Газета День Литературы - Газета День Литературы # 139 (2008 3)

Верни геронтам этот "дар" народа,

Оставь Эзопу его мирный хлеб: —

Волкам — ягнёнка, муравьям — цикаду,

Лягушкам — власть, лисице — виноград!

И буду счастлив, с ними я богат!

И, слышат боги, — я прощу Элладу…

Истина может казаться, но не может быть.Красота хвастается, но это не она…

Как знать, не в нём ли зашифрован смысл

Высот, неведомых земным, досужим взглядам

На красоту?

Что лишь уставший от восторгов ум,

Да за пределы рвущуюся мира мысль,

Способен он пленить?

И в тот же миг навек приговорить

К смертельной скуке в ласках "дев" земли,

К тоске по небу, по мирам вдали,

По невидимым здесь, но зримым Там, наядам?

И может профиль, он не просто знак

Глазам ума? А драгоценный тот осколок Идеала,

Что в глубине столетий, как и гордый Рим,

Раскрошен был? Но для чего? Чтоб миру,

Из под копыт взлетевшая,

Пыль очумевшая

Убогие свои привила формы?! — Плакал Зодиак

Кометами чумы на злое семя…

Им осуждён Сократ! Возвышен Брут! —

Крест примеряло Время!

И капал кровью жертвенный Овен,

Благословляя бойню, чёрный час гиен,

И бесконечно долгий век христового вандала…

Но Красота — жива!

Она вошла в сердца,

Её секретный код уже впитали гены!

И как ребёнок — к ласке, юноша — к мечте,

Муж — к жизни, старость — к доброте, —

Все — к ней! И волею Творца —

Сама Природа — в храме Мельпомены…

P.S.

Что Афродита?

Только ли прекрасный стан,

Да складки мраморного покрывала? —

Скользящие как шёлк к ногам богини?

Иль изгиб спасающих стыдливость рук, изящный,

Оборванный всевластной энтропией?..

Но неподвластный времени! Порывам чувств Психеи?!..

Случайно ли влекут нас — профили камеи?!!

Не в них ли скрыта — глубина Идеи!?

И прав Платон!.. И Парменид Элеи!.. —

Предвосхитивший ту бессмысленность затеи,

Рассудку "мнящих" знатоков и "Теогонии" и "Одиссеи"

Постигнуть Сущее?

Загадку Геи? Теи?

Благословен ищущий.

Благословен дважды нашедший.

Благословен трижды благородный.

Благословен семижды благородный воин.

Благословен во веки дух свободного человеко-бога.

Благословен Бог.

Пи-веды

Я — пересмешник мира, мне ли вас понять

В-раз-навсегда-на-день предписанном стараньи? —

Не изогнуть, не то — не прогневить бы знать!

Или — прорезать глушь, да возмутить сознанье?

Не ра- не — бы — не мы! Не ба- не — ры — умы!..

И тонет слово Азъ — в потоке силлогизмов…

И лишь демоний-совесть в лабиринтах тьмы

Ведёт меня на свет, и расщепляет "измы".

Я как изгой, мутант, и потому — не ваш

"Одушевлённый раб", ему бы "хлеба, зрелищ"!

И как вчерашний день — Сегодняшний мираж —

Я нахожу — в бархан истлевший Там! Поверишь?

Их "вавилонский" столп, где на Восьмой этаж

Взошёл ариф-пророк,

и спутал карты — дервиш…

Пусть "веры" хор Творцу умов и мира

Рождает ом, аминь или омэн,

Мне ближе их — античной Музы лира!

И "Космос-Ум" творца из Клазомен!

Кресты вокруг, "звезда" иль "знамя веры",

Common-Ормузд иль наци-Ахриман, —

Не с ними я! Мне Абдерита "мера",

Как и Эфесца "Логос", — в парадигмы дан!

В них — суть всего! Не без ума и смысла

Их мир — война! Иль может Христ-пророк

Вдруг понял то?! Иль не Кротонца ль "числа" —

Эгинца "эйдос" и Милетца "рок"?

Они ушли… мыслители Эллады…

Ушли и боги! — не найти замен!..

Безглавна Ника, без щита Паллада!

И только — амэн, ом, аминь, омэн…

Человек, приговорённый быть

свободным, несёт на своих плечах —

всю тяжесть мира.

Я невидим, но ты же знаешь — рядом,

Дышу в затылок твой, могу проникнуть в кровь,

Могу наполнить миг восторга — ядом,

Но дать вдруг сил в беде! И вдохновить Любовь!

Непримирим, и часто проклинаем,

Несу я тяжкий "крест", и мой не слышен стон,

Когда, упав, я слаб и презираем, —

Погонщик-страсть мой стан пересечёт хлыстом!

Но я упрям, взвалив на плечи ношу,

И пусть нет сил — я не раскрою Суть,

Торжеств слепца ничем не огорошу,

Презрев презренье, гневу улыбнусь чуть-чуть,

Какой есть "крест" — судьба одна, не брошу,

Лишь лести кость швырну, и свой продолжу Путь…

Александр Добровольский ПОЭМА ВСТРЕЧИ

Дождь, под луной, молочный.

Полночь уходит вдаль души,

как коридор — вечности вдоль,

и в потёмках

сердце перестукивается с водой

о тебе, незнакомой ещё…

Жду. Под звездой

солёной.

Накрываюсь с головой,

как родною сырой землею

(там, воя, бездомное, про себя,

взъерошенным стеблем

растёт до звёзд.

Не заживает вопрос).

Дождь, дрожь, дрожь…

Вновь и вновь

отращивать крылья, на звезду

ползти в ползунках заплатанной сердцем веры,

натирать мозоли мечтой,

сплевывать язык безуспешно,

саженец Солнца осязать руками в ссоре дней,

в клумбе пасмурных дней.

Раздувая звезду —

Осанна! — молиться пунктиром:

— Там вдали

шлейф неба тянется за тобой,

разбрасывая ветер громко,

словно поезд в метро, —

прости —

и краешек вдруг задевает нервы, как смычок,

болтается на нервах души марионетка. —

Прислушиваться раковиной морской.

Очнешься среди полей —

бескрайних, заснеженных, зыбких,

ощущая их продолжением крыльев…

Где эхо, как прожектор, бьётся в спину:

душа — река без берегов.

Отзвук, отсвет — какой световыси?

На простёршихся крыльях блики.

Отклик — великий!

Льну к сугробам — материнским коленям

России —

сын.

Твоей скромности суровость смягчит

благовонными слезами, мама, Россия,

затвердит наизусть,

до последнего хрипа слеповатого горла —

до последней свечонки души —

до последней капли крови,

когда некуда, не к кому идти, —

что ласка Твоя — всегда.

Выси нежности неизбывной Твоей

за-предельно-глубоки:

оградила.

Как Ты можешь

промывать так глаза, Свет-Россия!..

И бесплотно Твоя благодать сквозит

(бренность тлена)

и нисходит