Эксперт Эксперт - Эксперт № 07 (2013)
А еще, как заметил Александр Андреев, существует проблема специального станкостроения, необходимого для решения производственных задач в оборонных отраслях промышленности, в космической или атомной отрасли, которые не решаются серийным оборудованием. И его невозможно заказать зарубежному предприятию, поскольку в этом случае потребуется допустить потенциального разработчика на закрытые предприятия и выдать ему техническое задание, раскрывающее такие подробности, которые могут составлять коммерческую или государственную тайну.
Но даже если оборудование вам поставят, вы окажетесь в зависимости от его обслуживания производителем, от программ для ЧПУ, от инструмента — и производитель сможет контролировать, что именно и где вы на этом станке изготавливаете. Например, он может установить на станок скрытые программные модули, которые накапливают информацию о производимой продукции. Производитель может потребовать отчета о перемещениях станка, а в его электронную начинку установить датчики контроля местоположения, которые позволят определить, где именно эксплуатируется станок, и блокировать непредусмотренные перемещения. В экспортный контракт в качестве обязательного условия часто записываются подключение такого оборудования к интернету и требование использовать только инструмент производителя. В случае нарушения всех этих требований можно как минимум лишиться гарантий.
Идеологический поворот
Если Россия хочет производить современное вооружение и сложную наукоемкую продукцию, она должна обладать развитым производством по крайней мере самых сложных и точных станков. Вот почему правительство в развитие федеральной целевой программы «Национальная технологическая база» уже в конце 2011 года приняло подпрограмму «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности», в которой впервые за двадцать лет предусмотрено выделение средств на НИР и ОКР по разработке новых моделей станков, на изготовление опытных образцов и даже на создание производственных мощностей для их дальнейшего выпуска на станкостроительных заводах общим объемом более 50 млрд рублей, в том числе более 26 млрд рублей — за счет федерального бюджета.
В подпрограмме это объяснено тем, что «имеющие принципиальное значение для обеспечения технологической независимости российского машиностроения станкостроительные организации в условиях глобального экономического кризиса не имеют собственных ресурсов развития. Более того, кризисное сокращение спроса на их продукцию ставит под вопрос их дальнейшее существование. Однако станкостроение представляет собой компактную отрасль, что делает возможным его целенаправленную масштабную поддержку государством при относительно небольших затратах». Кроме собственно подпрограммы правительство приняло еще ряд мер финансовой поддержки отрасли и защиты российского рынка станков.
Все эти меры фактически означают, что впервые за последние двадцать лет государство в значительной мере берет на содержание целую отрасль промышленности, которая к тому же была практически целиком приватизирована еще в 1990-е годы и не входит в военно-промышленный комплекс, понимая, что полноценное и независимое развитие российской экономики без нее невозможно. Хотя многие эксперты считают бюджет этой программы совершенно недостаточным для решения проблем отрасли, тем не менее это важнейший идеологический поворот в деятельности нашего государства, на который почему-то никто не обратил внимания.
Программа развития отечественного станкостроения принимается не на пустом месте. Справедливости ради надо отметить, что, несмотря на все проблемы отечественного станкостроения, ряд станкостроительных предприятий сохранил производство и потенциал для развития: это заводы в Стерлитамаке, Рязани, Иванове, Краснодаре, завод «Саста» в городе Сасово Рязанской области, Савеловский машиностроительный завод в Кимрах Тверской области, «Киров-Станкомаш» в Санкт-Петербурге.
Что в программе
Прежде всего программа предусматривает организацию большого числа опытно-конструкторских работ по созданию новых образцов станков, в частности новых видов многокоординатных высокопроизводительных металлорежущих станков с числовым программным управлением, новых видов сверхпрецизионных станков с числовым программным управлением для механической обработки деталей с точностью до 100 нм и наукоемких комплектующих изделий для специального станкостроения. Всего предполагается проведение более 100 разнообразных ОКР.
