Ульрика Майнхоф - От протеста к сопротивлению Из литературного наследия городской партизанки

ВОССОЕДИНЕНИЕ

Самым невыносимым для немцев является «разделение нации»[117]. Когда бы и где бы ни задавался вопрос, какая проблема является главнейшей для немецкой политики, привыкли ли люди к разделению нации или это непереносимо, ответ двух третей опрашиваемых всегда один и тот же: самое главное — это воссоединение нации, разделение нации непереносимо[118].

Опрошенные считают перспективы по воссоединению немецкой нации не просто плохими, а таким плохими, что хуже некуда[119], — и, однако же, не перестают страстно желать воссоединения.

На вопрос, каким образом достичь воссоединения, в мае 1962–го — точно так же, как и в апреле 1957–го — 40 из каждых 100 опрошенных ответили:

«Путем переговоров с ГДР».

Практически столько же одобрили предложение, чтобы обе части Германии были выведены из военных союзов, после чего безопасность объединенной Германии была бы гарантирована странами–победительницами специальным договором[120].

Между прочим, еще в октябре 1951 года целых 64 % населения поддержали предложение Гротеволя[121], суть которого заключалась в том, что «должно состояться общее совещательное собрание представителей западной и восточной частей Германии»[122].

И четверть всех немцев но эту сторону Эльбы желает от нового канцлера признания ГДР, «если это поможет нам продвинуться в деле воссоединения нации»[123].

Наряду с желанием воссоединения существует и потребность в более активной восточной политике: почти половина граждан ФРГ высказалась за улучшение отношений с Польшей, Чехословакией и Венгрией[124].

НАТО И ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ

Воинскую обязанность опрошенные не жалуют, но все же признают ее как «необходимый долг» — и лишь большинство женщин высказывается против всеобщей воинской обязанности, что логично: они не хотят добровольно отказываться от присутствия дома мужей и сыновей[125].

Что касается нового вооружения, что если в начале 50–х годов это предложение сталкивалось с резким массовым отпором, то теперь аборигены Тризонии[126] с ним смирились.

По–другому обстоит дело с ядерным вооружением. 80 % западных немцев были против ядерного вооружения в мартовские дни, когда бундестаг принял по этому поводу положительное решение[127]. До конца года их численность все еще составляла 50 %. А из списка наказов избирателей Эрхарду, опубликованного Алленсбахским институтом, стало ясно, что число противников ядерного вооружения все еще составляет 38 % населения. Ни но какому другому вопросу оппозиция не стояла так упорно на своем — несмотря на поворот [вправо] в политике СДПГ и СвДПГ, несмотря на прошедшие годы, то есть на время, которое, как известно, лучший лекарь и которое все покрывает пеленой забвения.

Но когда дело доходит до вопросов, касающихся войны, опрошенные немцы начинают дружно демонстрировать странности. Ведут себя нелогично, как обжегшиеся дети. Например, не верят в то, что война возможна, — но в то же время все настойчивее выступают за усиление ПВО. Сомневаются в том, что в случае ядерной войны можно выжить, — но строят бомбоубежища. Демонстрируют явный оптимизм — но создают запасы на случай ядерной войны[128]. Они неспособны сопротивляться [правительственной] кампании внушения о необходимости создания ПВО и неспособны противостоять своим хомячьим инстинктам — но при этом они догадываются о полной бессмысленности и того, и другого. Говоря иначе, мозги у них промыты еще не до конца.

ДЕМОКРАТИЯ

Все рассказы о том, что [западным] немцам теперь присуще явно извращенное представление о демократии, — ерунда[129]. Только пятеро из каждых ста опрошенных считают существование оппозиции «совершенно излишним». Более двух третей, напротив, убеждены в ее «крайней необходимости» или, по крайней мере, «абсолютной естественности»[130].

А когда речь заходит о свободе, люди точно знают, что они имеют в виду: свободу слова. В 1949 году для них еще была более важной свобода от бедствий и нужды, лишь четверть считала самой главной свободу слова. Но вот в 1963 году свободу слова считала главной уже более половины опрошенных — на 10 % больше, чем за год до того. Очевидно, сыграло свою роль «дело “Шпигеля”». Ставки Закона о чрезвычайном положении понизились[131]. В Алленсбахском списке наказов [канцлеру] зафиксировано пожелание 33 %: «Позаботиться о том, чтобы демократические правила игры соблюдались лучше».

Идея «большой коалиции» пользуется поддержкой. Опрошенные считают, что новый канцлер должен похоронить разногласия между ХДС и СДПГ, создав такую структуру, которая обеспечивала бы плодотворное сотрудничество между ХДС и СДПГ (45 %). А вот влияние церкви в политике должно быть устранено (40 %)[132].

