Эксперт Эксперт - Эксперт № 13 (2014)
Активизация обсуждения ГМО началась с постановления правительства России № 839 от 23 сентября 2013 года. Оно устанавливает правила регистрации ГМО, предназначенных для выпуска в окружающую среду (в противоположность сугубо лабораторным экспериментам), а также продукции, полученной с применением таких организмов или содержащей их. Истерия, раздутая борцами с ГМО, привела к тому, что стали звучать требования об отмене регистрации.
Энтузиасты борьбы, похоже, не знают, что отмена обернется против них. До сих пор любое ГМО можно было легко вычислить по маркерам, остававшимся при встраивании гена. Однако уже сейчас научились изменять ДНК, не оставляя следов. Поэтому вскоре обнаружить генную модификацию в коммерческих сортах можно будет лишь в случае, если точно известно, что и где поменяли. Если отказаться от регистрации, при которой как раз и заявляются эти данные, то вскоре мы уже никаким образом не сможем отделить ГМО от традиционных мутантов.
Любые запреты ГМО не только бессмысленны и опасны, но и нереализуемы. Наши сельхозпроизводители уже вовсю используют ГМ-семена. По оценкам Аркадия Злочевского, около 400 тыс. гектаров в России уже занято под ГМ-культуры, преимущественно кукурузу, сою, рапс, подсолнечник. ГМО уже в наших желудках и на наших полях. Главный вопрос не в том, решаться ли на использование и выращивание ГМО, а в том, как упорядочить, обезопасить и использовать их на благо экономики.
Третий раз на грабли
Виктор Тутельян, директор НИИ питания РАМН, академик РАМН, профессор, доктор медицинских наук.
section class="box-today"
Сюжеты
Сельская жизнь:
Газ и тормоз одновременно
ГМО-раздор
/section section class="tags"
Теги
Агропром
Сельская жизнь
Пищевая отрасль
Эффективное производство
/section
— Насколько безопасны генно-модифицированные продукты?
— Первым, кто сказал «нет ГМО», был я. В 1995 году мне на стол в экспертном совете принесли несколько заключений на регистрацию соевых белковых изолятов и концентратов, полученных из ГМО. Выслушав все доводы, я сказал: «Нет, давайте вначале разработаем систему оценки безопасности». И к 1999 году у нас уже была своя система, в которой был использован и наш отечественный, и весь международный опыт. Первая регистрация ГМО как продукта питания в России состоялась только в декабре 1999 года.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Наша система оценки безопасности самая строгая в мире, она использует самые современные методы, включая протеомный и метаболомный анализ, при этом она продолжает постоянно расширяться, углубляться. И мы как представители государства отвечаем за нее.
В оценке безопасности ГМО принимают участие ведущие научно-исследовательские учреждения РАМН, Роспотребнадзора, Минздравсоцразвития России, РАН, РАСХН, Минобрнауки России. Сейчас в России для использования в питании разрешены 20 линий ГМО, которые прошли полный цикл медико-биологических исследований. В экспериментах с ними было использовано более 15 тысяч лабораторных животных, проведено более 150 тысяч анализов.
— Были ли в мировой или российской практике примеры обнаружения вредных для человека свойств в ГМ-продуктах питания?
— Существуют отдельные публикации о негативном влиянии ГМ-продуктов, зарегистрированных для употребления в пищу. Однако при их детальном анализе научным сообществом каждый раз выясняется, что в исследовании были допущены серьезные методические ошибки. Тем не менее такие публикации широко обсуждаются в средствах массовой информации и, к сожалению, являются причиной обострения негативного отношения общества к ГМ-продуктам.
В качестве примера можно привести статью, опубликованную в онлайн-версии журнала Food and Chemical Toxicology (G. E. Séralini et al. (2012), Long term toxicity of a Roundup herbicide and a Roundup-tolerant genetically modified maize). Она не была признана мировым экспертным сообществом из-за большого количества нарушений, допущенных при проведении эксперимента. В итоге публикация была признана недостаточно научно обоснованной и отозвана журналом. Еще одна статья, Азиза Ариса и Самуэля Леблана, была опубликована журналом Reproductive Toxicology, но, как выяснилось позднее, работа была выполнена с нарушениями требований, предъявляемых к проведению научных исследований, поэтому выводы, сделанные на основании таких исследований, не могут быть достоверными.
