Юрий Мухин - Убийцы Сталина. Главная тайна XX века
А наши генералы накануне войны успокоились тем, что в стрелковой дивизии РККА было 54 пушки калибра 45 мм, которые считались и батальонными (т. е. были предназначены для ведения огня по вражеской пехоте), и противотанковыми. Эта пушка была переделкой купленного в Германии старого 37мм орудия, весила 560 кг и теоретически должна была пробивать 42 мм брони на расстоянии в 500 м. (Практически в начале войны ее снаряды Из-за перекалки ломались о броню.) Но к этому времени не только немецкие средние танки и штурмовые орудия имели лобовую броню в 50–60 мм, но даже легкий танк «38t» спереди был забронирован 50-мм броней. А с 500 м командиру немецкого танка, находящемуся в 2,5–3 м над землей, да еще и в прекрасную оптику наши 45мм пушки, даже замаскированные, были уже хорошо видны. Поэтому немецкие танкисты их быстро расстреливали, и, по статистике, на один подбитый немецкий танк приходились 4 уничтоженные 45мм пушки.
Никакого другого противотанкового оружия для советской пехоты наши генералы не заказали — ни противотанковых ружей, ни гранат. Это к вопросу о том, почему у немцев танков в начале войны было в 10 раз меньше, чем у нас, а побеждали в боях они.
Положение спасала советская дивизионная артиллерия, легкие полки которой имели на вооружении пушку УСВ калибра 76 мм. Она на расстоянии 500 м обычным бронебойным снарядом могла пробить броню 70 мм, а на 1000 м — 61 мм. То есть она уже могла бороться с любым немецким танком начала войны, если пренебречь тем, что она весила 1,5 т и ее непросто было замаскировать.
В 1940 г. по инициативе маршала Кулика и с поддержкой Сталина на трех заводах сразу была запущена в производство пушка «ЗИС2» калибра 57 мм. Это было не универсальное, а собственно противотанковое орудие, оно на 500 м пробивало 106 мм брони, а на 1000 м — 96 мм. (Удержите в памяти эти цифры.) Этих пушек успели выпустить 320 шт. Но осенью 1941 г. будущие «герои войны» и маршалы Воронов, Говоров и Яковлев настояли в ГКО эту пушку с вооружения снять за ненадобностью. Они считали, что нам для борьбы с немецкими танками 76мм универсальной пушки УСВ (модернизированной в «ЗИС 3») хватит на всю оставшуюся жизнь, а уж до конца войны — точно!
В танковых войсках положение было следующим. Легкие танки были вооружены такой же 45мм пушкой, как и стрелковые дивизии, и такой же 76мм пушкой были вооружены «Т-34» и «KB». Это трудно понять — почему у тяжелого танка такая же пушка, как и у среднего? И даже менее мощная. Из-за этого в ходе войны наши танкисты стали отказываться от «KB» — он тяжелый, медленный, к бою не всегда успевал, а когда приезжал, то толку от него было меньше, чем от «Т-34». Этой слабой пушкой на тяжелом танке мы обязаны нашим гениальным мыслителям танковых боев, нашим советским гудерианам.
Дело в том, что глупость маломощной пушки видна была и до войны, и по инициативе маршала Кулика конструктор Грабин создал уникальную по мощности 107 мм пушку к танку «KB» и даже изготовил таких пушек 800 шт. Во время войны один немецкий танкист поставил рекорд: он из 88-мм пушки танка «тигр» подбил нашу «тридцатьчетверку» с расстояния в 3 км. Если бы грабинскую 107мм пушку поставили на «KB», то из нее, с ее 550 тоннометров мощности, можно было бы бить немецкие танки и с расстояния в 5 км, конечно, если бы удалось прицелиться, ведь и наша оптика сильно уступала немецкой.
Но против этой пушки дружной бригадой выступили начальник Автобронетанкового управления Красной армии генерал-лейтенант Федоренко (Из-за того, что у этой пушки длинный ствол), нарком вооружения Ванников и директор завода, выпускавшего «KB», Зальцман. Последним, разумеется, не хотелось перенастраивать производство на танки с новой пушкой. И они победили.
Таким образом, к началу битвы на Курской дуге наши танки на равных могли сражаться только со средними немецкими танками довоенной конструкции «ТIII» и «TIV».
А в авиации положение было таким. У немцев самолетом поля боя был «Юнкерс 87», пикировщик. При пикировании летчик резко опускает нос самолета и как бы падает под углом к земле примерно в 70°. В это время он наводит самолет по бомбовому прицелу на объект, который собирается бомбить. В конце пикирования он освобождает бомбы, сам выходит из пике, а бомбы, направленные самолетом, летят в цель. Таким образом, немецкие летчики могли попасть бомбой в малоразмерную цель; утверждают, что они попадали в круг диаметром 10 м.
