Рольф Эдберг - Письма Колумбу. Дух Долины
Карибы — закаленные, воинственные, обвиненные в каннибализме, — верили в загробную жизнь. Верили, что храбрые воины попадут в потусторонний мир дивных, щедрых, благодатных островов. Где их будут обслуживать рабы-араваки. А трусам уготовано прозябание в бесплодных странах за высокими горами, где они сами будут рабами аравакских господ.
Как показательно это воззрение для бытия и чаяний человека! В разных культурах заветной мечтой был зеленеющий рай, где безгранично возросла бы доброта добрых сил, коим люди при жизни были обязаны за питавшие их плоды и дичь. Но не менее древние корни у стремления человека облегчить себе земную жизнь трудом других.
Большинство культур не обходилось без невольников. Военнопленные отлично знали, что их мышцы составляют часть добычи победителя. Когда Вы и другие колонизаторы вторглись в страны темнокожих людей, рабовладение достигло высшей степени, как по масштабам, так и по жестокости. Древнейшее установление довели до предела, после чего оно изжило само себя.
Человек рано начал присматривать себе рабов не из числа собственных собратьев. Придумав одомашнивать животных, он получил не только подручный источник желанной пищи, но и подсобную силу для обработки земли и перевозок. Это новшество позволяло человеку использовать солнечную энергию, усвоенную животными через растения. В Евразии лошадь приобрела такую ценность в роли перевозчика самого человека и его товаров, что уже не человеческие, а лошадиные силы стали единицей измерения.
Люди придумали также использовать часть той воды, которую Солнце поднимало из океанов, а ветры опускали на сушу: там, где вода, возвращаясь в моря, образовала каскады и водопады, ее заставили приводить в движение колеса, преобразуя энергию воды так, что она молола для человека зерно, пилила бревна, ковала металл. Выходя на морские просторы, человек научился также заменять свою мышечную силу и мышцы гребцов-невольников силой ветра, пойманного в полотнища парусов; на судах прибавилось места, стали возможными более дальние плавания.
Именно эта сила привела Вас сюда. Она и Ваша великая догадка (секрет, который Вы хранили не менее ревниво, чем нынешние великие державы стремятся сохранить в тайне другие открытые ими силы природы), что возможно плыть на запад с северо-восточным пассатом, а обратно пройти севернее, в полосе западных ветров. Ветер был дюжим рабом — но и капризным: сколько раз приходилось Вам сталкиваться с тем, что он отказывался служить, а то и сам становился жестоким господином.
Создавая все более хитроумные машины, умножающие его мышечную силу, человек в то же время должен был изыскивать новые источники энергии. Где-то на полпути между Вашим временем и моим было открыто, что, подогревая воду, можно заставить расширяющийся пар приводить в движение поршни и колеса. Начинается новая эра. Целые леса вырубают, добираясь до солнечной энергии, аккумулированной в древесине, однако и этого мало.
В давние времена энергия Солнца, усвоенная тогдашней растительностью, отложилась кое-где в земной коре в виде угля или нефти. Пробудив эту энергию от сна, длившегося сотни миллионов лет, человек обзаводится полчищами новых рабов. Ископаемая солнечная энергия годится, чтобы приводить в движение паровые машины. В преобразованном виде она передается на большие расстояния по металлическим проводам. Нефть заставляет работать двигатели внутреннего сгорания, действуя так же, как порох, когда он выталкивает пулю из мушкета.
И наконец человек, проникнув в сокровенные недра материи, создает собственные солнца.
Индустриальная империя, которую белая раса первоначально строила руками невольников, бурно развивается с помощью новых энергетических рабов. Если мерить мышечной силой человека, сегодня в наиболее индустриализованной части мира, на обоих берегах Северной Атлантики, на каждого жителя приходится четыре сотни энергетических рабов; в конце столетия при таком же темпе развития их будет тысяча. Мечта о блаженной жизни перешла в погоню за приростом, расширением, приумножением.
С самого детства нашего вида манит человека то, чем он не располагает сам. Немалую часть своей энергии положил он на добычу материальных благ грабежом, войнами, меновой торговлей. Используя мышечную силу собственных ног и плеч, нагружая ослов и лошадей, верблюдов и лам, деятельные люди перемещали плоды и изделия через леса и пустыни, степи и горы. Они были матросы, вечные странники — матросы лесов, матросы степей, матросы пустынь.
Когда странники стали еще и матросами морей, их горизонт и жизненное пространство намного расширились.
Товарный голод привел Вас сюда. Этот голод неуклонно растет.