Ряд публикаций российского нейробиолога Ирины Ермаковой, наиболее существенная из которых — статья в журнале Nature Biotechnology (2007) GM soybeans — revisiting a controversial format. Работы Ермаковой вызвали широкий общественный резонанс, однако не признаются научным сообществом в связи с многочисленными методическими нарушениями как в дизайне экспериментов, так и в содержании животных. Анализов данных Ермаковой другими специалистами достаточно много. Можно сослаться, например, на письмо, опубликованное в том же журнале Nature Biotechnology (2007) Response to GM soybeans — revisiting a controversial format. Следует также отметить, что некоторые из результатов экспериментов, о которых Ермакова сообщила журналистам, никогда не были опубликованы в реферируемых научных журналах.
При этом несоизмеримо больше в авторитетных журналах число публикаций, отвечающих современным научным требованиям и подтверждающих безопасность ГМО, присутствующих на рынке. Любой желающий может их найти, воспользовавшись, например, поисковой системой PubMed. Однако такие статьи мало интересуют журналистов и не вызывают бурных обсуждений.
Не будем утверждать, что нежелательные эффекты при получении ГМО совсем невозможны. Но производители ГМО несли бы колоссальные убытки, если бы им пришлось отзывать с рынка сотни тонн уже выращенных семян, признанных вредными для здоровья. Поэтому производители сами проводят тщательные исследования безопасности новых сортов перед их выпуском в производство. Например, в 2005 году австралийская компания CSIRO разработала пастбищный горох, устойчивый к насекомым-вредителям. Экспериментальные исследования показали аллергические поражения легких у мышей, поедавших этот горох. Дальнейшая разработка этого сорта была немедленно прекращена. Поэтому не нужно думать, что у имеющихся в продаже сортов, прошедших все испытания, могут оказаться какие-то вредные эффекты, о которых производитель умолчал.
— Сейчас в Госдуму внесен законопроект, который предусматривает запрет оборота любых пищевых продуктов питания, содержащих ГМО. Каковы, на ваш взгляд, могут быть его последствия?
— Запретные меры есть смысл принимать, когда действительно есть опасность. Здесь опасности нет. ГМ-продукты, которые проверены и разрешены для использования, безопасны в той же степени, как и полученные традиционным способом. Весь мир идет этим путем. Но если предложат другую технологию, которая позволит получить достаточное количества продукта такого же качества и не повысит цену, то отлично.
Но что меня волнует: принять очень легко — проголосовал и принял. Но вначале необходимо реализовать альтернативу. Предлагают органическое производство, но сейчас оно у нас составляет очень небольшой процент продовольственного рынка. Давайте вначале проверим его, доведем до заметных масштабов, а уже после будем вводить запреты на ГМО.
Только на моем веку мы на эти грабли хотим наступить уже в третий раз. Первый раз — это 1948 год, когда мы запретили генетику. Кто потерял? Мы потеряли. Советский Союз занимал в 1930-е годы лидирующие позиции в области генетики, а сейчас мы отстали так, что догнать очень-очень сложно.
Второй раз — 1991 год. В этом я уже сам участвовал. У нас была самая мощная в мире биотехнологическая промышленность. Десять заводов производили полтора миллиона тонн кормового белка. Это была собственная кормовая база для птицеводства и для части животноводства. Плюс полностью закрывалась потребность всего Советского Союза в витаминах как для населения, так и для животноводства. И получали еще целый ряд других продуктов, синтезируемых микробиологическим путем. Возникли проблемы: на двух заводах были выбросы в атмосферу. Но вместо ужесточения контроля, совершенствования и временных закрытий на переоборудование пошли другим путем. На волне выборов в первую Государственную думу заявили: «Давайте мы закроем и перепрофилируем». Закрыли, но перепрофилировать эти заводы невозможно. И никто не удосужился посчитать потери. До сих пор у нас нет ни одного грамма синтезированных витаминов, мы все покупаем за рубежом. Все, что производится у нас, — это просто как упаковочный цех, а субстанции делают за рубежом. Это катастрофа. Та же ситуация с аминокислотами, некоторыми другими микробиологическими производными. У нас встало на ноги свое птицеводство, но вся кормовая база все равно зарубежная. У нас нет даже собственного парентерального питания — смесей, которые нужны в послеоперационном периоде, а также в чрезвычайных ситуациях, где они в первые дни единственное спасение.
