Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд
Рейтер отмечает, что двумя основными последствиями нелегальности экономической деятельности являются не имеющий исковой силы характер неформальных контрактов и затраты на услуги посредников, связанные с обеспечением соблюдения участниками этой деятельности взятых ими на себя обязательств [Reuter 1985]. Эти проблемы проявляются в приведенных выше примерах из жизни «второй экономики» Советской Грузии и обеспечивают спрос на тех, кто обладает навыками разрешения споров, ресурсами насилия для обеспечения соблюдения соглашений и имеет для того соответствующие возможности. Однако из вышесказанного не следует, что кто-то обязательно удовлетворит этот спрос. Само по себе наличие развитой «второй экономики» не порождает мафии. Необходимо предложение: наличие людей с необходимыми навыками разрешения споров, обеспечения защиты и, по сути, насилия. Воры в законе оказались преступной группой, которая имела для удовлетворения соответствующего спроса конкурентное преимущество. У них уже наличествовали приобретенные ранее активы – свидетельствующее о респектабельной жесткости фирменное наименование, включающий в себя предписанные санкции и награды кодекс чести, а также ритуалы, перенесенные из субкультуры ГУЛАГа за тюремные стены. В какой-то степени они были главными представителями не только уголовной субкультуры, но и антисоветской контркультуры в целом [Dobson 2009].
Восходящая к репрессиям ГУЛАГа 1930-х годов долгая история воров в законе позволила им создать себе почти мифическую репутацию в более поздний советский период, когда разочарование в коммунистическом режиме усилилось. А еще они обладали необычными навыками, которые не могли не быть привлекательными для спекулянтов черного рынка, которые, как мы видели, могли действовать по всей территории советских республик: у воров в законе уже была налажена практика как тайной передачи информации на большие расстояния, так и принудительного исполнения их решений [Varese 2001]. Трудности с безопасной передачей информации и в преодолении возможных проблем с агентами являются для нелегальных предприятий одной из самых серьезных проблем роста, поскольку такие предприятия не могут открыто рекламировать свою деятельность или брать на себя агентские расходы по географическому расширению операций [Reuter 1985]. Воры в законе как общесоветское явление занимались подобными проблемами десятилетиями и могли перенести свой опыт во «вторую экономику».
Хотя это противоречило духу их первоначального кодекса, согласно Плеханову [Plekhanov 2003] и Хамфрису [Humphreys 2002], воры в законе использовали эти свои навыки для того, чтобы оказаться вовлеченными в советскую «вторую экономику». Оба автора утверждают, что основной функцией воров было быть посредниками между коррумпированной бюрократией и «второй экономикой» незаконных бизнесменов и стимулировать доверие через обеспечение защиты. Хамфрис [Humphreys 2002: 109] также утверждает, что конкуренция между вымогающими у «второй экономики» деньги из ее прибыли хулиганами, бандами и другими криминальными элементами регулировалась ворами в законе, действовавшими как ее крыша, по решению которой та или иная группа могла получить признание, завоевать репутацию и успешно действовать. Без видного криминального авторитета во главе рэкет, связанный с предоставлением защиты, всегда был бы уязвим и мог оказаться вытесненным с конкретных рынка, территории или из области экономики. Теперь обратимся к тому, как выглядит предложение услуг мафии, удовлетворяющей спрос на защиту, арбитраж и доверие в советской «второй экономике».
Предложение: воры в законе в Советской Грузии
Сталинские дни массового тюремного заключения как до, так и после Второй мировой войны были головной болью следующих советских лидеров. Сталин умер в 1953 году. В первые пять лет после его кончины из лагерей было выпущено четыре миллиона заключенных, а к 1960 году ГУЛАГ оказался в пять раз малочисленней, чем накануне смерти Сталина [Dobson 2009:109]. Влияние вернувшихся из лагерей пронизывало все общество. Субкультура ГУЛАГа предоставила альтернативный набор ценностей и поведенческих норм, которые некоторые молодые люди находили привлекательными и достойными подражания. Это также оказало непосредственное влияние на рост числа преступлений и организацию преступных групп. В конце 1950-х годов преступность резко возросла, и «воры-рецидивисты», как их называли, были проблематизированы опубликованной Монаховым официальной монографией на эту тему [Монахов 1957]. В 1959 году прокурор Челябинской области в центральной России писал: «опасность рецидивистов… состоит в том, что они создают преступные группировки, в которые вовлекают других лиц, ранее не судимых, главным образом из числа молодежи» [Добсон 2014: 142]. Эти преступные банды вполне могли быть первыми ростками советской мафии, как я определил ее ранее, и Грузия не была застрахована от их влияния.
Став в 1972 году первым секретарем ЦК КП Грузии, Шеварднадзе поставил своей целью решение всепроникающих проблем преступности и коррупции, возникших в предыдущие десятилетия. Постановление ЦК КПСС от 1973 года было направлено на усиление борьбы с воровством. Доклады о результатах этих мероприятий были представлены в 1980 году и вновь в 1981 году. В отчете за 1981 год говорится о сохраняющихся «сложности и трудоемкости» расследования имущественных преступлений и краж. Однако в период с 1977 по 1980 год число раскрытых преступлений возросло[26]. В докладе также говорится, что на основании предыдущих постановлений была проведена оперативная работа по компрометации «так называемых воров в законе и тех, кто поддерживает воровские традиции»[27]. В ходе расследования их образа жизни, связей, преступных намерений и служебного положения в тот год было арестовано двадцать воров в законе.
Эти воры в законе упоминаются в отчете по имени или кличке, предполагающим особую известность. Они действовали в составе организованных преступных групп. Многие из этих групп были
