Литературная Газета - Литературная Газета 6578 ( № 48 2016)
Большое внимание уделяется юным зрителям. Яркие, динамичные музыкальные сказки – «Кот в сапогах», «Золушка», «Аленький цветочек», «Али-Баба», «Щелкунчик», «Кот Федот и Новый год», «Садко», «Морозко» – основа воспитания подрастающего поколения.
– Что, по-вашему, формирует актёра в первую очередь?
– Актёр, как и любой человек, – это пространство непознанного с огромным желанием познать, убедиться, проверить, понять, сделать выводы. И в отличие от обычного человека – зафиксировать вышесказанное и восполнить пробелы в матрице забытых и трансформированных знаков.
То, что сделала русская культура для будущего человечества (имеется в виду не только драматургия и театр, но и масса других институтов, где нет предела для пополнения запасов партитуры глубокого осмысления на трудных дорогах бытия), необходимо личности актёра как воздух.
К сожалению, в последнее время у некоторой части молодёжи наблюдается эксплуатация штампов без серьёзной расшифровки основ житейского начала. В некоторой степени всё строится на представлениях и теоретической базе предмета.
– Как пополняете труппу?
– Нам постоянно шлют резюме актёры из разных уголков нашей большой страны.
Но квартирный вопрос не последнее препятствие в поисках ярких индивидуальностей – героев, героинь. Благо что десяток лет назад наш директор Л.Н. Судовская попросила обратить внимание на потребности театра в обновлении труппы, что реализовалось в выпуске курса молодых актёров под руководством народных артистов СССР С. Колосова и Л. Касаткиной.
Мы продолжаем сотрудничать со Смоленским государственным институтом искусств. В этом году набрали новый актёрский курс.
– Критики порой строги к спектаклям вашего театра. Как выстраиваете отношениями с ними?
– Я бы советовал вступающему на это поприще хотя бы пунктиром или, как сегодня говорится, в сокращённом варианте познакомиться с основами сценической культуры, представленными в работах ряда авторов, которые в содержательной научно-художественной форме скорректируют ваши эмоции, пристрастия, выровняют ваши кривые и освободят от многих случайностей.
Хотелось бы больше серьёзных диалогов с высказывающими своё мнение, подкреплённое глубоким знанием театрального организма.
– Как дела с гастролями в современных условиях?
– Гастролируем… Россия, Беларусь, Польша, Швеция. Хотелось бы больше возможностей. Нас приглашали в Англию, Германию, но сегодня это проблематично… И мы к этому относимся с пониманием.
– Что для театра значит участие в фестивалях? Других посмотреть и себя показать?
– Участие в фестивалях для любого театра – свежая кровь познания. Где, как не на фестивале, возникают парадоксальные знакомства с непознанными объектами мечущихся натур, ищущих ответы на вечные вопросы? Где, как не на фестивале, мы обмениваемся информацией, получаем оценки авторитетных коллег и испытываем счастье от побед…
Поэтому наш театр – постоянный участник театральных фестивалей различного уровня, неоднократно отмеченный вниманием и наградами, что даёт силы для будущего творчества.
Есть и свой международный театральный фестиваль «Смоленский ковчег», который был создан по инициативе директора нашего театра, заслуженного работника культуры Российской Федерации Людмилы Судовской. В этом году он прошёл в пятый раз. В нём приняли участие театральные коллективы из пяти стран, в течение недели на трёх театральных площадках было показано 23 спектакля.
Беседовала Диана Бубнова
Человек спускается в ад
Человек спускается в ад
Искусство / Искусство / Театральная площадь
Юсим Елена
Сцена из нового спектакля
Теги: Театр Маяковского , Хейфиц , премьера
Режиссёр Леонид Хейфец поставил третью пьесу Артура Миллера
Сначала был поставлен «Спуск с горы Морган», несколько лет назад – «Цена», теперь – «Все мои сыновья», спектакль, премьера которого недавно состоялась в Театре им. В. Маяковского.
Сломавшись во время ночной грозы, огромный тополь снёс почти половину дома Келлеров, проломил крышу так, что в образовавшемся пространстве висят, покачиваясь, не до конца оторвавшиеся доски (художник-постановщик Владимир Арефьев). Рухнув, дерево погребло под собой не только видимую часть сада, но и почти всю веранду, по которой персонажи спектакля словно бы пробираются друг к другу. Прежде чем начнётся сценическое действие, зрителю дана возможность внимательно вглядеться в создавшуюся картину, ощутить настроение воскресного августовского дня – и в этой паузе приблизиться к героям драмы.
