Газета Завтра - Газета Завтра 2 (1206 2017)
Время Шанель
Время Шанель
Галина Иванкина
12 января 2017 0
выставка «I love Chanel. Частные коллекции» в Гостином дворе
" Человек-легенда обречён растворить себя в мифе — и тем самым укрепить миф".
Сальвадор Дали о Коко Шанель.
В комедии Леонида Гайдая "Бриллиантовая рука" милиционер сходу определяет парфюм, которым надушена записочка Анны Сергеевны. "Шанель номер пять!" — и всем становится ясно, что обольстительная блондинка знает цену красивой жизни. Есть имена, лейблы, фирмы известные всем. На уровне поговорок и присказок. Шанель номер пять — это кратчайший путь к роскоши. Марка и символ. Культовый аромат Chanel №5 — абстрактный, смешанный — в нём не выявлены изначальные мотивы, как и подразумевала мадемуазель Коко. Дух времени. Изобретателем оказался бывший сотрудник московской фирмы "Ралле" (ныне — фабрика "Свобода") — Эрнст Бо. Француз, но когда-то — русский подданный. Карьеру прервала война — он уходит на фронт и храбро сражается в русской императорской армии. После революции Эрнест Бо покидает большевистскую Россию с тем, чтобы продолжить работу во Франции. Начав, по существу, с нуля, Бо к середине 1920-х годов становится одним из ведущих парфюмеров. Кстати, с Шанель его познакомил ещё один примечательный эмигрант — великий князь Дмитрий Павлович — на тот момент любовник мадемуазель Коко. Она — особа из низов общества — всю жизнь коллекционировала титулованных воздыхателей. Желание доказать миру, что всё возможно? Тяга простолюдинки к царским сокровищам и мужчинам премиум-класса? Или типичное для XX столетия "обновление" элиты, когда именитый модельер и его аристократичный заказчик встречаются на светском рауте, раскланиваясь друг с другом, как добрые приятели? Для дома Шанель работала великая княгиня Мария Павловна — в качестве вышивальщицы. Стиль и гламур межвоенной эпохи во многом диктовался русским вкусом: тонкие девушки из лучших семейств работали манекенщицами, держалась мода на а-ля рюсс, а беглые дворяне носили свои потёртые фраки с непревзойдённым изяществом… Шанель дружила с русскими — обожала их за широту души и умение нестандартно мыслить. Для Дягилевского балета "Голубой экспресс", где принимали участие Жан Кокто и Пабло Пикассо, она придумала авангардные костюмы. Игорь Стравинский был её постоянным гостем. Лиля Брик просила Владимира Маяковского привезти ей (помимо всего прочего) именно Chanel №5. Михаил Булгаков, желая поразить размахом, старательно перечислял: "Девица хоть и с хрипотцой, но сладко запела, картавя, что-то малопонятное, но, судя по женским лицам в партере, очень соблазнительное: — Герлэн, шанель номер пять, мицуко, нарсис нуар, вечерние платья, платья коктейль…".
В московском Гостином дворе, в Музее моды открылась первая в России экспозиция, посвящённая творческому наследию легендарной мадемуазель.
Выставка "I love Chanel. Частные коллекции". Устроители сообщают, что экспозиция не имеет отношения к официальному Дому Chanel и создана исключительно силами инициативной группы коллекционеров. Кроме того,сразу хочется предупредить: подавляющее большинство экспонатов — вещи, созданные уже Карлом Лагерфельдом для дома Шанель, то есть к деятельности самой Коко не имеют почти никакого отношения. Эти костюмы, платья, драгоценности, скорее, воспоминание о Великой Мадемуазель, о её вкладе в эстетику XX столетия. Лагерфельд продолжает генеральную линию Шанель, но уже на новом этапе. Твидовые костюмы, длина миди, характерная отделка, чёрно-белые комплекты. Очень много вещей 1990-х годов, когда россияне получили возможность приобретать брендовую одежду за границей (это не восхваление "свободных-девяностых", а простая констатация факта).
…Первая половина XX века — это диктатура модельеров, конкретных лиц, имён. Когда видный кутюрье — вдруг! — надоедал публике, то он "выпадал" из обоймы и, подобно Полю Пуаре, доживал в нищете. Или — просто в забвении, как малозначительный персонаж. Если же мастер умирал на пике успеха, вместе с ним уходила слава его модного дома. Исключения — редки. Сейчас — эпоха лейблов, фирменных буковок на подкладке. Шанель скончалась в 1971 году, но изделия Дома Chanel до сих пор котируются в среде богачей и снобов. Важен сам факт принадлежности к бесспорному, непреложному символу. Поэтому "I love Chanel" — выставка бренда, хотя и посвящена личной истории мадемуазель Коко. По стенам "разбросаны" её высказывания и крылатые фразы. Не удивлюсь, если их когда-то состряпали репортёры или историки моды, ибо Великой Мадемуазель слишком многое приписывают, как и любому человеку-легенде. Впрочем, сама Коко сочиняла о себе красивые сказки, перекраивала биографию, напускала красивый туман. "Её жизненный путь был извилист, как полёт ночной мыши", — сказал об одной своей героине Алексей Толстой. Ровно то же можно сказать о мадемуазель-кутюрье. Достаточно вспомнить, что её настоящее имя — Габриэль, а Коко — всего лишь словцо из песенки "Qui qu’a vu Coco". Увы и ах — юная Шанель пела в офицерском кабаке, жила на содержании у разных господ, а в мир моды пришла только в начале 1910-х, когда открыла свой шляпный магазин.
