Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
Это было при цене 22 доллара за баррель. Прикиньте, сколько фонд уже построил бы, переселил и так далее. Кто-нибудь что-нибудь подобное делает? А у «ЮКОСа» на годы продуманная программа была разработана. А генератор этой программы был исключительно Ходорковский!!! А ему 8 лет с конфискацией да еще годков 8 [56] прибавят. Как он от такой несправедливости еще разумом не тронулся?!»
Для того чтобы возродить «ЮКОС», надо было сокращать издержки производства, проводить реструктуризацию, просто не давать воровать.
«Я работал и в старой команде и в новой, и при всем уважении к старой команде, к Муравленко, я должен сказать, что новая команда была более профессиональной, – говорил на суде над Невзлиным бывший вице-президент ЮКОСа Виктор Валентинович Иваненко. – При Муравленко компания была конгломерат: каждая «дочка», каждый руководитель пытался работать на свой карман. Вокруг каждого начальника предприятия гроздьями сидели племянницы, которые тоже выкачивали.
Когда пришел Ходорковский, это пришел хозяин. Пусть он вначале был не очень профессионален, но я не могу отказать ему в умении обучаться и в умении организовать работу и особенно организовать финансы. Я считаю, что эта команда гораздо жестче провела консолидацию компании, прекратила всякие воровские схемы, а таких схем было множество: и в Нефтеюганске, и в Самаре. Например, вместо зарплаты рабочим выдавали ваучеры на приобретение зарубежной какой-то оргтехники и вещей каких-то. В Нефтеюганске был организован вторичный рынок этих ваучеров, который контролировал местный вор в законе полковник Черный».
Для перестройки производства Ходорковский пригласил иностранных специалистов. Они призвали сократить непроизводственные расходы, особенно на социальную сферу. На финансирование «социалки» с 1993 по 1996 год «ЮКОС» потратил 3,5 триллиона рублей.
«В общем-то, конечно, они (аудиторы) психотерапевты, – говорил Михаил Борисович. – Но не для меня. Я-то знаю, что нужно делать. Они психотерапевты для местного руководства. Одно дело, когда скажу я, а другое когда известные иностранные консультанты». [57]
К советам Ходорковский прислушивался, но не всегда им следовал: «Да, я могу передать местным властям жилье, но, например, котельную, я им не передам. Потому что, если они ее «завалят», весь город останется зимой без тепла». [58]И здесь в нашем повествовании появляется человек, который сыграет в истории ЮКОСа поистине роковую роль. Впрочем, роковую и для него самого.
Новый мэр Нефтеюганска Владимир Петухов был избран в конце 1995 года, когда в «Юганскнефтегазе» месяцами не платили зарплату. На критике ЮНГ он и построил свою избирательную кампанию. И продолжал вешать на НК всех собак: что бы ни произошло в городе – виноват «ЮКОС».
Позиция эта была скорее популистской.
Хотя официально «ЮКОС» поддерживал его конкурента, предыдущего главу города Севрина, конспирологи утверждали, что Петухов – человек Ходорковского и победил при его поддержке.
Тому были основания.
«Понятно, что г-ну Петухову лишняя головная боль в виде содержания дополнительного жилья и других социальных объектов не нужна. И он будет всячески препятствовать передаче социальных объектов ЮНГ на баланс города», – писал «Профиль» в мае 1997-го.
Опасения эти не оправдались. Неожиданно мэр начал охотно принимать на баланс социальные объекты «ЮКОСа». Да еще в счет долгов по налогам. То есть Ходорковский одновременно и «сбрасывал» обременительную «социалку», и одновременно гасил часть долга перед местным бюджетом.
Для компании, конечно, выгодно, но почему Петухов оказался таким сговорчивым?
Это тоже не тайна. Владимиру Петухову принадлежала фирма «Дебит», которая занималась ремонтными работами на объектах ЮНГ. «Социалка» принималась на баланс в обмен на выгодные заказы.
Кстати, таких сервисных фирм («сервисов») было много и на балансе самого «ЮКОСа», и от них тоже хотелось избавиться как от непрофильных активов.
Их стали делать самостоятельными, выводить в ООО, «три дырки», как презрительно окрестили их местные жители. И «сервизы» вместо «сервисы».
Работать в «сервизе» было и непрестижно, и невыгодно. Зарплаты упали раза в два, а льготы отняли. Сотрудников ООО не включали в программу «Ветеран» и не помогали с переселением «на материк».
Почему же столь жестокой оказалась дарованная Ходорковским свобода?
Все имущество таких фирмочек по-прежнему принадлежало ЮНГ, ООО его арендовали, а единственным заказчиком оставался «ЮКОС», и он диктовал цены.