ИТОГИ И ВЫВОДЫ

Очевидно, что [западные] немцы вовсе не так аполитичны, как это нам пытаются внушить, ссылаясь на результаты последних выборов. Они вовсе не такие профаны, они ориентируются в ситуации и не боятся высказывать свое мнение. Они вовсе не черпают все свои суждения из газеты «Бильд», вовсе не согласны во всех вопросах с ХДС, они не до такой степени антикоммунистичны и набожны, как это Некоторым хотелось представить. «Скрытая болезнь демократии — это вовсе не присущее гражданам отсутствие интереса к политике, а все большая неполнота их чувства коллективизма», — считают алленсбахцы Элизабет Нёлле и Герхард Шмидтхен[133]. А что было бы, если бы этому чувству коллективизма добавить хоть немного значимости? Популярность Эрхарда от этого не пострадала бы, вот уж точно.

«Конкрет», 1963, №11

КУЛИ ИЛИ КОЛЛЕГИ?

Миллионы иностранных рабочих проживают в настоящий момент в ФРГ. 390 тысяч итальянцев, 194 тысячи греков, 178 тысяч испанцев, 160 тысяч турок, 60 тысяч югославов, 21 тысяча португальцев и т. д. В июне 1961 года их было 500 тысяч, сегодня — уже 1,3 миллиона. Свыше трети из них заняты в металлопромышленности (то есть каждый десятый рабочий–металлист — иностранец), свыше 300 тысяч заняты в обрабатывающей промышленности, свыше 200 тысяч — в строительстве. 330 тысяч из 1,3 миллиона — женщины. Основными местами концентрации иностранной рабочей силы являются земли Северный Рейн — Вестфалия и Баден—Вюртемберг, затем — Гессен и Бавария. Почти 70 тысяч иностранцев зарегистрировано на бирже труда в Мюнхене, 65 тысяч — в Штутгарте, 56 тысяч — во Франкфурте–на–Майне, 35 тысяч — в Кёльне. 4,5 % всех наемных работников ФРГ являются иностранцами[134].

13 АВГУСТА

Демографическая ситуация в ФРГ неблагоприятна: страна стареет. Продление срока службы в бундесвере и времени обучения в школе привели к появлению дефицита рабочей силы, который и породил необходимость в привлечении иностранцев. Last but not least[135] – 13 августа 1961 года[136], заставившее Валентина Зибрехта, директора биржи труда Южной Баварии, заявить: «Иностранцы заняли место переселенцев из советской зоны — откуда до 1961 года в ФРГ ежегодно переселялось от 150 до 300 тысяч, по большей части это были высококвалифицированные кадры в лучшем работоспособном возрасте»[137]. Оценка числа вакантных рабочих мест до 1970 года — 400 тысяч.

СОЦИАЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ

Двусторонние соглашения между ФРГ и Италией, Грецией, Испанией, Турцией и Португалией регламентируют условия въезда, найма [иностранной рабочей силы], деятельности немецких вербовочных комиссий, а также вопросы социального страхования [иностранной рабочей силы]. Иностранцы из стран ЕЭС после годичного проживания в ФРГ имеют право на неограниченный срок пребывания, иностранцы из третьих стран получают такое право только после трех лет проживания. Положение с социальным страхованием иностранцев из стран, не входящих в ЕЭС и не связанных двусторонними соглашениями с ФРГ, неясно. В особенности неясно положение марокканцев и югославов. Они не могут рассчитывать на то, что отчисления на социальное страхование, которые с них взимались в ФРГ, будут им зачислены после возвращения домой. Организатором завоза иностранной рабочей силы в ФРГ являются федеральное ведомство по найму рабочей силы и по безработице и подчиненные ему биржи труда федерального и земельного уровня. Немецкие комиссии по найму за границей рабочей силы действуют но заданию этого федерального ведомства.

ЗАКОН ОБ ИНОСТРАНЦАХ

Такие вопросы, как разрешение на пребывание и трудовую деятельность на территории ФРГ, правовой статус иностранных рабочих и основания для их депортации из страны, регулирует Закон об иностранцах, который вступил в силу 1 октября 1965 года. Помимо всего прочего, этот закон запрещает иностранным рабочим всякую политическую деятельность, если «она не совпадает с народоправием, направлена против основ свободного демократического порядка, либо направлена на создание партий, иных объединений и организаций, либо имеет намерение выйти за сферу действия данного закона, не согласуясь при этом с основными принципами свободного демократического порядка» (§ 6, 3). Это положение откровенно контрастирует с решением Федеральной судебной палаты от 25 июля 1963 года, которое гласит: «Иностранные коммунистические партии, действующие через находящихся в ФРГ своих сторонников из стран их происхождения, уже потому являются антиконституционными объединениями, что они входят в «мировое коммунистическое движение» и, соответственно, согласно с основными тезисами коммунизма, направлены против всех «капиталистических» стран, в том числе и против ФРГ Обязательно надо учитывать, что их деятельность (даже если она прямо ориентирована на иные цели) постоянно направлена на подрыв или, по меньшей мере, дезорганизацию конституционного порядка в ФРГ на принципиальной и долговременной основе»[138]. Совершенно очевидно, что Закон об иностранцах направлен на то, чтобы ограничить политическую активность иностранных рабочих. Однако как соотносится этот закон с решением Федеральной судебной палаты, из судебной практики пока не ясно.