Газета Завтра - Газета Завтра 2 (1206 2017)
С этого слова начинается мечта о земном рае. Его чертёж, преодолевая муки и лишения, человечество хранит как чудотворную икону, как полковое знамя, которое спасают под рубахой, вынося с поля боя: "В каждой душе, если в неё заглянуть, как бы темна она ни была, как бы ни ослепла, на донце, словно в глубоком, отражающем небо колодце, брезжит образ заветной желанной жизни, желанного братства, которое однажды, ну пусть не теперь, не при нас, после всех огней и пожаров, после всех заблуждений, непременно откроется в мире".
Но заветная райская фреска из разрозненных фрагментов у Белосельцева не складывается, будто не найдена их таинственная комбинация, будто в Афганистане опытный глаз разведчика всё же упустил что-то самое главное. И надо вновь уснуть, пересмотреть чудесный сон о Кабуле, преодолеть зыбкую грань между сном и явью, ведь поистине "жизнь есть сон, и тот, кто живёт, тот грезит". За таинственной вязью в имени города "Кабул" мистическим переводом не с языка на язык, а с бытия на бытие проступит русское слово "согласие". И сладок будет сон о согласии.
И приснится Белосельцеву евангельский ослятя. Через тысячелетия он вновь возникнет среди людей, вынесет из окружения раненого офицера, и атаковавшие не нагонят тихую смиренную поступь, подобную той, какой Спаситель вошёл в Иерусалим.
И приснится Белосельцеву Афганский парад на Красной площади. По брусчатке провезут израненную технику — вертолёты, танки, БТРы — пройдут победной поступью герои афганского похода, озарённые красной и Вифлеемской звёздами.
И приснится Белосельцеву чёрная дыра в мироздании. Она будет готова затянуть в себя все континенты и океаны, но русский крестьянин вновь выйдет на покос, на берегу русской реки восстановят белокаменный храм, среди сибирских лесов пустят новый завод — и чёрная дыра превратится в крохотную карандашную точку на белом листе бумаги.
И приснится Белосельцеву "конец истории", провозглашённый дерзким философом. Но мир не замрёт, не утомится, вновь войдёт в зону турбулентности, обнаружит точки роста и подрывные точки, одолеет затухание, родит новых пассионариев.
И приснится Белосельцеву "Чёрный квадрат", будто иссякнут идеи, переведутся творцы. Но по ту сторону холста пробьют адскую фигуру Сикейрос и Ривера, сорвут чёрную повязку с глаз художника, воскликнут: "Смотри! Узри новые смыслы!".
И приснится Белосельцеву "убитая смерть". И откроется разведчику главная тайна мира: смерти нет! И сложится фреска. И разольётся райский свет согласия во сне о Кабуле.
Невзоров. Live
Невзоров. Live
Александр Проханов
12 января 2017 0
главы из романа
От автора. События, приведённые в публикуемом тексте, являются вымыслом и не имеют ничего общего с действительностью. У персонажей, фигурирующих в повествовании, нет реальных прототипов. Совпадение имён тех, кто фигурирует в тексте, с реально существующими персонами является результатом эстетических ухищрений и ни в коей степени не должно побуждать читателя искать в героях романа реальных людей.
Глава 23. Волшебные ноги
Александр Глебович Невзороф водил знакомство с работниками радиостанции "Эхо Москвы": с Ольгой Бычковой, Ольгой Журавлёвой, c Оксаной Чиж, Наргиз Асадовой, Ксенией Лариной, Майей Пешковой. И скоро выяснил, что все они принадлежат к старообрядцам-беспоповцам и живут в погребах, которые специально отрывали, чтобы скрыться от суетности мира сего и ждать под землёй конца света. Они отрыли много таких погребов и сидели в них — каждая в своём. Между собой они общались по рациям уоки-токи, и у каждой был свой позывной. Когда Ольга Бычкова хотела узнать у Ольги Журавлёвой, нет ли у той губной помады, она вызывала её по рации: "Я первый, я первый, как слышите меня, второй?". И Ольга Журавлёва отвечала: "Я второй, я второй. Слышу вас хорошо, первый. Губной помады нет, но есть сажа и негашёная известь".
Так они общались между собой по рации, и все вместе звонили Майе Пешковой, позывной которой был "104-й". Они звонили ей, спрашивая, не знает ли она, когда будет конец света. И 104-й, то есть Майя Пешкова, называла им точное время скончания мира, потому что она сама была песочными часами, и очень точными.
Однако эти погреба, где сидели старообрядки, были и ловушками, в которые те ловили Дондурея. Дондурей знал о грозящей ему опасности и просил Александра Глебовича указать маршрут, где не было этих ям. Александр Глебович, напротив, указывал ему маршрут, сплошь изрытый ямами, и Дондурей, прогуливаясь, то и дело проваливался в погреба и оказывался во власти то Ольги Бычковой, то Ольги Журавлёвой, то Наргиз Асадовой, то Ксении Лариной, то Майи Пешковой. Друзья Дондурея заметили, что он изменился в лице, стал терять вес и во сне начинал шептать: "Первый, я первый, как слышите меня? Перестаньте мучить меня, второй! Третий, я больше не в силах… 104-й, отпустите меня, пожалуйста". Люди видели, как Дондурей выпрыгивает из-под земли и опрометью убегает.
