Юрий Петухов - Черный дом

— Не убьют, — процедил я. Там наверху не законченные идиоты. Это у карателей боезарядов — пали не хочу, а у них каждая пуля на счету, они в штатского палить не станут, они будут отбиваться только от тех, кто на них прет с пулеметами. И я стоял в полный рост. Спецназ и милиционеры, видно, не могли понять, что я для осажденных не, враг. А враг для них — они! И снова: сверху — один, два, три выстрела. И снова — снизу в ответ сумасшедшая пальба. Так могло продолжаться до бесконечности. Но выхода у загнанных и брошенных все равно не было. Даже если они надежно укрыты за бетоном, последняя пуля в обойме — их смерть. Лучше ее пустить себе в голову, не ждать убийц-карателей. Но я не имел права решать за героев-смельчаков. Они сами решат. Это их последний выбор.

Я все же ушел за столбы. Присел на парапет. Ноги не слушались. И сердце билось с перебоями. Надо ехать к больной матери, надо ехать домой, здесь все ясно. Боль, ужас, трагедия, черная жуткая тоска… но здесь все уже решено. И ничего уже не будет. Ни свободной, независимой России. Ни Русского Народа. Ни возрождения. Все раздавлено. Все растоптано, выжжено, расстреляно— на долгие годы вперед. Иго! Проклятое чужеземное иго! Пустынный, безлюдный Калининский, пальба, смерть, пыль и осколки. Так все и кончается — пустыней и смертью. А ведь еще вчера, позавчера, неделю назад именно здесь сновали туда-сюда толпы с застывшими глазами. Сейчас — только одиночки, прорвавшиеся сквозь оцепления. На них и дубинами уже не машут, заняты делом, охотой.

Я знал, что те, кто послал смертников на чердаки небоскребов арбатских, сидят за многометровыми стенами, окруженные охраной, сидят и упрашивают иноземные посольства забрать их, дать убежище. Знал, что «Альфа» их возьмет под защиту, прикроет. Да, они очень хорошо и мудро заботились о своей безопасности, о своих жизнях — позже это подтвердилось, я не ошибся: ни один из них не пострадал, все живы-здоровы, отделались, как говорится, легким испугом. А те, кто поверил им? А те, кто отдал им свои жизни?! Я видел как их выбивают смертным градом, беспощадно, не давая высунуться с белым флагом, с белой тряпкой, их просто истребляют. И снова, сидел я на парапете измученный, больной, подавленный… а будто стоял на том черном мосту, под черными адскими тучами. И предадут они вас, поверивших им! Что же это за проклятье, когда сбывается то, отчего отбиваешься двумя руками, открещиваешься, во что и верить не хочется? Что за проклятье! Да, я знал, что предадут! Но верить не хотел, не мог. Я и теперь не верил еще до конца, что столь черное, страшное предательство свершилось. Тысячи людей пришли, бросили все — семьи, работу, перечеркнули будущее, поверили и пришли защищать Руцкого, Хасбулатова, депутатов, Россию, «молодую демократию»… И убивали теперь именно их. И злая, недобрая мысль пронзила мозг: нельзя давать предателям выход, нельзя! Это они клялись перед всеми, что не выйдут живыми из ДомаСоветов, это им поверили. И я знал, что не все в Черном Доме сдадутся, что останутся там непокоренные, выбравшие смерть, что уйдут на верхние этажи. Но чтобы свершилась справедливость, чтобы не иссякла в выживших вера в правду и добро, им надо было забрать с собой всю верхушку «бело-домовскую»: Руцкого, Хасбулатова, Ачалова, Макашова, тех депутатов, что звали их в бой, на баррикады, под пули… всеядро «белодомовских сидельцев», обрекших на погибель тысячи людей, но вышедших сухими из воды. Нет, нельзя было выдавать их «Альфе». Они, те, в кого поверили, те, из-за кого гибли сейчас сотни и тысячи, должны были умереть с ними вместе. А если… если у них и на это не хватило бы духа, их надо было расстрелять там же, до сдачи, до прихода «Альфы» и бейтаровцев. Предателям не должно быть пощады! Слаб духом — не зови за собой людей! Не толкай их на смерть! А толкаешь — отвечай! Вот такие злые, недобрые мысли бередили меня, и не могя от них отвязаться, не мог их прогнать. Успокаивал себя, что не прав, что нельзя обезглавливать оппозицию, нельзя уничтожать ядро сопротивления иноземному владычеству, хоть и гнилое, паршивое, переметное, но хоть такое, ведь иного нет! Что же за проклятье, знать все заранее! Да, я еще тогда, на мосту, и позже, знал, что баркашовцы, приднестровцы, русские ополченцы с честью выйдут из боев и осады, не посрамят званья Русских, умножат ряды Русских Национальных Героев. Знал я и тех, кто предаст. Исвершилось! Проклятье! Но рано, рано горевать… пройдет время, выйдут они, и отсидят свое, и вновь поднимут люд подневольный, порабощенный… надо смотреть в будущее, это еще не поражение всеобщее, это только малый проигрыш. Малый?! От пальбы уши закладывало. Шла лютая, бесчеловечная охота. А я вспоминал, как щадили, жалели во время Прорыва и освобождения Дома Советов и «мэрии» милицию и омоновцев, как их отряхивали от пыли и фязи, как вытирали платочками кровь с их лиц вместе со слезами, как успокаивали, утешали… как же добр и всепрощающ Народ! И как свиреп и жесток каратель, как беспощадно колониальное иго! Лютая охота! Смертная охота, где все предрешено заранее! Нет, это не малый проигрыш, это орда пришла на Русь. И орда не уйдет сама, ей нравится убивать русских, владеть ими и их землей. И как смотреть в будущее… как смотреть тем, кого предали, кого предавали многократно?! Ну, выйдут они из тюрем, ну поднимут народ… и снова предадут. И нет им замены! Нет на Руси ни Минина, ни Пожарского, чтобы отстоять святую землю от ворога поганого!

