Газета День Литературы - Газета День Литературы # 139 (2008 3)
Когда подверглись недоверию
Незыблемые постулаты,
Поток еврейской эмиграции
Стал мельче и заметно жиже,
И академик, совесть нации,
Ментами в Горьком был отпи…ен,
И тень Лаврентий Палыч Берия
Зашевелилась на Лубянке,
Тогда-то вот портвейн "Иверия"
Был дан трудящимся для пьянки.
Между раскрученными брендами
Не затерялся тот проект,
И пахнул мрачными легендами
Его загадочный букет.
Напиток этот по сравнению
С тем, что пришлось нам прежде жрать,
Был следущего поколения,
Как самолет МИГ-25.
В нём не было ни капли сока,
И никаких даров природы,
Лишь технологии высокие,
Да мудрость гордого народа.
Носились с тем народом гордым
У нас в Советском-то Союзе,
Как будто с писаною торбой
(И Ахмадулина всё в Грузию,
И с ней фотограф Юрий Рост там,
И сам великий Окуджава,
Где несмолкающие тосты,
Шашлык, боржоми и кинжалы).
И джинсы ихние поддельные
Обтягивали наши жопы,
И вкус "Иверии"-портвейна,
Как воплощенье Азиопы.
Бьёт прямо в темя тяжким обухом
Нас водка русская, тупая.
Как путника роскошным отдыхом,
Портвейн грузинский завлекает.
Вот слизистые оболочки
Всосали порцию напитка
И снизу вверх по позвоночнику
Змеится колдовская пытка.
Ползёт, как божия коровка,
По стебельку пурпурной розы
Туда, где в черепной коробке,
Остатки головного мозга.
Вот жидкость тёплая химическая
Достигла мозг вышеозначенный,
Согласно Гегелю, количество
Упорно переходит в качество.
И опускаются туманы
На холмы Грузии ночныя,
И наступает кайф, нирвана,
Короче, просто эйфория.
А дальше жуткое похмелие,
Живем-то все же не в дацане,
Не стоит забывать про Гегеля,
Про отрицанье отрицания.
И вот стою — сибирский валенок,
Глазами хлопая спросонья,
На циклопических развалинах,
Не мной построенной часовни.
Из-за Осетии с Абхазией
Грузинская фекальна масса
Смягчить не сможет эфтаназией
Мне горечь рокового часа.
Мне седина покрыла голову.
Прощай прекрасная грузинка!
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена простынка.
Прощай, сырок, в кармане, плавленый,
Охладевающие чувства,
И организм, в конец отравленный,
И творчество, и рукоблудство.
И Вакх безумный, надругавшийся,
Над аполлоновым порядком,
И образ мира, оказавшийся,
В конечном счёте, симулякром.
Людмила Щипахина “СВЯТАЯ КРЕПОСТЬ…”
***Прикрыла чужая фуражка
Бездомного сына страны.
Заснул малолетний бродяжка,
Уютные плавают сны.
В осеннюю стужу не мало
Пригреться у тёплой трубы.
А кислые стена подвала —
Великий подарок судьбы.
И что-то счастливое снится:
В весёлых накрапах росы
Какая-то добрая птица
Приносит кусок колбасы.
И мама далёкая снится,
И в щёку целует мальца.
А это — подвальная крыса
Махнула хвостом у лица…
Дитя заседающих нянек,
Наследник лесов и равнин,
Спи, мальчик, изгой и избранник,
Великого этноса сын.
МОСКВАНевидимые ищешь тропы
В невиданную благодать…
Недаром, варвары Европы
Спокойно перестали спать.
Не на тебя ль сквозь вздох эфира,
Прикрывшись флагом мнимых дружб,
Настроены антенны мира,
И окуляры тайных служб?
Святая крепость на границе,
Как заповедали века:
Быть не соринкою в зенице,
А костью в горле у врага.
Себя храня, других спасала.
И светлым будущим жива,
Ещё ты миру не сказала
Свои последние слова.
Живи и здравствуй, Вечный Город.
Рассеивай вселенский мрак.
Да не померкнет — серп и молот —
Твой рукотворный Зодиак.
ДЛЯ НИХКакие морали? Какая идея?
Для них на Канарах цветет орхидея.
И, снежную гладь превращая в панель,
Бесстыдную юбку задрал Куршавель.
Для них развеваются флаги на яхтах.
Для них надрывается быдло на вахтах.
И голову кружит, сквозь хищный дурман,
Смертями и кровью набитый карман.
Во имя куражной забавы и блажи
Для них золотые раскинулись пляжи,
Где в землю чужую запрятав концы,
Присвоены виллы, бунгало, дворцы.
Для них лже-художники пишут портреты.
Для них — вертолёты и кабриолеты.
Для них, по понятьям, — не жизнь, а малина.
…Для них — приговор, самосуд, гильотина.
АЛЕКСАНДРУ ПРОХАНОВУКогда дела темны и плохи,
Не ты ли шлёшь свои лучи
Заложникам крутой эпохи,
Идущим в яростной ночи?
Когда судьба Россию косит,
Ты ей вещаешь, как пророк,
Чьё слово лечит и возносит,
У горла съёжившись в комок?
Готовая к боям и пыткам,
Кумиры лживые круша,
Каким божественным избытком
Наполнена твоя душа?
Наверно, Родине отрадно
Во дни сомнений и тоски,
Погладить синевой прохладной
Горячие твои виски.
А я — зароком в новом веке
Теперь печалюсь об одном:
Чтоб берегли тебя вовеки —
И вихрь, и молния, и гром…
В глуши лесов, на пашне стылой,
На перекрёстке всех держав
Спаси безумца и помилуй,
Поклон невидимый воздав.
И пусть всегда с тобой пребудут
Лишь те, чьи души горячи.
С тобой — в тиши смертельных буден.
С тобой — идущие в ночи.
***Где был когда-то сельский пруд,
Коттедж — награбленный уют.
А мы глядим через забор:
Там вилы, пилы и топор…
И эхо чудится дельцам:
"Мир хижинам — война дворцам!"
Отняли луг, отняли лес.
Охранник — купленный балбес.
Неужто он непобедим?
Неужто память предадим?
Что скажем дедам и отцам?
Мир хижинам — война дворцам!
Мир хижинам — война дворцам!
Всем современным подлецам
Придёт, придёт расплата.
Что попустили до сих пор,
С нас — спрос. Наш стыд и наш позор.
Земля не виновата.
ЗНАКОМЕЦУ древнего озера Ван
Печально сидит истукан,
Кусает его мошкара.
…Он был человеком вчера.
Но часто в колодец плевал.
Заискивал, льстил, мухлевал.
Начальникам в уши дыша,
Шептал: "Продаётся душа…"
Застряли сандальи в песке.
Он лысину чешет в тоске.
Он к небу взывает: "Прости…",
Считая монеты в горсти.
Подвёл калькулятор его.
В наваре — всего-ничего,
Отрезан в грядущее путь,
Осталось одно — утонуть.
Взметнулась навстречу вода:
"Сюда, нечестивец, сюда!"
Разверзлось зловещее дно.
Но только не тонет… бревно,
***На перекрестке узком,
У берега реки,
Дерутся русский — с русским.
Мелькают кулаки.
За морем-океаном
Смеются мудрецы.
Сошлись Иван с Иваном,
Как бешеные псы.
А по телеэкрану
Разносится позор.
Кричит Иван — Ивану:
"Подлец, предатель, вор!"
Страна бедой объята.
Последний луч погас…
Опомнитесь, ребята,
Не зря стравили вас.
И скроют нас бурьяны,
И проклянут века,
