции с востока на запад. Однако работы Векслера невозможно обойти молчанием. Его работы базируются не на каком-то одном ярком открытии, бросающим новый свет, а на тщательном анализе всей научной информации, собранной еврейской этнографией. Векслера продолжают цитировать, его идеи разрабатываются по всему миру. Недавно появились исследования голландского этнографа и историка еврейства Йица Ван Стратена, доказывающие, что, не смотря на погромы, крестовые походы, голод и эпидемию чумы, никакой существенной еврейской эмиграции из Западной Европы не было ни в XI, ни в XII веках. (Jewish migrations from Germany to Poland: The Rhineland hypothesis revisited by Jits van Straten, Mankind quaterly Vol. XLIV № 3&4 2004). А ведь по Вайнрайху, это как раз время зарождения идиша, и эмиграцией он объяснял резкий демографический рост числа восточноевропейских евреев в XI–XII веках. Исследователь еврейской ономастики (науки о личных именах и фамилиях) Александр Бейдер тоже не согласен с Векслером в вопросе славянского происхождения ашкеназийского еврейства. Подытоживая споры, Бейдер называет «рейнскую теорию» Вайнрайха устаревшей, предлагая взамен «дунайскую теорию» зарождения идиша. И среди ее отцов-основателей по праву называет Пола Векслера. (The birth of Yiddish and the paradigm of the Rhenish origin of Ashkenazic Jews by Alexander Beider, Revue des études juives 163 no 1–2 Ja-Je 2004).

Интересно и другое обстоятельство. Если евреи последовательно расселялись из Страны Израиля через Испанию и Францию в Германию, то почему сефарды и ашкеназы используют для одинаковых религиозных понятий разные, пускай и однокоренные древнееврейские слова? Например, вечерняя молитва называется у сефардов ар’вит, а евреи Восточной Европы звали ее майрив. Судный день у ашкеназов назывался Йом-кипер, а у сефардов — кипур. Если ашкеназийские евреи произошли от сефардских евреев, то почему сефардские раввины, хоть и не отказывали своим восточно-европейским единоверцам в праве называться евреями, зато запрещали с ними родниться. Именно в X–XI веках у сефардов в Испании и Португалии появляется принцип «расовой чистоты», выраженный между прочим в известном раввинском титуле сат — сфаради таhoр, «чисто-(кровный) сефард», которым до сих пор подписываются сефардские раввины. Сефардские и ашкеназийские общины веками существовали параллельно, не смешиваясь в Амстердаме, Бухаресте, Крыму, Иерусалиме и Нью-Йорке. Да и в сегодняшнем Израиле далеко до гармонии между ними.