Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
Года два назад т. Серго как-то в разговоре сказал мне, а знаешь, что правые уклонисты и прочая шушера пытается использовать в борьбе с т. Берия тот факт, что он работал в муссоватской контрразведке но из этого у них ничего не выйдет.
Я спросил у т. Серго, а известно ли об этом т. Сталину. Т. Серго Орджоникидзе ответил, что об этом т. Сталину известно и что об этом и он т. Сталину говорил.
Кандидат ЦК ВКП(б) Павлуновский 25 июня 1937 г.».
Написал ли бы так Павлуновский о Берии в 1937 году (явно отвечая на некий запрос Сталина), если бы за десять лет до этого он публично обвинил Берию в интриганстве?
Это письмо, хранящееся в архиве Президента РФ, окончательно убивает сразу несколько инсинуаций относительно Лаврентия Павловича, а заодно доказывает, что или: 1) «показания» Деканозова подложны, или: 2) он оговорил Берию под сильнейшим давлением следствия.
А вот теперь я сообщу, почему упоминал ранее о шести, а не семи (включая Берию), подследственных. Я уверен, что ложные показания Деканозова (и других соратников Берии) объясняются не только давлением следствия, но и тем, что Деканозов, как и остальные пять его товарищей, точно знал, что Берии в живых нет, что его доброе имя ничто уже не спасет… А надежда на снисхождение в случае «сотрудничества» с группой Руденко оставалась.
Да, я уверен, что Берия был убит без суда и без следствия вряд ли позднее середины июля 1953 года. И уж не намного позднее времени окончания внеочередной сессии Верховного Совета СССР, закончившейся 8 августа 1953 года.
К такому выводу я пришел еще в самом начале своей работы над книгой, а знакомство с книгой А. Сухомлинова (уже в конце работы) окончательно укрепило меня в таком убеждении, потому что самым ценным свидетельством ее автора, заслуженного юриста России, изучавшего материалы следствия, является, по-моему, следующее:
«По закону дело должно быть расследовано всесторонне, полно и объективно… по закону для собирания и последующей оценки доказательств проводятся очные ставки. Ничего сложного здесь нет. Тем более все обвиняемые в одном городе. Берется охрана, сажаются в кабинете друг против друга два допрашиваемых, и им поочередно задаются контрольные вопросы. Составляется протокол… Так вот, по делу Берия очных ставок вообще не проводилось (выделено мною. — С.К.). Такого следственного действия для Руденко просто «не существовало»…»
А. Сухомлинов усматривает в этом лишь пренебрежение следственными нормами вследствие предрешения приговора, но для меня отсутствие очных ставок с Берией является последним убедительным доказательством того, что Берия был бессудно и подло убит.
А с покойником очной ставки не проведешь!
До некоторого момента физически устранить Берию было для хрущевцев все же опасно… А вдруг кто-то на пленуме или на сессии ВС отважился бы поднять вопрос о заслушивании самого Берии. Но после окончательного публичного аутодафе на сессии ВС, напротив, опасно было оставлять Берию в живых! Одно то, что живой Берия мог развалить все «дело», к тому же будучи моральной опорой и для «подельников», вынуждало Хрущева и Руденко к немедленным действиям.
Однако убийство Берии не могло произойти ранее указанных выше сроков. Так что какое-то время он в бункере МВО сидел.
И ТОМУ есть — на мой взгляд — убедительное косвенное подтверждение. Но вначале я сделаю небольшое вводное замечание.
Не знаю, как кто, а я верю в ценность мелких деталей. Их сложно учесть фальсификаторам, но они важны для пытливого исследователя. Недаром считается, что лгущий чаще всего «прокалывается» на мелочах! Но и, напротив, — мелкие детали нередко очень доказательны, потому что мелочь легко просмотреть, а поэтому непросто скрыть.
Так вот, это — присказка. А рассказать я хочу вот что… В № 41 за 2000 год еженедельника «Независимое военное обозрение», на странице 8, в рубрике «Заметки на погонах» был помещен материал Александра Щелокова «Самодурство с большими звездами. (Борьбу с неуставными взаимоотношениями в армии надо начинать с искоренения командирского хамства.)»
Речь в статье шла о бедах современной армии, о прочно укоренившемся уже в Советской Армии публичном командирском мате. И как один из примеров автор статьи в ряду других привел тот, который я сообщаю читателю без каких либо сокращений.