У нас самолетом поля боя был штурмовик «Ил2». За счет сильного бронирования он мог летать низко над землёй, ведя огонь по курсу своего полета из двух 23мм пушек и четырех пулеметов. Брал он с собой и до 500 кг бомб, но сбрасывал их только с горизонтального полета, а точность такого бомбометания была невелика. Пехоту, открыто расположенную небронированную технику и оружие такой бомбардировкой уничтожить было можно за счет осколков и взрывной волны, но, чтобы повредить танк, надо было, чтобы 100 кг бомба разорвалась от него не далее чем в 5 м. А такой точности бомбометания на «Иле» достичь было невозможно. От подвешиваемых к крыльям «Ила» реактивных неуправляемых снарядов толку было еще меньше Из-за крайне низкой точности попадания. Из пушки штурмовик под углом, близким к прямому, мог попасть только в борта танка, а их 23мм снарядик пробить не мог. А на тонкую крышу танка снаряды падали под очень маленьким углом и рикошетировали, не принося вреда. Таким образом, в плане борьбы с немецкими танками наша авиация сухопутным войскам Красной Армии ничем существенным помочь не могла. Итак, на начало 1943 г. средствами активной борьбы с немецкими танками у нас были только 76мм пушки «ЗИС-3» и пушки танков «Т-34» и «КВ1», но, повторяю, более-менее на равных эти средства могли бороться только с танками «TIII» и «TIV». Немцы это прекрасно знали, и именно на этом базировалась их идея операции «Цитадель».
«Цитадель»
А операция «Цитадель» (Курская битва) была для немцев решающей в том смысле, что Курская битва — это последняя их битва, в которой они еще надеялись победить Советский Союз военным путем. Это последнее стратегически активное действие немцев: после Курска они уже только оборонялись, стараясь спасти то, что приобрели ранее, стараясь уже не захватить что-либо, а только спасти Германию от Красной армии. Это был момент истины на Европейском театре военных действий Второй мировой войны. Поэтому готовились стороны к ней сверхтщательно, и немцы максимально напрягли все силы рейха.
Стратегический замысел немцев был прост, и Гитлер понимал, что этот замысел понятен и Сталину. Окружив под Курском в дуге выступающего в сторону немцев фронта наши войска, немцы пробивали брешь в 200 км по прямой, и их войска вливались в эту брешь и, повернув на север, брали Москву, до которой им оставалось около 400 км. (Правда, опасаясь этого, Сталин за Курской дугой создал еще один фронт — Степной, но для той тактической новинки, которую собрались применять немцы, это не имело особого значения.) А взяв Москву — крупнейший узел железных дорог и центр собственно великорусского населения, Гитлер рвал весь СССР на части, которые Из-за отсутствия проезда по железным дорогам было трудно объединить в одно целое.
Гитлер также не мог не понимать, что и его оперативный замысел не мог быть непонятен Сталину: ударив под основание выступа фронта под Курском с двух сторон, соединить немецкие войска в тылу этой дуги и окружить этим самым около 10 советских армий. Гитлер не мог не понимать, что в месте ожидаемых ударов советские войска выстроят такую оборону, какую только сумеют. Но, как ни странно, до определенного момента это было даже на руку немцам, и именно поэтому они отказались от идеи, приписываемой Манштейну, ударить по центру Курской дуги и образовать два котла окружения.
Дело в том, что Гитлер и остальные немецкие полководцы разработали тактическую новинку, за счет которой и собирались выиграть Курскую битву, а вместе с ней и войну. Подошло время более подробно остановиться на тактике.
Тактика
В Красной армии, да и в армиях остальных воюющих с Германией стран, тактика боя оставалась с Первой мировой войны, причем с ее начала. То есть по противнику ведется огонь артиллерии, затем со штыками наперевес и с криком «Ура!» на позиции противника бросается пехота. А уцелевшие пулеметчики противника выкашивают эту пехоту тысячами. Атака захлебывается, артиллерия снова ведет огонь, а затем опять с криками «Ура!» и т. д. [У Гальдера в дневнике за 5 сентября 1941 г. строчка: «На участке 8го армейского корпуса (9я армия) противник снова начал яростные атаки в стиле крупных сражений, характерных для Первой мировой войны».]
Немцы эту тактику изменили с началом Второй мировой. После артподготовки на позиции противника выкатываются танки и уничтожают уцелевших пулеметчиков и стрелков, и только после этого в относительной безопасности на позиции противника бросается немецкая пехота. Противник, которому танк не давал высунуть голову, вынужден был сидеть в окопах и ждать, пока его уничтожат. Нес он при этом больше потерь, чем атакующие немцы.
