Газета Завтра Газета - Газета Завтра 902 (9 2011)
Вот эти данные. Полная разбивка по годам, для краткости, опущена:
Это все осужденные: и обоснованно, и необоснованно. При численности населения страны под 200 миллионов (1926 год — 147 миллионов, 1939 год — 170 миллионов, 1940 год — 191 миллион, 1956 год — 200 миллионов) — это порядка 2%. Но с учетом ежегодной смертности и рождаемости понятно, что за эти тридцать лет в СССР в целом проживало значительно больше 200 миллионов. И 4 миллиона осужденных — на деле заметно меньше 2%.
В ответ на эти цифры — а они, повторюсь, известны, многократно опубликованы и не вызвали никаких опровержений, поскольку опираются на точные архивные данные, — со стороны "антисталинистов" всегда начинается риторика: "А что, этого мало?" Мало, много… Применительно к чему? Если вести речь о периоде напряженного социального противостояния и напряженной политической борьбы — это намного меньше, чем можно было бы ожидать. Если десятки миллионов борются тоже с десятками миллионов, в стране с населением в 200 миллионов человек — это удивительно минимизированные потери. "Антисталинисты" не просто так говорят о цифрах на порядок больших — при противостоянии такого масштаба их действительно можно было бы ожидать в десятки миллионов. Достаточно вспомнить, с какими потерями проходили подобные процессы в иные эпохи и в иных странах.
"Антисталинисты" в ответ на это впадают в некое маловменяемое состояние и начинают с расширенными зрачками полуистеричным голосом зачитывать заклинания-мантры: "Палач, палач! Как можно защищать палача?! Уничтожил, уничтожил, уничтожил! Всех, всех, всех!"
Одно подменяется другим. Можно ли защищать палача? — тоже, кстати, можно, если он исполнял справедливый приговор. Если не справедливый — его дело исполнять приговор. Но защита Сталина — не есть защита палача, хотя бы потому, что Сталин не был палачом. Ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Вождь, ведущий восставших против их поработителей, — в любом случае не является палачом ни в каком смысле.
Общее и традиционное поведение "антисталинистов" — истерика, заклинания, безграмотность — и принцип: "Довод слаб — повысить голос"
Третье. Соловьев — безусловно, один из лучших ведущих подобного рода. И, в отличие от многих, он всё же дает тем, с кем не согласен, по возможности полно изложить свою позицию. Хотя — положение обязывает. И тогда, приняв чаще одну сторону, чем другую, — он начинает отчитывать участников с видом "гуру". В данном случае он был почти абсолютно беспристрастен в первом раунде, стал активно помогать "антисталинистам" во втором, и занял их место, стал практически играть на их стороне — в третьем. Причина — строго говоря, даже не та или иная его личная позиция. Передача шла в прямом эфире на Дальний Восток и потом повторялась для разных часовых поясов. Шло телефонное голосование. Сидевшие в зале его хода не знали. Но ведущий в перерывах имел возможность получать результаты. Он видел и понимал, как проваливаются "антисталинисты" — и визуально, и по ходу голосования — а потому пытался, с одной стороны, не дать этой стороне проиграть с разгромным счетом, с другой — не подставить передачу перед властью, провозглашающей курс на "десталинизацию" — и в конце просто сам встал на ринг вместо оказавшегося беспомощным и недееспособным Ерофеева. Даже комментаторы "Эха Москвы" вынуждены были признать полную несостоятельность и недостойность поведения последнего.
Четвертое. Соловьев спасал поверженных. И одним из его экстравагантных доводов стало утверждение, что те, кто действительно жил при Сталине и видел, какова тогда была реальная жизнь, но при этом его защищают и дают ему положительную оценку — жертвы пресловутого "Стокгольмского синдрома". Последний термин обозначает ситуацию, когда заложники начинают сочувствовать захватившим их террористам, оправдывать совершенное над ними насилие и т.д. Довод красив — но, что поделаешь, не имеет отношения к описываемой ситуации. Потому что при действии этого синдрома жертвы начинают оправдывать причиненное им зло. Жившие при Сталине его поддерживают не за якобы причиненное им зло. Никто не испытывает особых симпатий к репрессиям. Сталина любят не за них — Сталина любят вопреки им. Любят за то хорошее, что эти люди получили при нем. За то великое, что они сделали вместе с ним. И то, цену чему они в полной мере поняли даже уже не при нем — а увидев, каково без него. И особенно — каково с теми, кто является его противниками и ненавистниками.
