Виктор Кожемяко - Время борьбы
А случилось вот что. В отсутствие Фролова газета напечатала очерк об Алексее Стаханове. К этому времени уже развернулась вовсю на телевидении и в «демократической» прессе кампания по «разоблачению» советского прошлого, под уничтожающие колеса которой попал и Стаханов, ушедший из жизни в 1977 году. Мы, то есть большинство правдистов, намерены были защищать нашу историю и ее героев, однако Иван Тимофеевич, как оказалось, имел совсем другое задание. Вдобавок по возвращении из зарубежной поездки он, видимо, получил за этот очерк основательный выговор от одного из своих патронов, поскольку учиненный им самим скандал в редакции был поистине грандиозен.
– Вы думаете, что делаете? – кричал новый главный, чуть не топая ногами и потрясая номером газеты.
Что ж, мы поняли, почему возмущается ставленник Горбачева. Рад он был бы другому: если бы вместо этого очерка напечатали «разоблачительный» материал о Стаханове. Кстати, очередной такой материал и не замедлил появиться (как отклик на публикацию в «консервативной» «Правде»!) – на первой странице быстро желтевшей и уже откровенно антисоветской к тому времени так называемой «Комсомолки».
Да, уничтожение социализма в нашей стране и Советского Союза, который был добит в Беловежской Пуще, началось с уничтожения советских символов. А Стаханов, безусловно, принадлежит к самым выдающимся из них.
Послушаем Алексея Григорьевича про начало его жизни: «Я был сыном бедного крестьянина из деревни Луговая Ливенского уезда Орловской губернии. Мы имели клочок земли в четыре десятины, а семья – пять ртов (отец с матерью да нас, ребят, трое). В детстве не помню ни одного светлого дня...»
Отца Стаханова в 1914 году забрали на фронт, и домой он вернулся лишь в 1919-м. В одиннадцать лет Алексей уже вынужден был работать подпаском, чтобы хоть как-то подсоблять матери и двум сестрам. Затем батрачил у кулака, надеясь купить гнедого коня. Больше года кулак удерживал из заработка парня деньги за гнедого, а потом выгнал, не вернув денег и не дав обещанного коня.
А ведь конь был заветнейшей мечтой всех безлошадных крестьян и его, Алексея, – тоже. Я почувствовал это из рассказа самого Стаханова, когда встретился с ним. Произошла та встреча уже в 1971 году, то есть много лет спустя после громкого его рекорда, – в городе Торезе Донецкой области, где 65-летний горняк работал помощником главного инженера в шахтоуправлении № 2-43 комбината «Торезантрацит». Понятное дело, направлялся я к нему, чтобы поговорить в первую очередь, как всё тогда начиналось. Спросил, что привело его на шахту. И он сразу вспомнил давнюю мечту свою, сказав заметно дрогнувшим голосом:
– Знаете, честно говоря, я же на шахту приехал, чтобы... подзаработать на коня. К этому все мысли сводились. Подзаработав, собирался вернуться обратно в деревню. Да вот получилось иначе...
Как получилось – это и есть самое главное в его судьбе, крепко соединившейся с трудной, но героической судьбой Советской страны в предвоенные 30-е годы. Страна продолжала строить новую жизнь. Однако многим было понятно: война обязательно будет.
Сталин верно сказал в начале 30-х: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Обратите внимание: это было сказано в 1931 году. Ровно за 10 лет до 1941-го. «Время, вперед!» – таким стал главный призыв пятилеток индустриализации, когда небывалыми темпами создается экономическое и оборонное могущество державы.
Ускорить время, обогнав привычный календарный ритм, – с такой мыслью (а уже не о заветном коне) идет на свой рекорд Алексей Стаханов. Он сам говорил мне:
– На перекрытие плана шел уже другой человек, с иным сознанием...
В чем изменилось оно? Кто его изменил? Газета «Правда», главная газета страны, которая первой сообщила в короткой оперативной заметке о неслыханном достижении кадиевского забойщика товарища Стаханова, потом в развернутых материалах специального корреспондента назовет и еще одно имя – парторга шахты Константина Петрова. Он, как расскажет «Правда», светил своей лампой Стаханову в ту ночь в забое.
И верно, так было. По-своему, согласитесь, тоже символично.
