Германия глазами иммигрантки (СИ) - Окоменюк Татьяна
Постижение новой профессии началось для Сергея с получения спецодежды в виде на три размера меньшего, чем нужно, прорезиненного плаща. Дальше пошла деятельность в качестве тягловой силы. «Поесть негде, нормальный туалет отсутствует. В любую погоду, дождь ли, снег, вяжешь арматуру до судорог в локтевых суставах, – жалуется Сергей. – Часто при получении зарплаты оказывается, что тебя надули. Возмутишься, бригадир орет, что мы из пустыни приехали и хотим сразу с ишаков на Мерседесы пересесть. И вообще из всего текста, звучащего весь день на стройке, цензурными являются только предлоги. Относятся к тебе как к скоту. Чуть что – увольняют сразу, ведь неквалифицированному рабочему очень легко найти замену. Домой приползаешь на четвереньках с одной мыслью: „Пожрать и сразу спать“. Короче, при первой же возможности покину эту скотобазу. Такая работенка противопоказана мне, как язвеннику маринованный перец».
Уже несколько лет Сергей занимается страхованием и сетевым маркетингом. Что он только ни продавал: очистители воды и воздуха, витамины и биодобавки, телефонные карточки и сок «Нони», «Гербалайф» и продукцию «Алоэ Вера», массажеры и тренажеры, средства борьбы с облысением и ожирением. Всего уже он и не упомнит. Главное, что сегодня он ездит на Мерседесе и строит собственный дом. Папка с документами – самое тяжелое, что он берет в руки. Ходит Сергей в костюме, при галстуке и содрогается при слове «спецодежда».
История третья. Наследница по кривой
Наталье тридцать шесть лет. За плечами высшее педагогическое образование и работа инспектора районо в небольшом районном центре Ярославской области. Она – супруга коренного немца, социальщика и жмота, запретившего ей искать официальную работу из страха потерять материальную помощь. Поскольку практически весь социал вкупе с детскими деньгами Наташиного сына муж пропивал, ее трудовой путь ознаменовался целой цепочкой «черных» работ: судомойкой в кнайпе, распространительницей рекламных объявлений на улицах, подсобной рабочей в рыбном магазине и, наконец, сиделкой-кухаркой-уборщицей у 80-летней капризной бабульки. Уж сколько нервов она Наталье истрепала, одному богу ведомо: и карманы с сумкой проверяла, когда та домой уходила, и заставляла на чердаке на карачках ползать, убирая паутину столетней давности, и пни выкорчевывать на садовом участке, и истерики ее безумные терпеть по поводу недостаточно горячего супа, и угрозы позвонить в финансовые органы с сообщением, что Наталья работает по-черному. И давно бы ушла она от истеричной бабульки, да платит та хорошо. Тем не менее, терпение у нее заканчивается. Недавно старушка пригрозила, что напишет в Управление по делам иностранцев письмо с жалобой на то, что ее сиделка украла у нее старинные кофейные ложечки из серебра, и та не получит бессрочного вида на жительство. Это был уже явный перебор, превысивший выносливость нервной системы Натальи. Теперь в свободное от работы время ходит наш бывший инспектор по психиатрам и невропатологам…
Сегодня Наташа не убирает чужие дома, не моет посуду в забегаловках и не разносит рекламу. Она учится на социального педагога. С мужем-алкашом развелась. Живет в собственном доме, ездит на собственной машине, доставшимися ей в наследство от вредной старушки, которая почила в бозе через полгода после описанных мною событий. Наследников у бабульки не было, ни прямых, ни «кривых», и Наташа оказалась единственным близким ей человеком, кому та и завещала все свое добро.
