Дмитрий Лекух - Война, на которой мы живем. Байки смутного времени
А чего тут их особо искать-то?!
Про две российские беды — дураков да дороги — еще в девятнадцатом столетии писали, вот тебе и ресурсы «РосПил» и недавно образовавшаяся «РосЯма». На них обрушивается все, что только где-то можно услышать, накопать, а зачастую и просто придумать.
И вовсе не с целью установить какую-то истину или, не дай Бог, разобраться в проблематике — а просто для того, чтобы «прогнать волну», волну флейма, по возможности с конфликтами, скандалами и, лучше всего, взаимными оскорблениями, так сказать, «участников дискуссии».
«Тролль» от этого, как известно любому более-менее продвинутому юзеру, только пухнет, надувается и становится все более и более значимым.
Можно даже сказать — авторитетным.
Или, как говорят в Интернете, «жиреет».
Заметьте, кстати, — я не анализировал и не анализирую тут деятельность Навального и его ресурсов по существу. Там, в общем-то, просто нечего анализировать: куча разрозненных общеизвестных фактов в просто-таки восхитительной мешанине.
Мне этот цирк интересен исключительно с точки зрения приема.
А с точки зрения приема, повторяю, это вполне обычный для молодого отечественного Интернета «тролль жирный, обыкновенный».
Вот, в принципе, и все.
Гуманитарная интервенция
Либералы все-таки — удивительные люди.
И когда эти удивительные люди говорят о «либеральных» и прочих «демократических» ценностях, у них возвышенно горят глаза, а руки, кажется, сами собой складываются в некое подобие пионерского салюта.
Причем что удивительно: как только эти персонажи начинают следить за собственной моторикой, как из них тут же формируется что-то приличное, типа Чубайса или Кириенко.
А так — лично от одного гитариста одной небезызвестной группы слышал: его лидер, когда тот что-то уж совсем нереальное и не совсем в тему «запилит», — «юргенсом» называть начинает.
Похоже, в принципе…
Ну, эти-то еще, кстати, ладно. Эти уже — одомашненные животные. Их дикие и до сих пор свободные собратья, врать не буду, вызывают у меня куда большие опасения.
Скажем, не так давно в столичных «интеллигентных» кругах стала пользоваться особой популярностью идея о «сознательной положительной дискриминации русского народа». Ну, в смысле, что русский народ должен стать настолько сознательным, чтобы сам себя поразить в правах по сравнению со всеми ранее или ныне обижаемыми.
Список велик.
На первом месте, естественно, кавказцы, выходцы из очень Средней Азии, геи и лесбиянки. Они б туда еще и евреев включили, для полноты картины — да сами евреи против, к сожалению. Они, в отличие от «либеральных интеллигентов», — люди умные.
Кстати. Я б на месте каких-нибудь чукчей или якутов очень здорово обиделся бы. Можно подумать, их никогда не дискриминировали.
Но где чукчи, а где — либеральная интеллигенция.
Чукчами пусть Абрамович занимается, у него денег много, а «либеральной интеллигенции» на «борьбу с кровавым режимом» не дает.
Олигарх, что вы хотите. Да еще и еврей. Жид, можно сказать.
То ли дело Березовский с Гусинским и Ходорковским: природные русаки и настоящие либеральные демократы.
Ну, и — флаг им в руки, извините…
Я, в общем-то, уже давно подозревал, что именно «неправильность» самого «русского народа» (дополнительной функцией «положительной дискриминации», вы будете смеяться, этими придурками полагается «воспитательная»: я всегда полагал, что приличная часть нынешних «либеральных идеологов» — это оставшиеся не у дел советские армейские замполиты) мешала нашим либералам построить в девяностые подлинный рай на земле.
Теперь они эту несправедливость решили исправить.
И все бы тут ничего, но следом за разговорами о «положительной дискриминации» всегда почему-то следуют разговоры о «гуманитарной интервенции».
Нет-нет — это вовсе не означает, что эти персонажи просят ввести в Москву американские танки. Что вы! Тут все интеллигентные люди. Им просто очень нужны деньги, влияние и медиа-ресурсы, а на Родине они их получить тупо не смогут, ибо покажите мне идиота, который поставит Немцова в прайм-тайм, обрушив собственные рейтинги, — и он прочно займет в списке идиотов почетное второе место. Первое, увы, не сможет — по причине низкого IQ.
