Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд
Проблемы с «групповой преступностью»[29], как ее тогда называли, оставались, несмотря на принятые правительством меры. В 1985 году Шеварднадзе присоединился к Михаилу Горбачеву в Москве и стал советским министром иностранных дел. Новый первый секретарь ЦК КП Грузии Дж. И. Патиашвили был полон решимости внести свой вклад в ситуацию с уголовным правосуднем в республике. По итогам борьбы с преступностью в первом квартале 1986 года он заслушал высших должностных лиц правоохранительных органов Грузии. В этот период Патиашвили распорядился изгнать воров в законе из тюрем и трудовых лагерей Грузии, что, по словам одного офицера милиции, ему удалось:
Тот факт, что в последнее время нам удалось избавить республику от многих «воров в законе», отправив их в места с суровыми климатом и условиями, поднял престиж нашей милиции. Об этом свидетельствуют многие письма, полученные в результате опроса общественного мнения. И это еще раз доказало, что престиж, уважение – это те высоты, которых мы достигаем своей работой, своим примером, конкретным вкладом в планы партии по социальному преобразованию[30].
Другой офицер милиции, помощник начальника уголовного розыска Тбилиси, сообщает, что за указанный период было разоблачено пятьдесят преступных группировок и в столице было арестовано 120 человек, совершивших более семидесяти преступлений[31].
Эти грузинские источники свидетельствуют о том, что воры в законе были членами активных незаконных преступных группировок, совершавших грабежи и кражи. Ясно, что воры в законе и их группы действительно были обладающим потенциалом и склонным к насилию человеческим материалом, способным при желании заниматься мафиозной деятельностью. При этом простые грабежи и кражи такой деятельностью, как я ее определил, не являются, оставаясь все же источником дохода. Однако описанная деятельность также усилила потребность в эффективной ее защите. После совершения преступления вор в законе может также предложить свои услуги по внесудебному осуществлению правосудия, переговорам и соглашению между преступником или преступниками и жертвой или жертвами. Воровство само по себе создает рынок защиты, на котором государству не доверяется эффективное и справедливое применение закона.
Украденные дефицитные товары, нехватка которых остро ощущалась, например ювелирные изделия, автомобильные запчасти и лекарства, должны оказаться у скупщика краденого, а для этого требуется доверие. Более того, такое преступление, как угон автомобиля, является для угонщиков настоящей головной болью: кража автомобиля в полицейском государстве с незначительным количеством находящихся в частном пользовании автомобилей делает быстрое избавление от «горящих» автомобилей крайне желательным, но хлопотным. Поэтому в Советской Грузии владельцу, скорее всего, предложили бы получить автомобиль – чаще всего в целости и сохранности – обратно, так же как в современном пиратстве, за «выкуп», вместо того чтобы продать этот автомобиль на стороне [R40]. Такое автомобильное пиратство, известное по русскому слову «возврат», осуществлялось с использованием воров в законе в качестве известных посредников между автовладельцем и угонщиками [Kupatadze 2012:125]. Использование воров в законе достигло такого уровня, что для того, чтобы помочь быстро «решить» досадную проблему с кражей автомобиля, услугами доверенного вора могла воспользоваться даже милиция [R5][32].
В приведенном выше случае воры в законе занимаются одним из видов разрешения споров: приводят преступную группу к соглашению с владельцем автомобиля, при этом обе стороны удовлетворены результатом соглашения и уверены, что оно будет исполнено [R17]. Угон автомобиля и последующая сделка представляют для вора в законе возможность делового сотрудничества, в которой для того, чтобы помочь решить проблему как можно более благоприятным образом, он конкурирует с правоохранительными органами. В тех случаях, когда полиция неэффективна, не вызывает доверия или вообще игнорируется по причине характера спора, воры в законе имеют определенные преимущества.
И в данном случае дело снова заключается в том, что, обеспечивая через свои криминальные связи, чтобы подобных подлежащих разрешению споров было много, в качестве стороннего лица, принимающего решения и принуждающего к их исполнению, вор в законе может создать бизнес сам. При этом какие-то другие споры могли происходить автономно от какого-то вора в законе. Такие споры, если они должны были разрешаться вором в законе, должны были неизбежно находиться вне компетенции полиции, то есть быть незаконными. Как уже говорилось ранее, в советский период существовал целый ряд связанных с частным предпринимательством видов деятельности, которые были криминализированы и нуждались в альтернативных механизмах разрешения споров. Например, в некоторых случаях, о которых сообщили респонденты, для повышения надежности перемещения товаров на большие расстояния спекулянты прибегали к помощи воров в законе [R9; R12].
Эти утверждения о связях между незаконными предпринимателями и ворами в законе во «второй экономике» подтверждаются архивными документами из Грузии. В секретной директиве Министерства внутренних дел от августа 1982 года четко говорится, что:
Те, кто поддерживает «воровские традиции» и следует им, в последнее время интегрируются с «предпринимателями» [дельцами] и расхитителями социалистической собственности, действуя как охранники и покровители. Однако сведения о таких людях не всегда можно найти в кабинетах ОБХСС [отделах по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией][33].
Эта тенденция, отмеченная Министерством внутренних дел (МВД) Грузии в 1982 году, вновь обсуждалась в секретной директиве МВД союзного уровня, присланной из Москвы в 1985 году:
Отмечены случаи сращивания преступных группировок с крупными расхитителями социалистической собственности. Те, кто называет себя «ворами в законе», действуют исходя из своего положения в криминальной среде. С целью возрождения криминальных традиций они создают общие воровские скрытые фонды («общаки»), проводят нелегальные собрания – «сходки», способствуют формированию сплоченных групп преступников[34].
За это и особенно за отсутствие взаимодействия между полицией, прокуратурой, тюремной администрацией и Отделом по борьбе с экономической преступностью (ОБХСС) документ возлагает вину на МВД, заключая, что «неудовлетворительно ведется работа по выявлению и расследованию деятельности “воров в законе”, лидеров и активных участников преступных группировок в местах лишения свободы»[35].
Позже, в 1988 году, в докладе московского ЦК, подписанном некоторыми из самых высокопоставленных чиновников страны того времени, говорится, что «лица из числа уголовного элемента оказывают дельцам покровительство и содействие… такие устойчивые преступные группы имеют, как правило, достаточно
