Газета Завтра Газета - Газета Завтра 933 (40 2011)
"ЗАВТРА". С чем это связано, в чём корни проблемы?
Н.З. Проблемы с госфинансированием, проблемы административного плана, об этом и наш министр культуры говорит. На культуру в западных странах выделяется 3%. А у нас и в советское время было 1,5% — а теперь ещё меньше 0,7%. Это погибель для культуры. Нужно хотя бы удержать её на существующем уровне — но похоже, что приоритеты сейчас другие.
От нас, конечно, мало что зависит, мы простые реставраторы, практики — а вот Савва Васильевич выразился бы по этому поводу крепко.
"ЗАВТРА". В музеях, в реставрационных мастерских продолжают трудиться настоящие подвижники. Их стараниями, наверное, только и удаётся поддерживать «статус кво» в такой ситуации. Ваш отдел — на переднем крае борьбы за сохранение культурных ценностей. Кто работает в доме на улице Бурденко, на ком держится работа отдела? Какова его структура?
Н.З. Савва Васильевич написал в своё время статью о нашем отделе, назвал её "Об отделе с благодарностью и любовью" — он перечислил в ней всех, кто работал с ним, каждого поблагодарил. Это чувство ему и по жизни было свойственно: благодарность Богу, семье, людям, которые с ним работали…
В отделе два подразделения — сектор реставрационных выставок и непосредственно пропаганды, есть свой небольшой выставочный зал. К примеру, планируется выставка — и под эту конкретную выставку здесь же, в отделе, реставрируются работы.
В.К. Административную часть тащит на себе Нина Васильевна Зайцева — разбирается в новых договорах, сметах.
Н.З. Я ушла в своё время из музея Л. Н. Толстого, чтобы заниматься реставрацией — а в результате сижу с бумажками. Раньше, когда работала на полставки, гораздо больше успевала отреставрировать, чем сейчас…
В.К. Людмила Черняховская работала у нас, жена главного редактора издательства "Советский художник" Марка Черняховского — и через это издательство шли все наши печатные работы. А Мила ездила по ответственным поручениям — в министерство, по выставочным залам, в комбинат Вучетича. Если бы не её обаяние, наши выставки готовились бы дольше — ведь даже для того, чтобы ящики для картин сделать, нужно было отстоять очередь…
Ещё один сотрудник отдела — Ольга Адамишина. Одно время Ольга Николаевна жила в Великобритании, установила хорошие отношения с русским зарубежьем и организовала "Фонд помощи русскому искусству". Она до сих пор ежегодно делает у нас на Бурденко выставки молодых художников, выпускников художественных училищ.
Елена Васютинская — научный сотрудник, генератор идей, наш искусствоведческий суперпрофи, — делала целый ряд выставок, в том числе русского портрета ХVIII-ХIХ веков, советской игрушки 20-х — 50-х годов ХХ века, детского портрета ХVIII — начала ХХ века. Недавно выпустила замечательный альбом-каталог по вернисажу, проходившему в ЦДХ — "Два века русского детства".
Наталья Барвинская, научный сотрудник, искусствовед, готовит замечательные реставрационные экспозиции, выставки картин современных авторов и коллекционеров. Трудами Галины Ерховой, реставратора высшей категории, восстановлены многие картины, прошедшие через наш отдел. Галина Федина пришла в отдел из центра Грабаря — это уже говорит о ней, как о реставраторе высокого класса. Александр Быков — книжный график, на нём были пригласительные билеты, макеты каталогов. Алла Сват, Светлана Горбачёва, Ольга Мириманова составляют статьи, книги, каталоги.
Н.З. Виталий Кузюбердин в отделе — с самого начала. Если профессионалы говорят, что с какой-то работой никто не справится — заказчиков из музеев, из реставрационных организаций посылают к нему: "Виталий сделает!" Он спасает наисложнейшие, "пропащие" вещи. Не прибегая ни к каким методикам, ни к каким инструкциям, увидев произведение послойно своими собственными глазами, а не микроскопом — находит подходящее решение.
В.К. Я пришёл в отдел, когда мне было двадцать шесть лет, то есть всю сознательную жизнь работаю здесь. В нашем доме — домашняя обстановка со всеми бедами, проблемами. Но у Саввы Васильевича была потрясающая способность разруливать проблемные ситуации. Администрации он не касался, только если что-то нужно было отвезти, сделать — звонил, договаривался. Даже после болезни, когда Савва стал публицистом, делал он очень много — просто эта деятельность приобрела другие формы. Там, где несколько лет можно было потратить из-за бюрократических проволочек, появлялся Ямщиков, устраивал разнос чиновникам, стучал кулаком — и проблема решалась. Он боролся, бодался — и чего ему это стоило!
