Антонина Коптяева - Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки
Когда я закончила «Дружбу», то совсем не ожидала такого резкого расхождения Вари и Ивана Ивановича в дальнейшем. Мне казалось: они будут жить хорошо. Тогда я не представляла дальнейшей работы Ивана Ивановича. Операции на сердце при пороках его — это послевоенная медицинская проблема. Ведь все операции, которые показаны в романах трилогии, взяты из жизни. Именно во время одной из труднейших операций, когда жизнь больного висела буквально на волоске, когда все в операционной были напряжены до крайности, я совершенно реально, волнуясь до озноба, представила себя Варей. Вчера утром была удачнейшая операция, вторая закончилась смертью на столе. Сегодня утром больной умер, когда его уже унесли в палату, и вот опять идет страшная борьба. Я посмотрела на хирурга Евгения Николаевича Мешалкина, за работой которого наблюдала в течение двух лет. (За эти короткие годы он постарел лет на пятнадцать.) Вот он — Иван Иванович, а я — Варя. Хочу ли я, чтобы он, мой муж, убивал себя таким образом на моих глазах?
Честно скажу, я не нашла в себе мужества сказать «да». И вот тогда-то я увидела, хотя мне очень не хотелось этого, что Варя и Иван Иванович серьезно не поладят из-за его работы. И тут сыграет роль не эгоизм Вари, а ее большая любовь и большая тревога за дорогого ей человека.
А тут еще Лариса появилась. И рушится, падает с таким трудом возведенное здание — семья Вари.
Когда я думаю обо всем этом, невольно мысли устремляются еще к одной семейной паре, которую я представила на суд читателя в романе «Товарищ Анна». Там Андрей и Анна. Любовь и дружба. Анна и в своем протесте против затянувшихся разведочных поисков Андрея остается его другом. Андрей, даже увлекшись Валентиной, продолжает любить Анну.
Маринка не была якорем, она только раскрыла глаза отцу на положение в семье, которое еще больше уяснило ему характер и духовную красоту его товарища Анны.
Такие семейные связи разорвать почти невозможно. Тут самая распрекрасная соперница бессильна. Конфликт привлек внимание автора не просто как показ супружеской измены. Что дало бы литературе описание еще одного адюльтера? Нет, интересно было другое — как перенесет подобное испытание советская женщина-труженица, твердо стоящая на своих ногах и всегда чувствующая себя нужным человеком в обществе? Как она переживает крушение личного счастья?
Из литературы прошлого мы знаем, что подобное крушение являлось для женщин как бы концом жизни. Выходом для всех героинь в таких случаях являлись самоубийство, уход в монастырь или смертельная болезнь. Вспомним Анну Каренину, мадам Бовари, тургеневских девушек, героиню романа Герцена «Кто виноват?», «Даму с камелиями» Дюма и многих других. Поприще женщины — сердечная, семейная жизнь. Нет этого — и все кончено.
А для таких, как товарищ Анна? Им тоже нелегко перенести потерю любимого человека. Но их держава — труд, коллектив, которые дают им силу не только устоять в семейной беде, но иной раз и выйти победителем.
Анна, которой предстояло сделаться матерью второго ребенка, победила не тем, что заставила, принудила Андрея остаться в семье. Нет, без смирения и без унижения она отпускала его: «Разлюбил — уходи». Он не имел даже возможности жалеть ее, потому что она в это время была выше его. И именно это: ее сила, стойкость и духовная красота — и заставила Андрея поколебаться в момент разрыва.
Получив полную свободу действий, Андрей не вдруг решился уйти из семьи. Удивленный и смущенный поведением Анны, невольно задетый ее кажущимся равнодушием, он думает: «Неужели она даже не сожалеет о разрыве со мной? Разве мы плохо жили?» Он начинает припоминать прошлое и находить в нем только прекрасное. И тогда у него появляется раскаяние в совершенной ошибке, сожаление о нарушенном семейном счастье, восхищение красивой человеческой гордостью Анны. А потом с новой силой пробуждается прежнее чувство.
Анна победила тем, что своим поведением заставила Андрея перестрадать за ошибку, заставила его полюбить себя еще крепче. А возможность устоять в беде, активно бороться с нею она почерпнула в своем труде. Без этого начались бы жалобы, ссоры, унижения, угрозы — и любовь в семью никогда не вернулась бы.
