Мафия Стелленбоша. Внутри клуба миллиардеров - Питер дю Туа
С огромным богатством приходит и большая отдаленность от обычной жизни, и Руперт - не исключение. Помимо стандартных частных самолетов, эксклюзивных домов и дружбы с популярными звездами спорта, он иногда выглядит разочарованным из-за своей неспособности направлять повествование или влиять на общественные изменения. В качестве примера можно привести его попытку сформировать свое наследие среди черной элиты, согласившись на интервью на PowerFM по совету Шивамбу. Он был убежден, что это правильный путь и что его подход будет оправдан. Этого не произошло, и он ушел со сцены злой и разочарованный. Его вспомогательный персонал был в таком же недоумении, ошеломленный реакцией и слишком настороженный, чтобы препарировать события для своего босса.
Однако общение с Рупертом показало, что в нем есть и человеческая сторона: он явно заботится о тех, кого считает близкими, с нежностью отзывается о других и глубоко переживает за будущее родной страны. Он носит свое имя и богатство с осторожным изяществом и не выставляет его напоказ, хотя это и не совсем соответствует тому образу, который рисуют его недоброжелатели.
Самобытность Руперта тесно связана с его наследием африканера, любовью к своей культуре и языку. Однажды он отозвал рекламу Richemont из роскошного европейского журнала, потому что тот назвал африкаанс одним из самых уродливых языков в мире, и помогает финансировать восстановление африкаанс западно-капского города Вупперталь, уничтоженного пожаром в конце 2018 года.
Возможно, именно это наследие и его нескромное отстаивание и разозлили его врагов. В конце концов, Руперты стали магнатами во времена апартеида.
4. ПЕРВЫЙ АФРИКАНЕРСКИЙ БИЗНЕСМЕН
Вервурд больше не хотел слышать ничего хорошего о Руперте.
- Пауль Сауэр, высокопоставленный член кабинета Хендрика Вервурда, после того, как Антон Руперт и тогдашний премьер-министр ЮАР в очередной раз вступили в конфликт по поводу политики апартеида, проводимой правительством Национальной партии.
Ни одно имя в Южной Африке после апартеида - за исключением, возможно, Оппенгеймера - не ассоциируется с нарративом о белом монопольном капитале или структурой, ставшей мафией Стелленбоша, так тесно, как Руперт. Кампании по очернению имени Руперта нашли благодатную почву в обществе, раздираемом расовыми противоречиями, где различия между богатыми и бедными все еще характеризуются уровнем пигментации. Руперты, клан, который наряду с Оппенгеймерами стал самым богатым среди всех южноафриканцев, - легкая мишень для популистов и некоторых политиков.
По общему мнению, Руперт является либо самым богатым, либо вторым по богатству человеком в Южной Африке; некоторые источники ставят его на первое место в списке самых состоятельных южноафриканцев. По данным журнала Forbes, одного из самых надежных источников информации о частном богатстве, в 2018 году семейное состояние Руперта составляло 6,6 миллиарда долларов, что равняется примерно 87 миллиардам рандов. и ставит его на второе место в стране. Самым богатым человеком Южной Африки является Ники Оппенгеймер, отпрыск империй Anglo American и De Beers, которые в настоящее время в основном разделены, чья семья владеет активами на сумму 7,7 миллиарда долларов, или 102 миллиарда рандов, по данным Forbes. (Алико Данготе, нигерийский цементный магнат, является самым богатым человеком Африки с частным состоянием в 12,2 миллиарда долларов, или 167 миллиардов рандов.)
Богатство Рупертов сосредоточено в южноафриканской многопрофильной инвестиционной компании Remgro, холдинговой компании Richemont, специализирующейся на производстве предметов роскоши, и международной инвестиционной компании Reinet, названной в честь города Граафф-Рейнет в Кару, откуда родом Антон Руперт.
Рупертов регулярно карикатурно изображают как архетип африканерских капиталистов: наглых, высокомерных и не обращающих внимания на политическую систему, при которой они сколотили свои огромные состояния. Когда Йоханн Руперт раскритиковал риторику АНК о радикальных экономических преобразованиях - фразу, получившую широкую огласку в ходе беспорядочной подготовки к выборной конференции партии в 2017 году, - он подвергся презрению со стороны правящего политического класса. "Радикальные экономические преобразования - это просто кодовое слово для воровства... Они грабят государственную казну. И это общеизвестно", - сказал он, добавив, что кампания Bell Pottinger была начата, чтобы отвлечь внимание от коррупции в правительстве.
Руперт также сказал, что известно, что государство "грабят вслепую", но его комментарии не должны быть неправильно истолкованы: "Неважно, какой политической ориентации вы придерживаетесь, факт остается фактом: для Южной Африки время близится к полуночи... Мы стоим перед финансовым обрывом благодаря недобросовестному управлению и коррупции. Нам всем придется работать вместе - бизнесу, гражданскому обществу и правительству".
АНК, теоретики радикальных преобразований и реакционеры взорвались, заявив, что белый капиталист с репутацией Руперта не имеет права комментировать политику правительства или говорить о коррупции (которая, тем не менее, процветала). Зизи Кодва, спин-доктор АНК, выступил первым, заявив, что Руперт "и ему подобные" продолжают извлекать выгоду из неравного общества и вытекающих из него монополий. Кодва в многословном заявлении, защищающем политику АНК по широкому преобразованию общества, назвал Руперта "неискренним", "крайне оппортунистичным", "бенефициаром политики исключения апартеида", "высокомерным" и "скептиком" - и "посоветовал" ему воздержаться от публичных комментариев, поскольку это основано на его "врожденной склонности к сохранению привилегий и процветания для немногих".
Тами Мазвай (Thami Mazwai), советник Линдиве Зулу (Lindiwe Zulu), министра по развитию малого бизнеса и большого сторонника "RET", назвал высказывания Руперта "ударом по зубам чернокожих" и добавил, что семья "получила значительную выгоду от апартеида, несмотря на возражения, которые она имела".
Эдна Молева, министр в правительстве Зумы, обвинила Руперта и его семью в том, что они являются бенефициарами того, что правительство бывшей Национальной партии благоприятствовало африканерскому бизнесу. Достойно сожаления, что его язвительная критика правительства черного большинства исходит от бенефициара щедрот интервенционистского государства апартеида". Руперт может поблагодарить то, что историк Дэн О'Меара назвал "volkskapitalisme", за звездную судьбу его покойного отца и его впечатляющей империи", - пишет Молева в Business Day.
Не совсем так, - возразил Тим Коэн, редактор Business Day, неделю спустя, объясняя, что то, что апартеид был "фундаментальным злом", не означает, что Молева и враги капитала и частного предпринимательства в АНК должны отбросить "историческую точность". Коэн согласился с тем, что многие африканерские предприятия действительно пользовались преференциями со стороны тогдашнего правительства посредством экономического вмешательства, но утверждал, что это происходило не в такой степени, как в современной ЮАР: "Там никогда не было ничего близкого к огромному количеству законов, заставляющих фирмы отказываться от акций, покупать товары у определенных групп или проводить обучение только для одной группы, что мы видим сегодня".
Коэн утверждает, что "Фолкскапитализм" никогда не ставил своей целью заставить так называемый английский бизнес отказаться от