«Мой коллега и приятель военный журналист Алексей Котенев, — писал А. Щелоков, сам отдавший армейской службе положенные офицеру четверть века, — рассказывал о случае, свидетелем которого был сам. Генерал (впоследствии — маршал) Павел Батицкий, в 1953 г. обеспечивавший охрану бункера, в котором содержался арестованный Лаврентий Берия, дневал и ночевал на охраняемом объекте. И вот однажды ему доложили, что Берия отказался от пищи и объявляет голодовку. Батицкий рассвирепел. Он отправился в бункер. Перед ним открыли стальные тяжелые двери. Батицкий нервными шагами спускался по лестнице в чрево подземного командного пункта Московского военного округа, и его басовитый командирский рык разносился под сводами:
— Берия, е… твою мать! Не будешь жрать, в цепи закую!
Позже Котенев признавался, что угроза Батицкого произвела впечатление даже на него — вовсе не заключенного… Особенно угроза «заковать в цепи», смысл которой увязывался только с далеким прошлым. Почему именно эта мысль пришла на ум генералу, сказать трудно. Но даже Берия продолжать голодовку не рискнул.
А уж как Павел Федорович умел пугануть ненормативными словесами своих подчиненных, вряд ли требует пояснений».
Не думаю, что эпизод с Батицким был вставлен А. Щелоковым в статью (или рассказан ему в свое время А. Котеневым) с целью хитромудрой стратегической дезинформации, призванной подкрепить версию о том, что Берию не застрелили при аресте. Нет, это как раз та мелкая деталь, которая позволяет сделать вывод: Берия действительно содержался в бункере штаба МВО.
Но как долго он там содержался?
Официальная версия — до конца декабря 1953 года. Однако, повторяю, я убежден, что Лаврентий Павлович был застрелен еще до наступления осени 1953 года.
Сразу расправиться с ним было рискованно — мало ли как все могло повернуться. Но вот все благополучно (для заговорщиков) закончилось. На пленуме никто заслушать Берию не потребовал, запланированное «всенародное осуждение» худо-бедно, но состоялось — июльские номера
«Правды» пестрят соответствующими репортажами и фотографиями «с мест».
Берия об этом не знает, однако после последнего своего письма понимает, что писать бесполезно. И он предпринимает попытку голодовки. Увы, по поведению Батицкого видно, что желаемого эффекта и этот шаг не дал. Датировать же попытку голодовки можно десятыми числами июля.
Вот прошла и сессия Верховного Совета… И тоже — без сучка и задоринки для Хрущева и Президиума ЦК. Руденко и его следственная команда уже вовсю работали тогда с арестованными Деканозовым, Кобуловым, Гоглидзе, Мешиком и Влодзимирским (Меркулова арестовали позднее), и надо было максимально быстро сломить их и принудить к вовлечению в процесс тотальной дискредитации Берии. Смерть Берии здесь могла стать и наверняка стала тем решающим фактором, который обеспечил Руденко желаемое поведение обвиняемых.
Собственно, уже отсутствие очных ставок с Берией было для его арестованных соратников, каждый из которых сам был опытным следователем, очевидным доказательством того, что ЛП в живых уже нет. Возможно, подследственным даже показали труп Берии или его фотоснимки. И после этого…
Ну, после этого можно было получать от пяти подследственных, а позднее — и от шестого (Меркулова) любые «признания»…
О якобы участии Берии и их самих в пытках, избиениях, палачестве, о якобы расправе с неугодными в ходе репрессий в Закавказье и в Москве, и т. д.
Подобными «свидетельствами» книга А. Сухомлинова полна, и по поводу некоторых из них даже ее автор, от «демократической» трактовки Берии далеко не отходящий, замечает: «Чепуха все это!» Относительно же материалов «дела» Берии он говорит так:
«Само дело на 90 процентов состоит не из подлинных документов и протоколов, а из машинописных копий, заверенных майором административной службы ГВП (Главной военной прокуратуры. — С.К.) Юрьевой. <…> Короче, не уголовное дело, а сплошные копии…»
Впрочем, и весь протокол судебного заседания по этому «делу», как свидетельствует А. Сухомлинов, — «не первый экземпляр».
ДОПОЛНИТЕЛЬНО вывод об убийстве Берии летом 1953 года — до начала следствия по его «делу» — убеждает и анализ факсимильного воспроизведения в книге А. Сухомлинова документов, связанных с приведением в исполнение приговоров в декабре 1953 года.
Распоряжение о «расстреле» Берии и акт о его «расстреле» 23 декабря 1953 года в 19 часов 50 минут — это документы, отдельные от распоряжения о расстреле Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского и акта об их расстреле 23 декабря 1953 года в 21 час.