Н.З. В последнее время появились у нас в отделе и молодые реставраторы — выпускники Строгановки и реставрационного факультета Свято-Тихоновского университета. Хорошие ребята, работают с энтузиазмом — прониклись атмосферой отдела.
В.К. Они ещё помнят Савву. После Савёлки, конечно, всё стало грустнее и скучнее…
Н.З. Он был человек-праздник — приходил, громогласно орал, распоряжался, садился, все несут ему что-то — и сразу такой душевный подъём у всех. Молодёжи с ним было очень интересно.
"ЗАВТРА". Савва Васильевич "служил по России" — в Москве он проводил три-четыре месяца в год, в остальное время — Псков, Кострома, Суздаль, Ярославль, Афон, Италия. То спасал Кижи, то защищал Пушкиногорский заповедник. С его подачи была расстроена безвозмездная передача Германии Бременской коллекции. Эти сражения за историю и культуру нашей Родины — постоянные разъезды, работа допоздна — как сказывались на домашней жизни?
Н.З. Каждый день, когда уезжал домой, делал оттуда "контрольный звонок". Знал, что мы допоздна задерживаемся, спрашивал: "Как вы?"
М.Я. Он не был домашним человеком. Дома только ночевал — его жизнь проходила на работе. Особенно в последнее время… Дом для него — это где можно кости бросить на кровать, отдохнуть и потом опять куда-то бежать.
"ЗАВТРА". Пытался увлечь, втянуть в работу отдела?
М.Я. Он не такой человек — он мог только что-то предложить. У него была такая позиция: ты должна сама выбрать то, что тебе хочется, что нравится. Абсолютно дистанцировался в вопросе выбора.
Но мы были на одной волне, так что я жила его жизнью. Когда рядом человек, который живёт вот такой интересно, насыщенно — в стороне не останешься. Он всегда делился, я была в курсе всех перипетий. Сама проживала эту жизнь — для меня эти люди, события были очень близки.
Н.З. Марфа, помнишь, ты сказала, когда мы отмечали наш юбилей, что если отец брал тебя с собой в отдел 1 июня, ты не связывала это с каким-то праздником, помимо своего дня рождения?.. В этот день в доме Палибина всегда был двойной праздник — день рождения отдела и день рождения Марфы. В отделе всегда об этом помнили, готовили для неё какой-нибудь подарок. А потом Савва Васильевич заболел, и после его болезни уже такого не было…
Первый раз мы отпраздновали этот день после большого перерыва. Тридцать лет отделу… За это время он обзавёлся особой атмосферой, появились свои яркие традиции. Например, мы поддерживаем связь с провинциальными музеями. Тамошние коллекции чаще всего мало изучены, неизвестны. Сейчас у нас в работе Егорьевский музей и Солнечногорский музей «Путевой дворец». В Солнечногорске — великолепное собрание советской живописи ХХ века, 50-60-х годов. Шестнадцать лет назад коллекция, 90 с лишним картин самых разных художников, и советских классиков, и малоизвестных — Терпсихоров, Никонов, Володин, Сергеев, огромное количество имён можно перечислять — была передана из сельского народного музея в коллекцию музейно-выставочного центра «Путевой дворец». Мы с этим центром заключили договор: через три-четыре года эту коллекцию наши специалисты приведут в порядок, реставрация будет закончена — и всё это будет показано в нашем выставочном зале.
"ЗАВТРА". С другими отделами Института реставрации вы сотрудничаете?
Н.З. У нас сложились дружеские отношения с отделом реставрации станковой масляной живописи на Гастелло, который возглавляет Мария Степановна Чуракова. Идёт основательное сотрудничество, мы занимаемся серьёзной научно-исследовательской работой. Изучаем коллекцию Солнечногорского музея, сохранность живописи 50-х-70-х годов ХХ века, технологию, которую использовали художники того времени, — и подкидываем отделу масляной живописи работу, работаем с ними вместе.
В.К. К примеру, расчищаем картину и видим какие-то характерные повреждения, кракелюры необыкновенные — и отдаём в отдел Чураковой.