– Однако суть не только в этом, – покачав головой, добавит Алексей Григорьевич, когда вспомню я в нашей беседе эту интересную подробность из газеты. – Парторг, можно сказать, душу мне осветил – вот что главное. Он, Константин Григорьевич Петров, и другие коммунисты помогли малограмотному парню из орловской деревни совсем по-другому увидеть цель и смысл жизни! А то, что лампой он светил, когда заступил я на ударную смену, – так всё это стало уже результатом большой подготовительной работы...
За это, между прочим, и цеплялись «разоблачители»: дескать, всё было подготовлено и организовано. По приказу сверху. А никакой, мол, особой заслуги самого Стаханова просто не было.
Подготовлено и организовано? Да! И в этом был стратегический замысел парторга шахты, решившего на деле проверить и показать, что же конкретно может дать новая, с двумя крепильщиками, организация труда. Однако Стаханову предстояло проявить не только физическую силу и выносливость, но и самое совершенное владение новой для того времени техникой – отбойным молотком.
Сначала-то у него не очень с этим получалось. А вот теперь, пройдя курсы забойщиков, изучив механизм до тонкости, он уверенно пошел на достижение рекордной производительности труда.
«Молоток играл в руках, глубоко врезаясь в пласт и отваливая глыбы угля, – расскажет он после журналисту „Правды“ о той незабываемой ночи и о своих ощущениях. – Незаметно, в напряженном, но бодром и радостном труде прошли 5 часов 45 минут... Когда труд в удовольствие – не чувствуешь усталости. Казалось, я мог согнать лаву еще раз, если бы хватило леса. Но крепить уже нечем было. Да и время смены истекало. Вслед за гружёной партией мы направились к стволу...»
Может быть, журналист здесь что-то приукрасил за шахтера? Если так, то лишь в словах. Но, уверен, не в чувствах рабочего, преобладающим из которых, несомненно, была радость. И рождена была она не только уверенным овладением техникой, но и чем-то гораздо большим. «Труд в удовольствие» – это труд не для «хозяина», который его присвоит, а для страны, где ты сам хозяин. Вот сознание этого, по-ленински утверждавшееся в рабочих людях партией коммунистов, и поднимало радостное чувство: «Мой труд вливается в труд моей республики».
Помню, рассказывала мне старейшая советская журналистка Елена Николаевна Микулина, много писавшая об ударниках и стахановцах, как в 1929-м ее, совсем юную тогда, поразило небывалое. При обсуждении только что напечатанной в «Правде» статьи Ленина «Как организовать соревнование» на заводе сельскохозяйственного машиностроения в Люберцах рабочие (нашлись же такие!) сами предлагали снизить расценки, считая их завышенными. Вот подобные жизненные факты и стали знамением совсем нового отношения труженика к труду, человека к обществу и, соответственно, общества – к человеку.
Сколько угодно можно злобствовать нынче, поливая грязью то время и тех людей, доказывая, будто не было никакого трудового энтузиазма, а лишь один сплошной ГУЛАГ. Реальные дела Стаханова и стахановцев убедительно опровергают это! Девять тысяч новых предприятий, созданных в стране за десять предвоенных лет, – вот реальность, которая опровергает выдумки и ложь (сравните, а что создано почти за пятнадцать лет в «новой» России?). В конце концов, опровергает Великая Победа, которой не могло бы быть, если бы не было того массового трудового энтузиазма стахановцев. Именно массового! Важнейшую роль этого вынужден будет признать во время войны даже самый главный враг нашей страны. «И было бы глупо высмеивать стахановское движение, – скажет Гитлер. – Вооружение Красной Армии – наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души».
Как развернулись события вслед за рекордом Алексея на родной его шахте «Центральная-Ирмино»? Шахтпартком уже утром принимает постановление, в котором записан важный пункт: «Всем участкам посменно проработать опыт Стаханова».
Всё так и происходит! Уже в ночь с 3 на 4 сентября, работая по новому методу, партгрупорг участка «Никанор-Восток» Мирон Дюканов перекрыл рекорд Стаханова – вырубил 115 тонн угля. А 5 сентября мировой рекорд добычи угля переходит к комсомольцу Дмитрию Концедалову: его результат – 125 тонн. Значит, рекорды – не случайность. Значит, такие высокие показатели доступны не одному, а многим. И 7 сентября партком шахты обсуждает вопрос о переводе на новые методы работы уже всего коллектива участка «Никанор-Восток».
А Стаханов тем временем не собирается сдавать свои позиции. Он устанавливает 9 сентября новый рекорд – 175 тонн угля за смену. Затем третий – 227 тонн и четвертый – 340, чем снова и снова подтверждает незаурядное свое рабочее мастерство.