Экспозиция грамотно оформлена. Небольшое пространство организовать сложно — всё мешает, включая углы и переходы. Но здесь всё — мягко, уютно, со смыслом. Ненавязчиво журчит старая французская музыка. Современный Париж в работах фотохудожника Василия Кухтина. Нас ждёт встреча со столицей моды. Вот перед нами — три манекена в реконструированной одежде 1920‑х годов. Это — маленькое чёрное платье, деловой костюм и дамские брюки. Вещи, вошедшие в базовый гардероб XX века. В них — индустриальная динамика нового времени. Активной женщине — актуальный ширпотреб.
Принято утверждать, что собственно Коко Шанель избавила женщин от корсетов, ввела моду на загар, изобрела дамские брючки, да и вообще — эмансипировала, раскрепостила, продвинула. Разумеется, это ошибочное заявление. Корсеты выходили из употребления гораздо медленнее, чем в том уверены колумнистки гламурных масс-медиа, да и не Шанель была первой, кто заговорил о вреде "талии в рюмочку". Гелиотерапия считалась популярным моционом уже в начале XX столетия, просто к 1920-м годам загар становится навязчивой идеей у поджарых стриженых модниц — длинноногих, широкоплечих, идеально-плоских. Женские брюки выдумала тоже не мадемуазель Коко — в 1910-х годах Поль Пуаре предложил светским красавицам облачиться в шёлковые "восточные" шальвары. Примерно тогда же появились скандальные juppe-culotte, юбки-брюки. Женщин, рискнувших надеть juppe-culotte, попервоначалу могли даже закидать камнями и прогнать с улиц, причём не только в России, но и в Америке. Что же касается Шанель, то она, как и все законодатели мод, умела распознавать настроение толпы — предоставлять именно то, что должно понравиться именно теперь. Гениальный модельер идёт всего на полшага впереди — если чуть быстрее, он становится непонятым и — бесполезным. Маленькое чёрное платье — это своеобразный ответ Шанель на авангардистский вызов эпохи, которая требовала простоты и чёткости. "Чёрный квадрат" Малевича задавал тон в дизайне. Чёрный прямоугольник Шанель стал символом новой гармонии. В ряде статей говорится, что знаменитое платье было создано в память о погибшем возлюбленном — Артуре Кейпеле. Мол, своенравная мадемуазель облачилась в траур и тем самым подчинила всех модниц. Всё бы хорошо, да только Кейпел погиб в 1919 году, а petite robe noire — детище 1926 года… Обыватель обожает душещипательные побасенки — жизнь грубее и намного интереснее.
Общеизвестно, что у Шанель был значительный перерыв в карьере. С 1939 по 1954 год она не работала. Это уникальный случай в практике "от кутюр" — единожды соскользнув с орбиты, на неё больше уже не возвращаются. Однако же Коко всё-таки вернулась в середине 1950-х годов, когда в парижской и в общемировой моде возобладали аристократично-манерные силуэты диоровского New Look. В этом "новом взгляде" не обнаруживалось ничего нового: Кристиан Диор вытащил из прабабушкиных сундуков пышные юбки и тончайшее кружево, но главное — утягивающее бельё для создания талии 45-48 сантиметров. Шанель всё это ненавидела, а потому — решила взбунтоваться. Нельзя же допустить, чтобы из женщины делали фарфоровую куклу! Надо было явить нечто совершенно противоположное New Look`у. Так родилась твидовая серия — с узкой, но удобной юбкой и жакетом без воротника. Тесьма, золотистые пуговицы и накладные карманы служили скромным украшением костюмов. Всё это выглядело элегантно и — просто, а потому годилось, как для деловой встречи, так и для вечера в театральной ложе. Правда, первые сезоны оказались неудачными: общество было пока не готово к сдержанной красоте, предпочитая рюши, буфы, узкие проймы, осиные станы. Время показало, что увлечение корсетами и нижними юбками в середине XX столетия — это всего-навсего игра, послевоенный маскарад. Стремление забыть не только ужасы роковых-сороковых, но и агрессивную спортивность тридцатых. Вещи от Шанель снова пришлись ко двору, когда диоровский шик стал надоедать. Диор — тот наряжал и декорировал, превращая женщину в рабыню платья. Шанель считала, что костюм существует для человека, а не человек для костюма. Триумф твидовых коллекций в Париже породил создание дешёвых подделок в США. Узнав об этом, Шанель обрадовалась: если вам не подражают, значит вы — никто. На выставке можно увидеть вещи, созданные по мотивам тех самых комплектов из твида — разве что в них причудливые идеи Лагерфельда странным образом гармонируют с затверженной линией Шанель.