Америка конца 40-х годов, сразу же после Второй мировой войны, предместье маленького городка. Глава семьи и хозяин дома, владелец производства по изготовлению авиационных моторов Джо Келлер (Виктор Запорожский) уютно устроился на свободном кусочке веранды, исполненный чувства собственной самодостаточности. Со сцены в зрительный зал проникает живая волна этих мгновений покоя, расслабленности, удовлетворённости жизнью, в которую он погружён. Джо прост, мягок, отзывчив, дружелюбен с окружающими его близкими, с соседями-приятелями: уставшим от неудачной семейной жизни доктором Джимом Бейлисом (Виктор Довженко) и его женой Сью, местной сплетницей (Валерия Забегаева), любителем астрологии Фрэнком (Игорь Евтушенко) и обаятельной Лидией Лаби (Анна-Анастасия Романова). Он – один из них, он как все. Отец уважаемого семейства. Таково самоощущение Келлера и мера его совести. Он обязан быть победителем во всех жизненных ситуациях. Виктор Запорожский играет подробно, с кажущейся лёгкостью, свободно, почти импровизационно. Это делает внутреннюю биографию Келлера прозрачной для зрителя. В прошлом – тяжёлая нищая молодость, поиски способа разбогатеть, создание собственного завода. Когда началась Вторая мировая война, на фронт попали оба сына Джо: старший, Крис, возвратился, а младший, Ларри, лётчик, пропал без вести. И даже теперь, спустя уже значительное время, Келлер не чувствует необходимости объяснить себе, почему в тот день, когда на его заводе получились бракованные детали, он, боясь скандала и разорения, выпустил всю партию, полагая, что где-то обнаружат её непригодность. А после гибели лётчиков, получивших неисправные машины, обвинил в роковой ошибке своего младшего компаньона. У героя Запорожского отсутствует внутреннее душевное зрение: для него в тот момент чужие сыновья – бесплотные тени, ведь он точно знает, что его Ларри летает на самолётах другого типа.
Здесь открывается сюжетный лабиринт спектакля. В этом глубоком лабиринте рождаются токи настоящего трагического действия. В него вовлекаются все, и прежде всего жена Келлера Кэт (Ольга Прокофьева). Актриса играет в изящном, чуть театрально-акцентированном психологическом рисунке длительную пытку молчанием, на которую её обрекла любовь к мужу. Она спасает своё уже надломленное сознание только безоговорочной верой в то, что Ларри жив и скоро вернётся. Семья не могла бы существовать без её доброты, знания жизни, юмора, мудрости. Одна из лучших сцен Ольги Прокофьевой – та, в которой Кэт заставляет разъярённого Джорджа (Евгений Матвеев), сына бывшего компаньона Келлера, вспомнить, каким тёплым для него в детстве был её дом. Но Кэт, не принимая реальности, балансирует на грани безумия.
Её сын Крис (Алексей Фатеев) инстинктивно чувствует это. С такой же степенью определённости осознаёт он и необходимость продолжать жить. Ему 32 года. После пережитой на фронте и невыразимой никакими словами близости смерти его внутреннее зрение обострено. Самые резкие и противоположные чувства в нём сталкиваются: максимализм и любовь к матери и отцу, природная робость и отчаяние взрослого человека. В браке с Энн, бывшей невестой Ларри, для Криса – надежда на будущее.
Энн Дивер (Полина Лазарева) – юная, сосредоточенно-решительная, уже однажды испытавшая несчастье. В кармане её красивого платья находится последнее письмо Ларри к ней, написанное перед его самоубийством. О существовании этого письма никому не известно. Оно привезено как средство защиты, как последний аргумент в споре о том, жив ли Ларри. Письмо будет прочитано: самоубийство сына, которому стало невыносимо стыдно за отца, сразу откроет Джо Келлеру всю глубину его вины перед теми, кого он не мог ощутить как живых людей, почувствовать их беззащитность перед смертью. И ему, сочинившему для себя гигантский миф самообмана, некуда будет деться от собственной совести.
Войны – пока неотторжимая часть длинной истории человечества. Цинизм убийств и разрушений имеет страшную аналогию внутри самого человека. Он способен создать для себя и других ад ещё здесь, на земле. Режиссёру Леониду Хейфецу близко это чувство трагического, существующее в сюжетах Миллера, независимо от того, идёт ли в них речь о судьбе одного человека или о судьбах многих.