А даже для того, чтобы открыть при бензоколонке (которые тоже сдавали в аренду) магазинчик или кафе, нужно обладать некоторой смелостью и предпринимательской жилкой.
И время свободы обернулось для сотрудников «сервизов» временем перманентного выживания. Многие из этих предпринимателей поневоле до сих пор ненавидят Ходорковского, хотя работники ЮНГ, вкусившие власти «Роснефти», уже вспоминают Михаила Борисовича с изрядной долей ностальгии.Но хуже всех ошибок Ходорковского был настрой местных жителей по отношению к самой идее приватизации. Со дня основания города и до падения коммунистов им внушали, что именно они – нефтяные короли, потому что они построили этот город и они добывают нефть. Это никогда не было правдой. Собственность в СССР принадлежала государству, а не народу. Но пропаганда – могущественная вещь, тем более, когда она приятна на слух, и в нее хочется верить.
Нефтеюганцы, особенно старшее поколение, воспринимали приватизацию «ЮКОСа» как грандиозную аферу и глотали слезы. Они были нефтяными королями, а тут вдруг выяснилось, что нефтяной король один, и это «варяг» из Москвы.
Новый хозяин отдавал городу все время и силы, но город не принимал его. Ходорковский не расстраивался, понимая, что авторитет вмиг не заработаешь.
«Юганскнефтегаз» был не единственным добывающим подразделением «ЮКОСа». Второе – «Самаранефтегаз». Проведя в Нефтеюганске около месяца, Ходорковский покинул город. Впереди его ждала Самара.
Летом 1997-го в прессе появилась публикация, сослужившая Ходорковскому не самую лучшую службу. 14 июля в газетных киосках мира появился свежий номер журнала «Форбс» с рейтингом самых богатых жителей планеты. В него попали и шестеро русских: Борис Березовский, Михаил Ходорковский, Вагит Алекперов, Рем Вяхирев, Владимир Потанин и Владимир Гусинский. Березовский со своими тремя миллиардами долларов занял в списке 97-е место. Состояние Ходорковского журнал оценил в 2,4 миллиарда, и поместил его во вторую сотню. Остальные оказались беднее.
Вряд ли рабочие Нефтеюганска читали «Коммерсант», активно обсуждавший эту тему, или тем более «Форбс», но телевизор смотрели, и слухи до них доходили. Место в рейтинге «Форбса» не добавило Ходорковскому народной любви. «Я здесь за гроши вкалываю, а у него миллиарды!» – возмущались рабочие.
Они не понимали одного: сумма состояния в рейтинге «Форбс» – это не сумма на счете, это те самые скважины, на которых они работают, те самые заводы, та самая нефть, которую надо еще добыть, довести до товарного состояния и доставить покупателю. У нефтяных королей «Форбс» не забывал посчитать и подземные запасы.
А ни яхт, ни дворцов, ни английских футбольных клубов у Ходорковского никогда не было.
«Не придавать никакого серьезного значения одежде, часам и прочим «украшениям» жизни для Ходорковского не было позой, а просто для него существовала куда более интересная и значимая «вещь» – «делать грандиозное дело», – пишет мне Кондауров. – Только от этого он получал настоящий кайф. Подозреваю, что еще от семьи. Все остальное – на уровне здравого смысла: чисто, аккуратно, достойно. Он, как умный человек, понимал также, что любой товар имеет свою максимальную потребительскую ценность, а искусственное завышение (через «лейблы» и пр. и пр.) продажной цены не улучшает качественно потребительских свойств товара. Например, пластиковые часы за 100 долларов показывают, как правило, более точно время, чем швейцарские за 10000.
Кажется, в году 2002 я был по делам в Цюрихе. Суббота, захожу в универсам не далеко от вокзала. Смотрю в центре зала, у тумбы с часами «Swatch”, стоит в джинсах, как обычно, и какой-то неказистой курточке МБХ и внимательно рассматривает эти пластмассовые “игрушки”. Вокруг толпа снует, которой и невдомек, что вот тот человек, у тумбы с дешевыми часами, – самый богатый человек России с миллиардным состоянием.
Мой знакомый Григорич мне рассказывал, как однажды пришел к Ходорковскому в новом костюме за 800 долларов. “Какой классный костюм, – сказал МБХ, – сколько стоит?” Тот ответил. “Супер, – говорит Ходорковский и протягивает визитную карточку, – Посмотри, может, еще закажешь в этом салоне. У меня тут на днях был К. и пригласил посетить”. “А сколько там костюм сшить стоит?” “К. сказал, что тысячи 4 долларов”, -отвечает МБХ. “За такие деньги пусть сам себе шьет”, – парирует Григорич. “Вот и я также решил!” – весело рассмеялся Ходорковский.