Ведущим разработчиком большинства этих ОКР определен «Станкин», которому фактически переданы функции головного НИИ отрасли взамен практически исчезнувшего ЭНИМСа. Для этого «Станкин» спешно реорганизуется и переоснащается. В частности, при нем созданы инжиниринговый центр и уникальное производство, оснащенное, как с гордостью говорит его директор Александр Андреев, лучше многих западных исследовательских центров. Под задачи науки и проектирования корректируются структура самого института и учебный процесс. Андреев считает, что тем самым на смену советской модели организации отраслевой науки, когда основные НИОКР выполнялись в отраслевых НИИ, приходит модель, более характерная для взаимодействия прикладной науки и промышленности в развитых странах, в той же Германии, где научная работа производится в университетах, а проектная — в компаниях.
Такая концентрация НИОКР в «Станкине» не случайна: в программе констатируется, что «научно-технический и кадровый потенциал российских разработчиков не соответствует требуемому качеству работ, которые необходимо выполнить для решения поставленных программой задач. Их разработки, являясь новшеством для нашей страны, часто не превосходят лучшие зарубежные аналоги». Вот почему в программе наряду с постановкой собственных ОКР предлагается привлечение иностранных компаний в качестве инвесторов в российскую станкостроительную и инструментальную промышленность, покупка иностранных компаний и внутрикорпоративный перенос ноу-хау, наконец, покупка ноу-хау у зарубежных владельцев. Однако Георгий Самодуров скептически настроен в отношении перспектив такого сотрудничества: «Технологии — это основа станкостроения, и если нам не продают станки, то какой смысл передавать нам передовые технологии?» Он приводит в качестве примера завод, который строит в Ульяновске немецкая фирма DMG. На нем предполагается осуществлять отверточную сборку станков из модулей, поставляемых с польского и, возможно, с китайского заводов DMG, причем не самых современных моделей.
А по мнению генерального директора Савеловского машиностроительного завода Петра Сазонова , совместные производства позволят не столько получить ноу-хау, сколько создать рабочие места и оживить станкостроительные заводы, готовя их к производству собственной оригинальной продукции по мере ее разработки.
Что касается покупки иностранных компаний и внутрикорпоративного переноса ноу-хау, то у некоторых наших заводов, имевших зарубежных контрагентов, есть отрицательный опыт. Попытка переноса технологий в Россию всегда заканчивалась неудачей, потому что это запрещено. Поэтому большинство наших респондентов уверены, что наши проблемы придется решать нам самим.
Тем не менее Александр Андреев считает, что современное состояние российского станкостроения не позволяет рассчитывать на то, что оно сможет обеспечить возрастающие потребности российского машиностроения. Вот почему, несмотря на все проблемы, задача государства в том, чтобы заинтересовать иностранных станкостроителей развивать в России не отверточную сборку, а максимально локализовать производство. А этот интерес неизбежен: в Европе потребление станков падает, а в России растет. В автомобилестроении это удается, должно получиться и в станкостроении, по крайней мере в массовом.
В ряду мер, дополняющих подпрограмму, правительство РФ приняло постановление о частичном — до двух третей ставки рефинансирования — субсидировании процентных ставок по кредиту на техническое перевооружение, то есть примерно на 6%. Но станкостроителям этого явно недостаточно, во-первых, потому что стоимость кредита все равно остается в районе 10%, а во-вторых, потому что эти льготы получает потребитель станков, а не станкостроитель, которому нужны кредиты на оборотные средства. То есть такие льготы проблемы отечественных станкостроителей не решают, а только облегчают потребителю импорт.
Как сказал Алексей Песков, «я бы считал самым важным для нашего станкостроения устойчивый спрос. Появится спрос — появятся заказы, под заказы можно брать кредиты. Остальные вопросы вторичны. А формирование устойчивого спроса на данном этапе может обеспечить только государство». Кроме того, г-н Песков обратил внимание на то, что на японских и немецких заводах он практически не видел иностранных станков, в основном они местного производства: «Это и государственная политика и выбор самих производителей. Как осуществляется эта государственная политика, мы не видим, но факт остается фактом».