Через воды, что были неизведанны, когда Вы ловили пассатный ветер своими парусами, ныне пролегает множество маршрутов. Все большие водоемы пересекаются ими. Карта торговых путей планеты напоминает сеть, в которую пойман наш шарик.
День и ночь идут через океаны суда, переправляя товары с одного конца Земли на другой. Через материки с таким же заданием мчатся железные кони и самоходные повозки. Воздушный океан бороздят матросы нового времени, которые перемещают товары и людей со скоростью, порой превосходящей скорость звука.
Повсеместно и ежеминутно — волны, рои, рокот движения, люди встречаются, товары обмениваются, и все это в неуклонно растущих масштабах. Каждая часть планеты прочно сопряжена с другими частями в новой глобальной экономике.
Гляжу на суда, что ползут вдоль горизонта. Одни из многих скитальцев морей — куда идут, что везут, кому служат?
В океанских местах встреч всем флагам привольно. Вот и здесь, в карибских водах, роятся суда не только приморских стран Европы и Американского материка. В последние годы флот государства московитов чуть ли не чаще американцев навещает Ваше бывшее океанское королевство. Частенько гостят в этих водах рыболовные суда с солнечным флагом, и на одном из Малых Антильских островов построена база — рыбный комбинат; частица Сипанго все же есть теперь там, где Вы искали это государство. А на южном берегу острова, с которого я обращаюсь к Вам, где некогда базировались буканьеры и работорговцы, ныне сипангиты-японцы помогают правнукам африканского крааля строить транзитный порт.
Новые водные пути проложены через материки, чтобы соединить океаны. На перешейке, где Вы тщетно искали проход в материковой преграде, чернокожие люди, привезенные также и с этого острова, потели, корпели, копали, пробиваясь сквозь дождевые леса и малярийные болота, и своей мышечной силой создали канал, который теперь служит мировой торговле, безразличной к тому, каких человеческих жертв потребовало строительство. По иронии судьбы, города у входа в водный путь, так и не найденный Вами, потому что тогда его не было, получили Ваши имена: Кристобаль и Колон.
Немалая часть перевозок через океаны и континенты приходится на доставку аккумулированной солнечной энергии из тех мест, где ее добывают шахтеры или нефтяники, потребителям в других частях земного шара.
В индустриальных странах две пятых энергии расходуется на отопление жилищ и работу электрической аппаратуры, применяемой в современном домашнем хозяйстве. Еще две пятых потребляют заводы и фабрики, перерабатывающие сырье и полуфабрикаты. Остающаяся пятая часть поглощается самими средствами транспорта. Энергия идет на транспортировку энергии — в определенной мере энергия сама себя пожирает.
Нефть вполне заслуживает названия крови, питающей весь этот гигантский хозяйственный организм. Многие теперешние исследовательские экспедиции преследуют единственную цель: отыскать новые месторождения нефти — этакая современная охота на рабов. В большинстве стран с высокоразвитой индустрией девятнадцать из двадцати энергетических рабов поставляют нефтяные промыслы и угольные пласты. Моя собственная страна, Швеция, у которой нет ни одной нефтяной вышки, превосходит другие государства в потреблении нефти на душу населения. Океанские пути танкеров подобны артериям в разветвленной сети сосудов, доставляющих нефть во все части глобального общественного организма.
У всех перевозок, у всякого производства одна-единственная цель: сделать жизнь материально более комфортабельной. Для измерения благосостояния нами придумано мерило, которое мы назвали валовым национальным продуктом. Как и всякий измерительный прибор, этот меритель вызывает стремление бить рекорды — собственные и других участников состязания. Структура ВНП (это прозвище — плод нынешней страсти к аббревиатурам) такова, что рождает приятное чувство прогресса. Если все молочные лавки Лондона, или все парикмахерские Нью-Йорка, или все чайные дома Токио собрать в одно большое предприятие в городском ядре, ВНП и с ним видимость благосостояния возрастут, ибо умножатся перевозки. Чем больше аварий на дорогах, тем выше ВНП, потому что увеличивается занятость тех, кто ремонтирует машины и людей. Чем больше случаев рака, вызванных загрязнением воздуха, чем больше неврозов из-за городских стрессов, тем больше приходится строить больниц — опять-таки растет ВНП. Зеленые леса, которые срубают, чтобы обеспечить бумагой порнографические издания, приумножают ВНП. Отбросы увеличивают ВНП, меры по их очистке — тоже. ВНП не спрашивает: что и как производится.