Зачем я стала бы писать розовую семейную идиллию? Ведь горе не только бьет человека, но и возвышает его над толстокожими, над равнодушными. Тот, кто умеет владеть собой, из любого переживания выйдет более сильным. И еще одно… Не надуманный, а само собою родившийся вывод возникает из этих семейных драм: уход любимого человека не позор для тебя — как это привыкли воспринимать, что еще усиливает страдания покинутого, — а большое несчастье, вызывающее сочувствие. Да, сочувствие, а не насмешки. Разве Иван Иванович или Анна стали хуже оттого, что их покинули? Нет, они возвысились в своем горе. И переживание за них, и раздумье о них сохранило не одну семью в действительности, где все уже клонилось к разрыву.
Как же лучше строить свою жизнь, чтобы не каяться, не маяться поздними сожалениями на склоне лет? Прежде всего, конечно, надо овладеть всем, что дается на вооружение смолоду. Молодость проходит. Красота стирается. А знания и опыт растут.
Быть всегда нужным человеком — это уже счастье. Возьмите библиотекаря на селе, хирурга в больнице, заботницу-акушерку, у которой по всей округе «внуки», введенные ею в жизнь. Возьмите женщину — работницу или колхозницу, — мать семьи. На такую не смотрят как на безответную домашнюю поденщицу. Ей не швырнут в лицо подгорелый кусок, не оставят неубранные постели и разбросанную одежду. Общественно полезный труд, твердо ставя женщину на ноги, в то же время молодит и украшает ее. Всегда говорилось: не родись красив, а родись счастлив. Мы можем сказать другое: родись трудолюбив. А когда наберешься сил, станешь и счастлив и красив, обязательно красив большой внутренней красотой, которая надолго переживает красоту внешнюю.
Не будет тогда и страха перед завтрашним днем, перед возможностью несчастья, потому что сила людей в дружном коллективе несокрушима.
Вот об этом мне и хотелось сказать читателям, когда я писала свои романы: не может быть по-настоящему счастлив человек, если у него нет ощущения нужности людям, ощущения дружеского локтя рядом. В какие бы яркие перья ни рядилось пустое тщеславие — все будет сквозить убогая его нагота.
Холод одиночества — самое страшное на земле, и, чтобы избежать его, не прячьтесь от жизни за чужую широкую спину. Для счастья нужно очень многое. Если хотите завоевать его, не бойтесь трудностей, не ищите легких путей. Чем больше трудностей вы перенесете смолоду, тем крепче будете чувствовать себя потом. Ведь счастье, это и любовь, и дружба, и радость творческой работы. А творчеством может стать любое дело, которому вы отдаете тепло своей души.
1964–1969
ОТДЫХ — ЧРЕДА ТРУДОВ
Редакция «Комсомольской правды» попросила меня поделиться с молодежью секретом неутомимости в работе.
Как я работаю, чему посвящаю свой досуг? Ответить нелегко. Могу только сразу сказать: я никогда нигде не скучаю. Хотя помню, в юности бывали минуты смутной тоски, когда возникало чувство какого-то недоумения перед жизнью. Зачем она? Почему и для чего ты появился на свет?..
С самого раннего детства я была очень деятельной. Сколько помню себя, никогда у меня не появлялось потребности посидеть, ничего не делая, просто погулять или поваляться лишний час в постели.
Всю жизнь, даже сейчас, мне жаль тратить время на сон. Могу годами работать по десять — шестнадцать часов в сутки (главным образом ночью), без выходных, без поездок на курорты, спать не больше шести часов — и чувствую себя хорошо. На курорты не езжу не потому, конечно, что не хочу отдохнуть на юге (до 1936 года, пока не была писателем, я ездила туда ежегодно), но просто не хватает времени на такие поездки.
При достаточной эмоциональности, по-моему, необходимой для писателя, я человек очень дисциплинированный и, пожалуй, даже педантичный. Уж если надо закончить дополнительную трудоемкую работу над очередным романом, буду сидеть над нею, хотя бы разрывалась от нетерпения начать новую вещь.
Вот так сейчас с «Даром земли». То же было с романом «Товарищ Анна» — он переписывался не менее восьми раз до выхода в журнале «Октябрь», а едва появился в свет, я — ничего не изменив по сюжету — переписала его заново. Так же получилось и с романом «Иван Иванович», уже после присуждения ему Государственной премии.
Чем больше внимание читателей, тем сильнее придирчивость автора к своим текстам.
Обладая большой трудоспособностью, считаю, что успела в жизни не так много, как хотелось бы. Детство и юность на Дальнем Востоке и в Якутии прошли в борьбе за кусок хлеба, и при отличной памяти и стремлении к учебе я не смогла, например, овладеть иностранными языками. Считаю это великим упущением, которое так и не удалось наверстать позднее.
