Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)
Молчание нарушил Виталий Ратиев, в прошлом первый секретарь Советского райкома ВЛКСМ г. Краснодара, а еще раньше летчик, сын летчика, командир пассажирского корабля, мечтавший о покорении неба. Немного подвело зрение, но зоркости хватило, чтобы грамотно распорядиться накопленным опытом комсомольской и партийной работы. Он, по сути дела, создал крупное хозяйство «Роспечать» в краевом центре, одно из лучших в России.
Телегин и Ратиев — закадычные друзья, верные своему делу и обязательствам. В этой дружбе с комсомольских времен обоюдной страстью была и остается охота; «утрянки» и «вечорки», тихие вечера в лесу у мерцающего костерка, неспешные разговоры на природе о жизни, удачная рыбалка — как важно в нашей суете уметь распорядиться своим личным временем, как хорошо дружить, не расставаясь.
Еще великий Эзоп говорил: «Не заводи знакомства с теми, кто новых друзей предпочитает старым. Знай: как изменили нам, своим испытанным товарищам, так изменят и новым».
— Пора определиться по датам проведения основных мероприятий, — наконец, сказал Ратиев, энергично подвигая стул к столу заседаний.
— За неделю до юбилея комсомола надо все закончить, а 29 октября возложить цветы к памятным местам Краснодара, — уточнил Телегин. Он раскрыл лежащий перед ним сводный план юбилейных торжеств и добавил:
— С предложениями оргкомитета следует согласиться.
— Знаете, — раздумчиво сказала Пятигора, — на открытие мемориальной доски Василию Семеновичу Клочко, — она поправила упавшую на лоб прядь волос, — хорошо бы пригла сить комсомольцев-партизан, коллег по вузу, общественность. Клочко — легендарная личность…
Денисов не вмешивался в обсуждение; он внимательно слушал, неторопливо перелистывая предложенный оргкомитетом план сводных мероприятий, и было заметно, что он, творческий человек, ищет какой‑то нестандартный и свежий ход. Это свойство работников, умеющих не только хорошо исполнять предписанное кем‑то, но, прежде всего самим генерировать идеи, которые служили бы украшением, смысловым мостиком любого праздника.
— Не достает теплоты, искренности, — заговорил Денисов. — Шутка сказать, на праздник соберутся все, подчеркиваю, все поколения комсомольцев и комсомольских работников… Произойдет встреча с юностью, молодостью… Со слезами на глазах… Нужна объединяющая акция…
Было видно, что у Денисова созрел какой-то план, но он, взвешивая, не решался его предлагать.
Тем временем, энергично жестикулируя и сверкая глазами, присутствующие продолжали активно обсуждать юбилейные мероприятия. Включились в разговор Александр Джеус, председатель комитета по делам молодежи администрации края, Люда Княжева, директор краевой юношеской библиотеки, Владимир Иващенко, председатель крайспорткомитета, казначей Семен Волчок, автомобилист Андрей Андрианов, предприниматель Аскер Батмен — бывшие комсомольские работники высоких уровней. И разговор этот походил на настоящий пир идей профессионалов, где каждое сказанное слово или фраза подвергались доброжелательному анализу, где слова эти и фразы принимались или решительно опровергались. Казалось, в этом небольшом кабинете на четвертом этаже, расположенном на краснодарской улице Красной, явственно слышался ход времени — звук шагов «незаметных прохожих», ступающих с главной улицы на мостовые, на узенькие станичные улочки и широкие городские площади. И было в этой незримой поступи почти физическое присутствие многих и многих поколений, несущих в себе мужество и благородство, героизм и верность. Это звучала память.
При этом я отчетливо вспомнил почти всех своих друзей, которых мы, словно по сигналу трубы, пригласим на юбилей комсомола, на святой праздник нашей молодости.
Юрий Азаров, человек по жизни удивительно цельный и талантливый, накануне преподнес мне подарок, который не только обрадовал, но и удивил новой, неизведанной гранью его таланта.
Пусть эти строки адресованы мне персонально, но в них вся суть нашего комсомольского братства.
Азаров озаглавил свое послание ни более, ни менее как «Неутомимому романтику дорог».
Салошенко, сыграй нам на гитаре,И мы споем о горном перевале,Споем мы о любимом Черном море,О звездном небе и степном просторе.
Салошенко, сыграй нам на баяне,Мы запоем о солнечной Кубани,О тех бойцах, что землю отстояли,И о друзьях, которых нет уж с нами.
