Птица Карлсон - Владимир Сергеевич Березин
Гунилла. Да и то верно. Поступлю на сцену, начну новую жизнь.
Гунилла и дядя Юлиус уходят вместе. Малыш стоит посреди сцены, качаясь, потом тоже уходит. Через некоторое время за сценой слышится несколько отрывистых выстрелов. Вбегает Кристер.
Кристер (взволнованно). Малыш стрелялся!.. Но не попал! Не попал!
Занавес.
23 декабря 2020
Примечания
1
Можно — «пионов».
2
Когда я записал эту речь Карлсона, то она показалась мне ужасно неприличной, и я предварил её словами: «Девушкам просьба эту главу не читать». Привело это к тому, что все только её и читали, а ни в какие другие главы носу не совали. Это меня жутко разозлило, и я выкинул весь текст, кроме слов «и бросил тефтельку в рот».
3
Отрывок из черновика этого рассказа (альтернативная концовка)
Они встретились случайно — на дороге под Кишинёвом. Август клонился к закату. Наступление уже замедлялось, оно продолжалось где-то далеко на западе ухали пушки.
Тут был польский край, вернее, много раз бывший польский.
Старшина курил на броне танка, а к заднему катку был привязан румынский пленный.
Пленный ходил на длинной бечеве и не унывал — ему уже рассказали, что король Михай решил воевать с Гитлером.
Когда рядом остановился виллис, старшина не повёл бровью.
Но капитан заорал ему в контуженное ухо:
— Шура! Это ж я!
Они обнялись в нарушение субординации. Мехвод смотрел на чужого капитана с испугом, но старшине своему доверял. У старшины было три «Славы», да только две из них — третьей степени.
А капитан был гладкий, от такого жди беды.
Но эти двое уселись рядом на корму танка, а водитель «виллиса» притащил им бутыль в оплётке.
Мехвод прилёг в теньке, и до него только доносилась обрывки истории про какого-то их общего приятеля, что воевал в Войске Польском, тоже танкистом, но не было от него вестей, а Варшава, куда тому хотелось заглянуть, горела сейчас, как промасленная ветошь.
— А вот где наш Александр Иваныч, боец ташкентского фронта? — весело гогоча, спросил капитан. — Где он со своим чемоданчиком, полных пустых надежд? Ему ж лет пятьдесят сейчас? А? Поди, превратились его накопления в порошок, или танк для Родины прикупил? А то спекулировал лендлизовской тушёнкой? Или вот, представляю себе, как он пробирается на передок, а на краю окопов фрицы вытрясают из него золотые червонцы.
В голосе капитана было что-то личное, нерастраченное презрение.
Но старшина не отвечал. Молчание было долгим, так что капитан забеспокоился.
— Повесили Александра Ивановича, Остап Ибрагимович, — ответил старшина наконец, — румыны и повесили. Вместе с Зосей повесили в Черноморске, в сорок втором. Он туда вернулся перед войной: любовь, Остап Ибрагимович.
Капитан застонал протяжно, как стонут раненые.
И что-то там, наверху вышло такое, что пленный румын полез от них под тридцатичетвёрку, зарываясь в землю, как крот.
Мехвод не мешал ему, надо спать, а не суетиться.
За ними сейчас придёт ремонтная летучка, будет не до сна.
Поскольку тут уже начали комментировать, так я расскажу, что из этого потом получилось:
4
Будущий писатель родился 6 марта 1929 года в Сухуме. Его отец, по национальности перс, довольно зажиточный человек, при новой власти обеднел, но всё равно в 1938 году был депортирован из СССР. Маленький Фазиль воспитывался родственниками матери в абхазском селе Чегем. Окончив школу с золотой медалью, он уехал в Москву, где, в конце концов, окончил в 1954 году Литературный институт им. А. М. Горького. Работал журналистом, а затем ― редактором. В 1957 году опубликовал в Сухумском издательстве первую книгу стихов, печатался в журнале «Юность», но известность получил после публикации повести «Созвездие Зубробизона» (1966) в журнале «Новый мир». В этой повести рассказывается о памятных в то время попытках советского руководства реформировать сельское хозяйство. В частности, в горах Абхазии выпускают стадо зубробизонов, которое вместо того, чтобы приносить народному хозяйству шерсть и мясо, ускользает от человека и сливается с природой. Рождённые от смешанных браков с абхазскими лешими и русалками существа превращаются в фавнов и наполняют леса вокруг Чегема звуками самодельных флейт и греческими песнями. Произведение было воспринято как сатирическое и, благодаря этому, случайно миновало цензурные рогатки.
Этого нельзя сказать о повести «Сухорукий», посвящённой проклятию, наложенному на Сталина одним абхазским жрецом в то время, когда Иосиф Джугашвили был успешным экспроприатором и с помощью ружья и револьвера пополнял партийную кассу. Повесть была написана в стол, но потом вышла в издательстве Ann Arbor в Мичигане (США). Роман «Трудно быть с богом» написан в жанре альтернативной истории, где судьбы мира решаются близ всё того же села Чегем. Сквозной герой этих книг, живущий вечно абхаз Серго, войдя в дупло орехового дерева, оказывается в прошлом и пытается предотвратить множество катаклизмов минувшего века, но видит, что это приводит лишь к большей крови и страданиям. Повесть «Дары Мельхиора» посвящена мистической истории высылки понтийских греков из Абхазии в 1949 году, в ходе которой они попадают не в Северный Казахстан, а в Древнюю Грецию.
Но большая часть книг писателя проникнута мягким юмором, восхищением перед красотой кавказской природы и добродушием жителей его родных мест. Многие его герои имеют реальных прототипов. В общем персонаже этих книг, дяде Серго, как пишет немецкий литературовед Вольфганг Казак в своём «Лексиконе русской литературы XX века», узнаются отчётливые черты самого автора.
Известен так же как автор остроумных афоризмов, многие из которых вошли в обыденную речь, утратив имя своего создателя.
Фантастические рассказы и повести Фазиля Искандера далеки от классических представлений о фантастике с космическими путешествиями, миром звездолётов и космических станций. Ещё в детстве писатель заинтересовался народными верованиями Кавказа и населил свои произведения горными духами, таинственными существами, но и историческими личностями XX века. Мир его историй похож своей связностью на пространство Йокнапатофы Уильяма Фолкнера и Макондо Габриэля Гарсия Маркеса и образует трилогию «Серго из Чегема».
Дружил со знаменитыми поэтами Аллой Нигматуллиной, Андреем Крестовоздвиженским, Эдгаром Успенским и бардом Сталиком Лежавой.
В 1979 году писатель участвовал в неподцензурном альманахе «Каргополь» (где была напечатана повесть «Большой человек, или Маленькое влечение»). После этого несколько лет не мог публиковаться в СССР.
31 июля 2016 года он вышел со своей дачи в Переделкино, и с тех пор его больше никто не видел. Некоторые источники сообщают, что он вернулся к