Потому что добро и счастье, по мнению людей, он принес во много раз большему числу из них, чем зло и горе.
Пятое. Третейский судья. Считается, что таковой должен обладать двумя качествами: а) неоспоримой компетенцией в рассматриваемом вопросе и б) доверием обеих сторон и признанием ими объективности его суждений.
В данном случае им оказался директор ИНОИНа РАН и по совместительству академик РАН Юрий Пивоваров. Он действительно доктор политических наук и академик, но дело в том, что руководители подобных заведений избираются в РАН практически по должности.
Сам Пивоваров собственно советской историей занимался мало или совсем не занимался — почти все его основные труды посвящены истории некоторых специфических направлений общественно-политической мысли России конца XIX-начала XX веков — равно, как и Германии.
При этом известен вполне одиозными политическими пристрастиями, то есть не скрывает своего позиционирования как антикоммуниста и "антисталиниста", а потому предельно далек от академической беспристрастности. свою позицию он имеет право. Мог бы представлять ее в качестве одного из героев "Поединка". Но, увы. Она изначально задана и не академична, и он в роли третейского судьи — это равносильно приглашению на эту роль генерала Макашова или Валерии Новодворской. Впрочем, и в академической среде он пользуется специфической репутацией. Хотя руководство Институтом РАН и членство во многих диссертационных советах, возможность влиять на прохождение и утверждение диссертаций — избавляет его от необходимости выслушивать в глаза то, что обычно говорят о нем за его спиной.
В этот раз оказалось, что он:
— Не знает почти общеизвестного факта — доклад Хрущева на ХХ съезде был озвучен после завершении работы Съезда. Что он не был включен в повестку дня. Что нет вполне однозначных сведений, как вообще было принято решение о его озвучивании. Что к вечеру 24 февраля 1956 года Съезд завершил свою работу и исчерпал повестку дня, избрал новые руководящие органы и завершил свою работу. Часть делегатов разъехалась по домам и регионам. Рано утром 25 февраля оставшиеся были собраны вперемешку с сотрудниками аппарата, по некоторым данным, вообще на организационное совещание, а не на заседание Съезда. Это собрание неясного статуса и полномочий вел не Президиум Съезда — а Президиум ЦК. Стенограмма не велась. Прения не проводились. Внятных решений не принималось. Это — общеизвестно. С этим согласился и Владимир Соловьев. Но представленный в качестве историка Юрий Пивоваров — этого не знает.
При этом все свое судейское третейство он свел к утверждениям и заверениям, что "сталинизм — это ужасно", что вся история с 1917 года — это ужасно. Что неважно вообще, 2 % было осуждено или 22 % (20 % это лишние сорок миллионов. А для него — это неважно). И что признаваемый им рост симпатизантов Сталина — это "страшно" — и главное — признак болезни. Потому что если российское общество думает не так, как думают Евстафьев, Пивоваров и их друзья — это страшно и это признак болезни. То есть, дело даже не в Сталине — а в том, что люди позволяют себе думать самостоятельно, а не так, как сказал этот круг, — вот, что признак болезни. И поэтому их нужно строго лечить — уничтожать подобную наглость.
Для полноты картины — образец взглядов и позиций самого академика. И того, чего хотят и к чему призывают "десталинизаторы". Из интервью Ю.Пивоварова академическому журналу "ПОЛИС" (http://www.politstudies.ru/universum/esse/9pvv.htm): "Запад может стать новой Ордой… в смысле "самого главного" начальства… Начальство там, где есть материальные ресурсы, власть… Там, в этих учреждениях — располагается сейчас Генеральный штаб. Там предоставляют ярлык на княжение, там выдают материальное вознаграждение. Запад — это Орда именно в этом смысле. Там — центр мировой Власти… В известном смысле идея товарища Канта о мировом правительстве — сегодня на самом деле реализуется. И если кто-то является противником упомянутой структуры, то я лично ничего против нее не имею. Потому что плевать мне на всякие русские-нерусские системы, мне важно, чтобы люди жили по-человечески, и если мировое правительство будет этому способствовать — то пожалуйста! К тому же, в рассуждениях Канта о мировом правительстве, как мы помним, имеется одна очень важная мысль — Кант говорил о том, что Россия не сможет управлять Сибирью. Это мне очень близко...