Проклятая Третья Мировая война! Ты завершилась в августе девяносто первого. Ты разрушила, уничтожила мою Родину, расчленила ее, погубила! Ты убиваешь моих соплеменников… И никто почти не знает, что ты была! Все еще в мареве, в одури, в нелепом туманном сне, в брехливой болтовне о «новом мышлении», о «демократии», об «европейском доме», о том, что «нам некого бояться и нет у нас врагов, а одни кругом только друзья и спонсоры-благодетели». Ложь! Ложь и еще раз ложь — гнусная, подлая, страшная тем, что в нее верят. Простота хуже воровства — какая мудрая русская пословица. Нас безжалостно разгромили, поставили нас на колени, разграбили нас, унизили, оплевали и нам же внушили, что мы одарены и облагодетельствованы демократией и мировым сообществом. И поверили мы, и гнем спины, и каемся, и кланяемся новым господам. Незримые войны! В последней четверти ХХ-го века родился новый тип глобальных мировых войн — войн без прямой агрессии, без пушек и бомб, без танков (их теперь используют не для решения международных споров, а лишь для подавления недовольства внутри побежденных стран). Новый тип войн — когда главное орудие это сплав иноземных спецслужб и внутренних пятых колон, выходящих в институты управления, во власть. И вот она свершилась! Не «холодная» никакая, это все бред, это все басни для дебилов. Свершилась Третья Мировая война! И закончилась полным нашим разгромом. Только в этом чистая правда, голый факт. Все остальное — от лукавого, от задуривания простолюдья. Испокон века мировые войны шли за передел мира, за господство на мировых рынках и за владение сырьевыми залежами. Отсчет от 1989 года и до августа 1991-го. Подготовка велась задолго до этого, но сама Третья Мировая свершилась именно в эти годы чудовищного, непостижимого предательства национальных интересов России. И итоги ее соответствовали итогам любой из мировых войн: мир был переделен, Россию вышибли ото всюду — из Европы, из Азии, из Африки, с Кубы и из Латинской Америки, из Мирового океана, ее вышибли даже со своих окраинных земель, лишили выходов в Черное, Балтийское моря. Ее поделили и расчленили на ряд «суверенных» колоний, полностью зависимых от воли победителей в Третьей Мировой (осуществили планы Гитлера). Как побежденную страну ее заставили уничтожить свой оборонный комплекс, военную и космическую промышленность, разрушить производство и сельское хозяйство — такое всегда вытворяли с проигравшими мировые войны. Ее сырье, как и большинство ее сырьевых территорий уже практически не принадлежат ей. Страны-победители выкачивают ее нефть, газ, золото, алмазы, пушнину, рыбу, лес… и все прочее. Вопрос о внешних долгах России и выплате процентов — это замаскированный вопрос о выплате победителям репараций и контрибуций… После окончания Третьей Мировой России как независимого государства не существует. Ее ценности, художественные и ювелирные, уплывают в мировое сообщество — идет возврат, якобы, вывезенного самой Россией после Второй Мировой — но фактически идет грабеж, наглый, бесцеремонный, подлый грабеж побежденной страны… Да, Третья Мировая свершилась. Установлена колониальная власть. Как когда-то нами была установлена после нашей победы власть в Восточной Германии, в Венгрии, Польше и прочих странах — вроде бы выборная, «от народа», но фактически власть, поставленная нами, а потому колониальная. Мы тешим себя, что сами голосовали, сами выбирали… Но немцы и венгры много лет назад тоже «сами голосовали»… голосовали за тех, кого им подсунули. Колониальное иго! Те, кто поверил «белодомовским сидельцам», кто пришел по их зову, в отличие от миллионов охмуренных и оболваненных, все знали об иноземном иге. И они пришли — пришли защищать свою землю, свою Родину. И Народ, прорвавший все заслоны, восставший 2 октября, поднявшийся с колен 3 октября — совершивший Героический Прорыв к Дому Советов, освободивший его, тоже знал это. И что теперь? Восстание против поработителей подавлено. Подавлено полностью, на годы вперед уничтожены все ростки сопротивления. Добивают последних. Лютая, дикая охота! Трагедия всенародная!