Живой Журнал. Публикации 2014, январь-июнь - Владимир Сергеевич Березин
— Это детский сад какой-то, прямо. Вы ребёнка сейчас зарежете, а потом уж обратного пути не будет. А принцип Оккама никто не отменял. Он, я извиняюсь, замечательный логический инструмент. И работает вполне хорошо и в том, и в этом случае. Никого мы резать сегодня не будем. Сейчас вы мне ещё сошлётесь на процессы над ведьмами, что были в Средние века — и о которых вы знаете всё по десяти публикациям газеты «Масонский мукомолец», пяти публикациям в «Эспрессо-газете», и одной — в журнале «Домовый Космополит». Увеличение числа конспирологических версий ведёт к превращению человека в параноика. Или в писателя…
Раевский в этот момент оторвал, наконец, от урны длинную металлическую рейку, и, размахнувшись, треснул старика по голове.
Девушка вскрикнула, а мальчик упал на песочную кучу.
— Беги, малец! Фас, фас! — завопил Раевский, хотя его такса уже визжала и дёргала старика за штанину, а девушка, разрыдавшись, спрятала лицо в ладонях.
Мальчик удирал, не оборачиваясь. Он бежал резво, шустро маша руками и совершенно не касаясь ногами земли.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
01 июня 2014
История про сны Березина № 406 (2014-06-04)
Приснился удивительный сон (вот не надо спать днём), будто я попал на дальнюю дачу. Да и не дача это, а, скажем, по нынешним временам, целое имение. Причём матёрый купчина, который его основал, уже отошёл. В мир иной, оставив доживать в понемногу разрушающемся, но по инерции существующем, имении, целый ворох родственников и приживалов.
Причём, и сам проживая там, я съездил домой в Москву, причём от станции меня вёз поезд, состоящий из вагонов метро, так на метро и приехал.
А огромное имение имеет центром барский дом.
Туда я возвращался после прогулок по полям.
И как-то так вышло, что я вдруг начал вести сеансы групповой терапии у его обитателей.
Я сижу за длинным столом, оставшимся от второй эпохи первоначального накопления, и верчу в руках тоненький автоматический карандашик. Передо мной стопка чистой бумаги из старых запасов. Но я понимаю отчего-то, что писать на ней ничего нельзя.
А вокруг сидит примерно дюжина человек, в основном, женщины. И оказывается, конечно, что у этого семейства масса скелетов в шкафу.
Причём таких скелетов, по сравнению с которыми милый семейный промискуитет — семечки.
Одна женщина, несколько не в себе, неопрятная, но со следами былой красоты, к примеру, кокаинистка, совершившая из-за этого нечто тяжкое. Про мужчин говорить не приходится — ну, понятное дело, лихие девяностые.
Я несколько переживаю, что вскоре меня разоблачат, как самозванца, да и психоаналитиков всех мастей я как-то особо никогда недолюбливал.
Однако ж, вскоре я понимаю, что присутствующим дела нет до меня. Я выбран если не ими, то каким-то кукловодом-режиссёром этой ситуации, не как настоящий персонаж, а как китайский болванчик, к которому можно адресоваться.
И вот я уже сам затеял какую-то интрижку, но это вписывается в общий ряд.
Кажется, это может длиться бесконечно.
Видимо, всё это — следствие просмотра фильма «Бесы».
Извините, если кого обидел.
04 июня 2014
История про то, что два раза не вставать (2014-06-06)
Не, ну — все побежали и я побежал.
Пушкин, так — Пушкин, стихи — так стихи.
Слушайте и мой рассказ, граждане пассажиры. Контроль пройдёт не скоро, за мной всё равно продавцы клея и фонариков.
Приятель мой Хомяк как-то выучил три фрагмента из стихов популярного поэта Бродского. Собственно, это были именно фрагменты, а не маленькие стихотворения.
Пользовался он ими так — первый Хомяк декламировал в тот момент, когда вместе с девушкой, что набился провожать, выходил из чужого дома. Второй он читал, выйдя вместе с девушкой на её станции метро. Черёд третьего приходил у подъезда барышни. Сражённая его духовностью, она понимала, что настала пора чашки кофе и прочих ночных приключений.
Есть и у меня такая история.
Первый раз я испытал его довольно давно, когда на спор с самим собой выучил «Евгения Онегина». Некоторое время спустя после этого эпохального события я возвращался из Пскова и ехал в одном купе с девушками-рижанками. Дело в том, что это были именно девушки-рижанки, что значило тогда — «заграничные девушки». Это придавало особый смысл акценту и внешности.
Была уже ночь, часа два ночи, я думаю.
Мы давно болтали о каких-то пустяках, а одна из моих попутчиц, тоненькая девочка с длинными прямыми волосами, уже начала приваливаться к моему плечу…
Чтобы закрепить свой успех, я начал читать стихи. Надо сказать, что в ту пору я самозабвенно, как тетерев на току, читал стихи по поводу и без повода. Но тут повод, определённо, был.
Итак, я прочитал строфу из «Онегина», и моя очаровательная попутчица медленно подняла голову:
— А что, ты его наизусть знаешь?
— Ну да, — с плохо скрываемой гордостью произнёс я. Правда была в том, что на спор с судьбой я действительно выучил энциклопедию русской жизни.
— А на хуй (тут невозможно вставить какой-нибудь эвфемизм, сказано было именно известное короткое слово), спросила моя собеседница — зачем тебе это надо?
И это навсегда вылечило меня от суетливого и позорного чтения стихов незнакомым барышням.
Извините, если кого обидел.
06 июня 2014
История про то, что два раза не вставать (2014-06-10)
Съездил на водяное хранилище непарным шелкопрядом.
Совершил там массу наблюдений за живой и неживой природой.
Видел дворец олигарха Миллера и сходку любителей горных и водных лыж, а так же прочих видов активного отдыха.
Жизнь там была под каждым кустом.
А так же обнаружились барды.
Правда, это унизительно для мужского самолюбия — наблюдать множество спортсменок и спортсменов. Такое не наверстать. Можно только представить, как выглядят серфингисты и любители экстремального спорта после двадцати лет такой жизни. Сорокалетние красавцы с фигурами юношей, клинты иствуды нашего городка. Были там и знойные женщины с телами, измождёнными горными лыжами и плаванием.
— Как скучно мы живём! — сказал мой товарищ, что привёз меня сюда. — В нас пропал дух авантюризма, мы перестали петь идиотские песни, вместо брезента одеваемся в капрон, не читаем ксерокопированных книг… Мы перестали делать пьяные бессмысленные глупости.
Но я смотрел в сторону.
При этом в поле моего зрения попадало разное — видел я двух голых баб на мотоцикле, но они, правда, были