Салошенко, сыграй нам на рояле,Мы в песне скажем, что седыми стали,Но также манит нас романтика дорог,И что идти по ним еще не вышел срок.
Подай сигнал нам, Виктор, на трубе,И мы придем, мы прилетим к тебе,Как прежде дружно тост поднимем вновьЗа комсомол, за верность, за любовь…
— Казалось бы, небольшая деталь, но весьма существенная, — вернулся к обсуждению плана Денисов. — А что если мы, то есть представители комсомольских организаций, вместе с батькой Кондратом на Площади Труда посадим дерево… Дерево комсомольских поколений!
— Платан, например, — засмеялся Телегин. — Как‑то Николай Игнатович обронил фразу, что кое — кого следовало бы повесить на платанах, разумеется, это гипербола, но как ловко эти слова истолковали некоторые…
— Да кто понимает, о чем шла речь, тот не примет огульно слов главы края, — подчеркнула Пятигора.
— А речь шла об ответственности и безответственности нас, русских, за судьбу России, за личное отношение к происходящему в нашей стране, — убежденно уточнил Денисов. — И все же попросим совета профессионалов, лесников, Юрия Яковлевича Лекаркина, в частности.
Денисов встал и подошел к телефону.
— Вот совет специалиста, главного лесничего края: самое мощное и красивое, быстро растущее и живущее много лет из деревьев — дуб. Дуб красный!
— Порода дерева и название его подходящее… Дуб красный! — поддержал мнение Телегин.
— А не приклеит ли пресса, особенно ангажированные журналисты, какой‑либо ядовитый ярлык, и не только в наш адрес, но и в адрес комсомольских поколений? — бросил реплику кто‑то с места.
— Волков бояться — в лес не ходить!
— Красивые дубы — великаны растут в Лабинском или Мостовском районах…
Обсуждение принимало конструктивный оборот, и всех увлекла идея посадить в день юбилея Дерево комсомольских поколений как дань памяти живущим и ушедшим из жизни, их молодой и вечно не стареющей романтике.
— Пусть это будет дубок красный — молоденькое деревце, саженец… с Михизеевой поляны, — сделал неожиданный и удивительно точный поворот Денисов. — В этом, думаю, усматривается большой патриотический смысл!
Я ТВОЙ НЕЗАМЕТНЫЙ ПРОХОЖИЙ
А наутро в лес пришли люди, и дубок проснулся рано. Еще бы — исполнился именно год, как его молодые, но уже крепкие корни, начали обнимать эту вкусно пахнущую землю.
Тронутый осенней, царственной позолотой лес излучал густой аромат, настоянный в волшебной аптеке горного воздуха, на диковинных и целебных травах и древесной коре.
— Сущая благодать! — негромко сказал один, сбрасывая с плеча небольшую сумку.
— Красота хороша, только когда она сама себя не замечает, — глубоко вдыхая лесные ароматы, ответил второй.
— А как же она себя заметит‑то, красота?! Ведь природа, увы, бессловесна…
— Не скажи… Вот, например, дерево, дуб… Древние люди верили в его магическую силу…
— Хорошо! А вот ты, когда уйдешь из жизни, во что хотел бы превратиться?
— Я? Пожалуй, в ничто…
— Да ты не поэт, братец!
— А что толку в поэзии, если мы живем до тех пор, пока осознаем себя…
— Это так, но все же хочется верить в продолжение жизни…
— За этим мы и пришли на Михизееву поляну…
— Как это понимать?
— Сейчас вот присмотрим дубок красный… и в Краснодар. Давай поторапливайся, после полудня посадка, как мне сказали, Дерева комсомольских поколений…
— А ты комсомольцем был?
— Увы, не пришлось…
— Что так?!
— Я ведь из местных… Когда немцы пришли, здесь на Михизеевой поляне положили, сволочи, считай весь поселок… Бабка в тот момент на выезде была — уцелела. Так вот, наказывала она мне: «партейные» первыми шли под расстрел…
— Да, брат! Пожалуй, бабка права… Только, если мы все разом испугаемся, на ком же земля будет держаться?
— Все так, но что случилось, того не вернуть…
— Слыхал, будто сам батька Кондрат с комсомольцами дерево сажать будет…
— А что, пожалуй, и верно… Будет расти, как продолжение нашей памяти, как напоминание потомкам о молодых годах…