История четвертая. Индюшиный палач
Сорокачетырехлетний Валерий, попав в Германию, знал, по-немецки три слова и те неприличные. На родине он работал лектором общества «Знание». Разъезжал по деревням и весям и читал согнанному в клубы народу лекции типа «Есть ли жизнь на Марсе». Здесь же его речи слушать некому, ибо немецких бюргеров волнуют проблемы более насущные. А потому биржа труда предложила Валерию переквалифицироваться в забойщика индюков на птицефабрике. Трудно передать вам весь ужас бывшего лектора, ежедневно приходившего домой в обделанной индюками одежде, ведь спецовка состояла исключительно из клеенчатого передника. Амбре от Валерия обычно шло такое, что пассажиры автобуса, в котором он возвращался домой, отпрыгивали от него на метр, а то и на все два, а супруга, открывавшая ему дверь, как по команде «Газы!», мастерила себе намордник из кухонного полотенца. Стал Валерий коллег расспрашивать, отчего это индюки обделываются, когда он их за ноги подвешивает на крюки, везущие жертв к бассейну с пропущенным электротоком. «От страху», – хохотали те в ответ. Но Валере было не до веселья. Особенно после того, как индюшиное дерьмо попало ему в глаз, воспалив роговицу, а затем – в ухо, вызвав двухдневную глухоту. Вот тут-то наш бывший лектор и поклялся, что работать ему в этом филиале ада – не больше месяца. Завтра же отправится на биржу труда и потребует направления на какие-нибудь курсы…
Валерий и сегодня работает на все той же птицефабрике, но уже на другом участке. Сейчас он огромным острым ножом рубит головы уже мертвым индюкам, которые, по причине прекращения жизнедеятельности, обделывать своего мастера уже не в состоянии. Он, по-прежнему, время от времени грозится отправиться на прием к чиновникам и добиться переквалификации…
История пятая. Генеральный секретарь
Десантировавшись в мир капитала, тридцатилетняя Ирина попыталась устроиться ассистентом зубного врача в какой-нибудь «праксис». А куда ж еще? Ведь в Киеве она заведовала зубным кабинетом на большом предприятии. Но увы… Как сказал один остряк: «Хочешь всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно». В общем, ей популярно объяснили, что и почем в Германии. И начались для Ирины «этапы большого пути»: сидела в зале игровых автоматов за три евро в час, работала на конвейере хлебозавода, продавала булочки в кафетерии, выгуливала двух собак и мальчика-дауна, проводила социологические опросы по телефону. Параллельно посещала компьютерные и уже третьи по счету языковые курсы. Затем сдала на водительские права и устроилась курьером по доставке на дом лекарств из аптек…
Во время одного из своих служебных визитов Ирина познакомилась с преуспевающим адвокатом из местных. Два года назад вышла за него замуж. Сейчас работает секретарем в адвокатском бюро мужа, параллельно обучаясь на делопроизводителя. Жизнью своей довольна. По словам супруга-адвоката, Ира – не просто его правая рука, а самый настоящий генеральный секретарь, без одобрения которого не принимается ни одно серьезное решение.
Вот так сложились судьбы моей контрольной группы. У одних наступили черные дни их, казавшегося на родине светлым, будущего. У иных за пять лет проживания в иммиграции все удачно устроилось. У некоторых только забрезжил свет в конце тоннеля. Виноват ли в полярности результатов фактор везения? В незначительной мере. Главное – активная жизненная позиция, настойчивость и целеустремленность. Это как в геометрии: стоит изменить направление вектора, и вот он – совершенно иной результат.
Даешь карьеру!
Удачно сделать карьеру удается далеко не каждому. Для этого нужны ум, талант, видение перспективы, настойчивость, предусмотрительность, умение ладить с коллективом и руководством. Карьера же в иммиграции – дело вообще архисложное. Тут к вышеперечисленным качествам нужно присовокупить свободное знание языка страны проживания и ментальности ее граждан, дипломатичность, обаяние, адскую работоспособность, крепкое здоровье (кто же будет продвигать вечного «бюллетенщика»? ) и многие другие качества, в которых на родине особой нужды не было. Например, железные нервы. Ведь целый ряд профессий (стюардессы, работники сервиса, продавцы, сотрудники call-центров и т. д), требующих от служащих постоянного дружелюбия и любезности, признаны немецкими психологами вредными для здоровья.
Специалисты из Университета Франкфурта-на-Майне провели эксперимент, в ходе которого нескольких студентов попросили отвечать на звонки в call-центре. При этом их столкнули с особенно невежливой «клиенткой», которая стала их оскорблять. Некоторым студентам разрешили защищать свое достоинство, в то время как другим приказали во что бы то ни стало оставаться вежливыми. В итоге у молодых людей, которые защищались, учащенное сердцебиение наблюдалось лишь в течение короткого промежутка времени, в то время как у других сердце колотилось еще весьма долго. У них наступил «эмоциональный диссонанс», ведущий к психологическому истощению и депрессии.
