Газета День Литературы - Газета День Литературы # 119 (2006 7)
Только нам в стихиях затеряться
И пропасть не суждено пока.
Враг пришел и на родном пороге
Зверя дрессированного след,
Враг пришел —
и ни одной дороги,
Ни одной тропы к свободе нет!..
И НЕ НАЛЬЁТСЯ КОЛОС
Запамятуй родную землю —
до срока поседеет волос,
Не засверкают росы в травах
и не нальется колос.
Запамятуй родную землю,
умчись-ка от неё, любимой —
Простишься с маем грозовитым
и с высотою голубиной.
Запамятуй родную землю —
испепелишь талант без цели,
И на тебя падёт проклятье
в начале жизненном, в конце ли.
Запамятуй родную землю —
и мир во взоре уместится,
И ты поймёшь, истратив силы,
необязательность родиться.
***
Иноземцу меня не осилить
И уже невозможно пресечь,
Я недаром родился в России
И пою её горе и меч.
Вырастал я за сына и брата
Из тяжелой и злой маеты,
Вам, которые ложью распяты,
Вам, которые пулей взяты.
Смолкни, ветер, над миром разбоя,
Эхо смерти, не шастай в лесу,
Я боюсь, что однажды с собою
Тайну века во тьму унесу.
Будет каждая крыша согрета,
Вспыхнет праведный свет навсегда,
Если в грешную память поэта
Залетает вселенной звезда.
Если выстояв, выдюжив, вызнав,
Я поднялся — и солнце в груди,
Если вещая матерь-Отчизна
День и ночь у меня впереди.
Струны времени, совести стрелы,
Красной масти на поле цветы,
Это — чувства и слова пределы,
Это — ты, моя Родина, ты!
ЛУННЫЙ ВСАДНИК
Седы мои виски.
И ветер мира скоро.
Сугробами тоски
Запружены просторы.
Снегов холодный бред.
И ветра вздох колдунный.
И скачет столько лет
Куда-то всадник лунный.
Зари зовёт огонь
Или уносит время?
Не расковался конь.
Не потускнело стремя.
Равнина, глубока,
Раздвинулась в тревоге.
И цокот в облака
Упал с крутой дороги.
Вселенские края.
Созвездий злые чаши.
Кто всадник этот? Я,
Пророчески скорбящий.
Как будто меж планет
В лукавых тайнах правил
Нездешний острый след
Мне сердце окровавил.
И я скачу, скачу.
И нет страстям отбоя.
Кого догнать хочу,
Себе ль ищу покоя?..
ТОСКА ПО КРЫЛЬЯМ
Чего судьба мне только не давала,
А жизнь моя, как прежде, нелегка.
…Оплаканные синью перевалы,
Наполненные солнцем облака.
Красавицу уже не покорю я,
В дому Кащея не взломаю дверь…
Вот сяду под скалой да погорюю,
Подумаю, что делать мне теперь.
И, подсмотрев, как снова я не плачу,
Седой Урал, по-стариковски прост,
За молодость, не знавшую удачи,
Преподнесет озёрный ковшик звёзд.
Он скажет громко: — Выбирай любую! —
Но я устало руку отведу.
Ведь я ищу не просто голубую,
А самую бессмертную звезду.
В полночный час над луговым простором,
В горах дремучих, где шумит река,
Её, наверно, видел только ворон
Да ветер, пролетевший сквозь века…
ТЫ ПРИШЁЛ
Ты пришел из долин
Золотой,
как огонь
Палестины,
Большелобый и добрый,
Наивный Христос:
"Все мы братья во чреве
И все перед смертью едины!"…
И тебя
с благодарностью мир
Над собой превознес.
Был красив ты и молод,
По-женски застенчив немного.
И печальные волосы
Падали тихо до плеч.
Нерастраченный голос,
Во взоре — величие бога.
И явился ты нас
От позора сберечь.
"Полководец и воин,
И царь, и калика,
Осените раздумьями
Ваши сердца!"
Коль тяжелы грехи,
Значит, горе велико,
Прикоснитесь к стопе
Пресвятого отца.
Только трудно равнять
И одежду, и блюдо.
Каждый пьет по достоинству,
По возможности — ест.
Жить хотел ты, Христос,
Но уже приготовил Иуда
Для тебя распростертый
Над чуткой планетою крест.
Ой, как гвозди остры
И длинны, словно это змеиные жала,
Ну а ночь-то темней,
Чем овечья немытая шерсть!
С пальцев капала кровь.
И пробитое тело дрожало,
И надрывно скрипела
Костром озаренная жердь…
Сладко спали рабы,
В занужденье привычном седея,
С верой в завтрашний день,
Натянувши лохмотья до пят.
И склонялась к покорным
Нежней Магдалины идея,
Та, хранитель которой
Был завистью ближних распят.
Уползли палачи
От преступного торжища скоро,
Но чтоб дерзко не взбухнул
Людской осудительный крик,
В серых сельских церквушках
И в белых столичных соборах
На века утвердился
Спокойный пророческий лик.
Дух нечистый везде
Одинаково ловок,
И тесня бедноту
У крамольной черты,
Он твоим же, Господь,
Врачевательным, искренним словом
Затыкает несчастным
Голодные рты.
Все мы братья во чреве:
И все перед смертью едины,
Одолеть бы еще нам
Гряду оскорблений и слёз.
Ты пришел из долин
Золотой,
как огонь
Палестины,
Ты, наивный и добрый,
Бессмертный фанатик, Христос!
***
Целовала, пела, торопилась,
Радостью одаривая, жгла.
А теперь в туманах растворилась
И совсем из памяти ушла.
Но тревожат серые, большие,
Русские отважные глаза.
Неужель теперь они чужие,
Как в чужих дорогах небеса?!..
Если мы с тобой обыкновенны,
Муками страданье не купить.
Неужель клянутся для измены,
Ну а любят, чтобы разлюбить?
Не летит в ночи над речкой пламя,
Не зовёт призвания страда.
Разве ты не слышишь, как над нами
