Газета День Литературы - Газета День Литературы # 93 (2004 5)
ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ
Есть в головке моей ершистой
выключатель: кнопку нажму —
отключаю себя от жизни,
проникаю в целебную тьму.
Достигая запретной цели,
жму на кнопку, что было сил!
Глядь — и нету грешной недели,—
за ненадобностью — погасил.
Вопрошаю, но — нет ответа...
Отключаюсь от жизни сей.
Я энергию Белого Света
экономлю впрок — для друзей.
СМОТРИ!
"И виждь, и внемли..."
А.С.Пушкин
Проснулся: неловко,—
буравит тоска,
не варит головка,
не держит рука.
В желудке — зараза,
и в горле — комок...
От левого глаза
остался... намёк.
Но что-то встряхнуло,
как взрыв изнутри!
Душа не уснула —
сказала: "Смотри!"
...Кровавые грозди
на лоб — от венца...
Калёные гвозди
в ладонях Творца.
ДАР
Всяк по себе... Но исключенья есть.
И всё же "эго" — наше кредо здесь.
Здесь, на плацу земного бытия,
превыше всех местоимений — "Я".
А что — любовь? Любовь есть Божий Дар.
Не та любовь полов, точнее — пар.
Ей испариться — пара пустяков.
А Дар любви не знает берегов.
Он, этот дар, и держит на Земле
всё сущее — в руках, а не в петле.
ПОПЛАВОК
Опомниться не в силах,—
попутал душу бес...
Меня река сносила
дождинкою с небес!
С утра возвеселились:
приехали друзья!
...Дабы отстать от пыли —
нырнул с мосточков я.
А плавать — не умею:
не сдюжил ремесло...
Кричу и вновь немею,
и чую: понесло!
А-а, ладно... Будь что будет —
лег на спину бревном.
...Ведь гуано, по сути, —
не тонет всё равно!
ОПАСНЫЕ ПРЕДМЕТЫ
Среди вещей известных
опасны до сих пор:
нож кухонный, стамеска,
коса, стекло, топор,
веревочка и шило,
что входит, ткань круша...
Пусть с ними согрешила
не всякая душа.
Среди предметов ветхих,
презревших модный китч,
опасен сдутый ветром
на голову — кирпич...
***
Прости меня, Господь,
за житие без Бога.
Моя — меня — огнём
съедает плоть,
и овевает смрадом
безнадёга...
Однако, воздух пью
и в рот сую ломоть.
А по утрянке —
кланяюсь рассвету.
А ночью темной
где-то под собой
я ощущаю родину-планету
летящей в бездну
женщиной слепой...
ЧЕРЕЗ ПАРК
Прицепился к себе самому
с неотступным, липучим вопросом:
почему ты скулишь, почему?!
Хватит рыться в словесных отбросах.
Ты ведь был молодым и крутым,
хохотком и любовью объятым;
был кудрявым, зубастым — гнедым,
был Горбовским, но не был — горбатым.
Так держись, ковыляя домой,
за любовь — не за хрупкую клюшку, —
через парк, не в обход — по прямой!
(Не беда, что закрыт на просушку...)
ПОСТОРОННИЕ МЫСЛИ
Они туманят в разуме твоем
даль голубую, серенькую близь...
Как шавка, окрапленная дождем, —
от посторонних мыслей отряхнись!
Легко сказать!.. Я вышел из вчера,
вошел в сегодня — принял кофейку...
И тут ко мне в окошко со двора
вдруг донеслось знакомое: "ку-ку!"
А я-то в мыслях строил магистраль,
но... птичка прилетела! Ну и пусть!
Она — былое. "Прошлого не жаль".
Я эту птичку знаю наизусть.
Кепарь, бородка, сумка на плече,—
задрал головку, целится в окно.
...А я огонь затеплил на свече,
и стало на дворе темным-темно.
СТИХИ О СТИХАХ
Что — эти словеса?
Продление судьбы?
Уход от неминуемой расплаты?
...Всё это ...как бы ...якобы ...кабы.
Стихи, вослед —
проклятием чреваты.
Я знаю, что они
в недобрый час,
когда мне было страшно,
душно, плохо,
когда я глох и слеп,
свечою гас —
стихи мне заменяли
радость вздоха!
Нам не впервой в речах —
рубить сплеча,
порой в стихах слова —
острее бритвы.
...Но, как перед иконою свеча,
так и в стихах —
пред жизнью —
свет молитвы!
ВЕЧНЫЙ ПРАЗДНИК
В парке происходят состязанья
музыкантов, певчих, бегунов...
Состязанья схожи с истязаньем
невеселой секты "трясунов".
Затевает действие затейник,
отвлекает от житейских смут:
он не хочет выглядеть шутейно —
клоуна в дурдоме не поймут.
На деревьях — чокнутые птицы,
в урнах — стеклотара и шприцы.
Что случилось? Родина резвится!
Здравствуют живые мертвецы!
Дедушку описал внук-проказник,
девушку — в черемуху влекут...
Нынче праздник, то есть — вечный праздник!
На том свете — выпить не дадут.
НЛО
Завидев предмет посторонний
на небе — я вздрогнул весьма!
Но... то был детеныш вороний,
летавший еще "без ума".
Он в штопор входил, кувыркался,
он камнем бросался к земле...
Я вздрогнул... Но я — обознался
в воздушном, пардон, корабле.
Стоял я без мысли и цели,
взирая на птичку-звезду...
А может, и сам я — пришелец?
Себя странновато веду...
Станислав Золотцев АНТИСЕМИТСКАЯ БАЛЛАДА
Мой бывший собутыльник Рабинович,
которого ничем не остановишь,
когда он выпьет и раздухарится,
вчера мне снова встретился в столице.
Мне сразу стало видно по всему,
что не хватало с самого утра
для счастья совершенного ему
как минимум стакана полтора.
И, вспомнив муки этого кошмарища
своим давно непьющим существом,
пусть бывшего, но все-таки товарища