Александр Глебович Невзороф специально отправлялся наблюдать, как удирает Дондурей, и увидел, что Дондурей в беге не перебирает ногами, а сильно отталкивается и уходит от преследователей прыжками, как это делают зайцы. Потому что у Дондурея задние ноги были намного длиннее передних. Упругие толчки придавали ему во время бега невероятную скорость.
Александр Глебович Невзороф, наблюдая убегающего Дондурея, решил на основе его толкательных движений построить двигатель нового типа. Это сулило переворот в теории двигателей. Он стал экспериментировать. Привязывал к заднему бамперу автомобиля морковку. Пускал автомобиль и смотрел, как Дондурей догоняет морковку. При этом фиксировал все его толкательные движения. Ещё он выпускал Дондурея в чистое поле и ему вслед выпускал быстро бегающих Юрия Кобаладзе, Антона Ореха, Матвея Ганапольского и Алексея Венедиктова. Они дружно брали след и гнались за Дондуреем. Тот уходил от них, делал скидки, путал. Александр Глебович Невзороф наблюдал поведение задних конечностей Дондурея и делал выводы.
Ещё он кидал Дондурея в прорубь, привязав к его задним ногам камеру наблюдения. Когда Дондурей перемещался подо льдом, делая толкательные движения, как пловец, плывущий брасом, камера наблюдения фиксировала все его движения, и Александр Глебович Невзороф строил графики. Наконец он обобщил свои наблюдения и построил двигатель. Этот двигатель он показал Дмитрию Рогозину, и тот решил использовать изобретение Александр Глебовича Невзорофа в строительстве танков, подводных лодок и самолётов. Это произвело настоящий переворот в строительстве вооружений. Танк "Дондурей-Армата" был самым быстроходным танком в мире. Подводная лодка "Дондурей-Борей" была самой бесшумной и быстрой лодкой. Стратегический бомбардировщик "Дондурей — Белый лебедь" превосходил все американские аналоги, и Россия добилась превосходства в вооружениях, что сломало паритет.
Американцы забеспокоились и захотели раздобыть секрет русских оружейников. Они заслали в Россию своих лучших разведчиков Глеба Павловского и Станислава Белковского. Те выкрали Дондурея и привезли в Америку сначала его голову, затем руки и уж потом задние конечности. Американцы собрали по частям Дондурея и на полигоне "Невада" стали проводить серию экспериментов. На основе этих экспериментов они построили свои подводные лодки, самолёты и танки: "Дондурей-Огайо", "Дондурей-Абрамс" и "Дондурей Б-52". И таким образом догнали Россию в области вооружений. Так восстановился паритет. Президенты Америки и России на своей встрече решили снизить порог вооружения и распилить самые смертоносные образцы оружия. И в Америке, и в России начали пилить Дондурея. Его распиливали, извлекали из него начинку, проводили дезактивацию этой начинки, окуная в серную кислоту, заливали жидким стеклом, в специальных контейнерах опускали на дно Ледовитого океана.
Надо сказать, что экипажами русских танков "Дондурей-Армата", подводных лодок "Дондурей-Борей" и мощных ракетоносцев "Дондурей — Белый Лебедь": танкистами, лётчиками, подводниками, — становились дикторши "Эха Москвы" Ольга Бычкова, Ольга Журавлёва, Оксана Чиж, Наргиз Асадова, Ксения Ларина, Майя Пешкова. И когда эти совершенные виды оружия разрезали и опустили на дно Ледовитого океана, все они остались без работы и вынуждены были вернуться в свои погреба. Они стали пенять Александру Глебовичу Невзорофу за то, что тот погубил их жизни, и с нетерпением ждали конца света, чтобы можно было отомстить вероломному Александру Глебовичу.
Но Александр Глебович Невзороф подружился с мэром Москвы, и они решили соединить эти подземные погреба туннелями, сделав метро. Они украсили погреба изнутри мозаиками, мрамором и витражами и, прорыв между ними тоннели, пустили электрички. Это была новая ветка метро, которую москвичи называли "Ветка Палестины". Там были станции "Павловская-Разумовская", "Белковская-Желтовская", станция "Дондурей I" и "Дондурей II", а также станция "Проспект Старообрядцев". Эта ветка метро стала любимой веткой москвичей, и там под землёй, среди оживлённой толпы, можно было заметить Александра Глебовича Невзорофа, который задумчиво расхаживал по вестибюлю метро и смотрел на женские ноги. Кто-то мог подумать, что это неутомимый сладострастник, но это было не так. Александр Глебович Невзороф смотрел на ноги и изобретал новый двигатель.
