Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго - Арсений Александрович Замостьянов
Забавники
Она ценила находчивость и остроумие. Действительный тайный советник князь Иван Васильевич Одоевский считался искусным лжецом — и императрица держала его в своем ближнем кругу. Сказывали, что на исповеди Иван Одоевский отвечал: «И на тех лгах, иже аз не знах». Его мать заведовала туалетами Елизаветы Петровны и допускалась чесать ей пятки перед сном. Но ценили Одоевского не за это, а за умение красиво приврать. Одоевскому прощалось даже то, что он был нечист на руку.
В 1741 году правительница Анна Леопольдовна опубликовала указ о запрете шутовства из-за “частых между [шутами] заведенных драках и других оным учиненным мучительствам и бесстыдных мужеска и женска пола обнажениях, и иных скаредных между ними… пакостях… что натуре противно и объявлять стыдно и непристойно”.
Елизавета не стала восстанавливать «шутовской штат» в аннинском стиле. Но одного «забавника» при царской особе все-таки держали. Иногда его называют последним шутом России.
Дворянин Пётр Аксаков стал любимцем императрицы, когда сумел потешить ее остроумными шутками по время поездки на богомолье в Троице-Сергиеву лавру. С тех пор он сопровождал императрицу всюду.
А ведь когда-то был уфимским вице-губернатором… Говорят, что в остроумцы подался, чтобы избежать суда.
Уфимский заводчик Иван Твердышев вспоминал о нем: «Аксаков, что на Уфе обретался, в Москве проживая, дурь, шутовство на себя напустил. Паче молвит — юродствует; как начнет шутить — нету никому спуска: все под видом шутовства, напрямки, кто бы какого высокого ранга ни был; да шуту, да безумцу, да юроду все прощаемо, так и с Аксаковым. Он же Аксаков в дерзновении своем, под видом шутовства, воочию прямо его сиятельству, такой высокой персоне, встретя его, сказал: ”Здоровеньки-ли сиятельный! — маленький-де вор Аксаков челом бьет большому вору, вашему то есть сиятельству!” — И ничего: такая первая, такая высокая особа только смеху далась; другого бы всякого за такие продерзости… в Стуколков монастырь отсылают — только не Аксакова».
Куражился он на славу, с размахом, потешая императрицы. “Ездил по людным улицам, поставив большую лодку на колеса, и на этой лодке сидел, да еще посадил музыкантов; а он сам, Аксаков, сидел в разнополом кафтане; одна пола была красная, а другая желтая, а на голове колпак, как у китайцев рисуют”.
Однажды он хотел развлечь императрицу, подсунув ей в шапке ежа. Но Елизавета Петровна не на шутку испугалась… Разразился скандал. У шутника нашлись недоброжелатели, обвинявшие его чуть ли не в покушении на императорскую персону. Но Елизавета простила своего шута и вскоре произвела его в очередной придворный чин.
Милость и гнев царские
Она любила маскарады, любила переодеваться в мужские костюмы, которые шли высокой, красивой женщине. Общалась подчас аллегорически. Как заметила Екатерина Великая, неплохо изучившая Елизавету, «Довольно часто случалось, что когда ее императорское величество сердилась на кого-нибудь, она не бранила за дело, за которое следовало бы побранить, а брала предлогом что-нибудь такое, за что никто и не мог бы думать, что она могла рассердиться». В этом она могла видеть французский иносказательный стиль. Что ж, подданные должны внимательно следить не только за очевидными переменами настроения царицы, но и за тайными движениями её мысли.
Кстати, будущая Екатерина Великая умела найти ключ к самолюбию старевшей Елизаветы. Известен такой исторический анекдот: «Великая Княгиня Екатерина Алексеевна, желая польстить Императрице, однажды сказала: «Для всех женщин большое счастье, что Ваше Величество родились не мужчиной. Один Ваш портрет в таком виде, как теперь, мог бы вскружить голову любой женщине». Императрица не замедлила с ответным комплиментом: «Если бы я была мужчиной, то тебе первой отдала бы яблоко»».
Соперницей Елизаветы считалась другая признанная красавица русского высшего света — Наталья Лопухина. Во времена Анны Иоанновны последняя смотрела на дочь Петра свысока. Такое не прощается. Терпению императрицы пришел конец, когда Лопухина явилась на очередной бал с почти такой же розой в прическе, как у Елизаветы Петровны. За это дочь Петрова подвергла соперницу публичному унижению. Розу срезала, на колени поставила, пощёчин надавала… А вскоре Лопухиных обвинили в измене, в тайных замыслах против императрицы. Возможно, они действительно считали ее не самой законной самодержицей и тихомолком ворчали по этому поводу.
В 1743 году Наталья Лопухина бита кнутом, ей урезали язык. Наталья отправилась в Сибирь. Там она прожила почти 20 лет. Ее муж и сын умерли в ссылке.
Последние годы императрицы оказались самыми напряженными. Россия вела Семилетнюю войну. До предела дошло противостояние елизаветинских вельмож, меж которыми не было ладу. Неспокойное было время. …Умирала Елизавета, как и положено дочери Петра, в зареве побед над сильнейшей в мире Прусской армией. Правда, результаты этих викторий сведет на нет ее преемник — Пётр III, большой поклонник Фридриха Прусского. Все это только укрепит ностальгию по дочери Петра, которую долго испытывали многие русские дворяне.
Эхо анекдотов
У Елизаветы Петровны был любимый стремянной, Гаврила Извольский, который как-то в ее присутствии вынул из кармана березовую тавлинку, чтобы