Казалось бы, — нечего особенного: маленькие люди делают свой маленький бизнес на своих больших заокеанских друзьях.
Тоже мне, бином Ньютона.
Мне вот только само словосочетание «гуманитарная интервенция» что-то очень сильно не радует.
Напрягает, я бы сказал.
И что-то очень мучительно напоминает…
Страшный эротический сон истинного демократа
Как известно, настоящий российский демократ идеален, как шар в вакууме.
Более того, для реализации настоящих демократических идей ему необходим точно такой же идеальный народ, что лично меня всегда погружало в совершенно конкретный ступор.
Потому что я могу понять жалующегося на «развращенный буржуями пролетариат» настоящего, пардон, коммуниста, вижу мрачную логику рассуждающих об «идейных метисах» нацистов.
Но жалующийся на народ «истинный демократ» вызывает у меня, откровенно говоря, когнитивный диссонанс.
К сожалению, факт остается фактом; отечественный избиратель отечественных «демократов» абсолютно не устраивает. Ну, хотя бы тем упрямством, с которым он их отчего-то упорно не избирает. Один раз, в девяностые, попробовал — и больше ни в какую не хочет. Неправильный, значит, избиратель. Надо заменять…
Я по этому поводу старинный грузинский анекдот вспомнил, еще советского периода. Про то, как Гоги видит грустного Вано и спрашивает того, что случилось:
— Страшный сон видел. Эротический…
— Мальчик и мальчик?
— Нэт.
— Дэвочка и дэвочка?
— Нэт.
— Вай! Нэужэли мальчик и дэвочка?!
— Нет.
— Так что же тогда?!
— Я и я…
Вот такой вот страшный эротический сон. Не только для грузина, кстати, страшный. Вообще.
Зато предельно четко классифицирующий потребность идеального демократа в идеальном избирателе.
В таком раскладе — любая перестройка прокатит.
И гласность для всех, кроме демократически изолированной от принятия демократических же решений тещи…
В общем, все логично.
И меня только одно в этом раскладе по-настоящему пугает: мне даже представить себе страшно, просто хотя бы в качестве примера, какова она — настоящая грузинская демократия.
Я и своей-то уже что-то в последнее время боюсь.
Дешевка
Вот что меня реально радует в течение последних нескольких лет: у России появилась не только вменяемая и узнаваемая по выражению лица министра Лаврова, но и, что самое главное — осмысленная внешняя политика.
То есть люди поступают во внешнем мире так или иначе не потому, что так принято и есть общие правила хорошего тона и политеса, а потому, что и на этом направлении у России есть задачи, которые необходимо решать несмотря ни на что — начиная от противодействия контрагентов, заканчивая полыхающими торфяниками в Подмосковье.
Вот, скажем, истинный «кумир миллионов» Уго Чавес, про общение и, миль пардон, «дружбу» с которым Владимира Путина кто только не говорил, что их связывают исключительно «диктаторские предпочтения». Как-то упуская из внимания тот удивительный факт, что в Венесуэле полно того, что мы очень хорошо умеем добывать.
А еще у Уго от продажи этой «добычи» остается вполне себе достаточное количество бумажек с портретами мертвых американских президентов, которые он весьма охотно жертвует на развитие нашего ВПК.
Нет, я понимаю в этой ситуации возмущение американских оружейников — это их традиционные рынки, в конце-то концов. Всю жизнь нормально торговали и дальше бы спокойно продолжили, если бы эти треклятые русские не нарисовались.
А вот русским-то «либералам» и украинским, скажем, «бандерлогам» что за радость от доходов далекого американского ВПК?!
Нет, я понимаю: гранты, то, се…
Отрабатывать надо.
В полный рост.
Вот только вы уж не удивляйтесь, господа, когда вас называют тем, кто вы есть на самом деле: то есть дешевкой.
Между красными и белыми
Праздник-новодел 4 ноября, согласен, вызывает, у людей понимающих отношение, скорее, ироничное.
Собственно говоря, кто с кем мириться-то должен?!
Те, кто воевали друг с другом в гражданскую войну?
Так их кости уже давно примирились в твердой русской земле: неслучайно даже знаменитое парижское Сент-Женевьев-де-Буа во Франции называют исключительно «русским кладбищем»: я там, кстати, стараюсь бывать всегда, когда судьба заносит меня в откровенно не любимый, в общем-то, мною Париж.
