Газета День Литературы - Газета День Литературы # 115 (2006 3)
И даже вот что: "Я, говорит, где-то читал, что восточные царицы приказывали ослеплять своих возлюбленных не после, а до — для большей раскованности…" Может, и поэтов надо ослеплять для обострения чувств и большего бесстыдства? Чтобы превзошли Сорокина и Ерофеева.
Надо иметь совершенно слепую душу, чтобы так писать о великом несчастье другого, корить его неиспользованным "шансом", сожалеть об этом и приводить доводы в пользу его несчастья. Нет, я отказываюсь верить, что всё это написано и напечатано (да еще под рубрикой "Штудии" — учитесь, мол!) в трезвом уме и твердой памяти.
Самые последние строки таковы: "Я бы хотел прочитать историю его долгой жизни, которую мог бы написать только он. Боюсь, та громогласная женщина их переговорного пункта не слишком бы ликовала. Но эту книгу оценили бы читатели другого толка. Вот в чем его истинная трагедия".
Поэта любили миллионы, но он не потрафил читателям "другого толка" — вот его трагедия в глазах Ваншенкина. На самом деле трагедия Асадова в том, что он в двадцать лет потерял глаза и прожил остальные шестьдесят, не видя Божьего света.
Наталья Решетовская, первая жена Солженицына, рассказывает, как тяжело и болезненно переживала она неожиданное признание мужа, что у него появилась другая женщина. А он? "Солженицын не только мучил меня. Он еще и наблюдал. Уж не как муж — как писатель попросил меня записывать в дневник всё, что я чувствую". Это ему было интересно и могло пригодиться для нового романа. Если бы жена ослепла, он тоже попросил бы её всё записывать. Ведь слепота так обостряет другие органы чувств.
Решетовская пишет: "Одна мудрая женщина пять лет спустя объяснила мне то, что я тогда чувствовала, но не могла выразить: "Для вас это была жизнь, а для него — материал".
Для Эдуарда его слепота была бесконечной трагедией жизни, а для Ваншенкина — упущенная возможность почитать книгу, полную пикантных нюансов.
Асадов предвидел эту статью в "Литературке":
А если вдруг мой голос оборвется,
О, как вы страстно кинетесь тогда
Со мной еще отчаянней бороться,
Да вот торжествовать-то не придется, —
Читатели пошлют вас кой-куда.
P.S.
В статье говорилось о трех полосных публикациях стихов К.Ваншенкина в "Литгазете": более 160 стихотворений, свыше 1500 строк. Вся эта писанина не стоит одной строфы хотя бы "Баллады о друге" Асадова. Но важнее другое: ни один стишок, ни одна строка не говорят у Ваншенкина о современности, о нынешнем трагическом времени, о муках и страданиях народа. Что ж, это дело автора. Но газета-то чего ради отводит столько места для шамкания о старости, о болезнях, об эротических мечтаниях заслуженного пенсионера?
Феликс Кузнецов КРАХ "КРЮКОВЕДЕНИЯ"
ОПРОВЕРГНУТАЯ ГИПОТЕЗА
Страна и мир отметили столетний юбилей великого русского писателя Михаила Александровича Шолохова.
Можно надеяться, что юбилей, явившийся национальным праздником русского народа, да и всего мира, подвел черту в навязанном нам споре об авторстве "Тихого Дона". Тем более что предъявлен решающий аргумент — рукопись первой и второй книг "Тихого Дона", включающая черновики и заготовки. Рукопись опубликована факсимильно с моим предисловием и комментарием издательствами "Московский писатель" и "Днiпро". Рукопись стала предметом текстологического анализа в моей книге "Тихий Дон": судьба и правда великого романа" (М., 2005), где я предложил комплексный подход к решению навязанной недругами М.А.Шолохова проблемы авторства "Тихого Дона", поскольку именно во взаимосвязи всех компонентов проблемы можно получить неопровержимый ответ.
Могут спросить: а надо ли было искать ответ на вопрос, сама постановка которого для многих людей, никогда не сомневавшихся в авторстве М.А.Шолохова, звучит святотатством?
Убежден: надо. Потому, во-первых, что ядовитые сомнения, с таким постоянством вбрасывавшиеся в душу народа забугорными "голосами", а в перестроечный период — либеральными средствами информации, проникли в массовое сознание. Потому, во-вторых, что эти сомнения подпитывались и объективными факторами: необыкновенной молодостью и недостатком творческого опыта автора "Тихого Дона", который начал писать свой воистину эпохальный роман в возрасте 20 лет и закончил в возрасте 35, недостатком формального образования, и тем, что в последующем он уже никогда больше не смог достичь таких горных вершин.
"Книга удалась такой художественной силы, — писал по этому поводу А.И.Солженицын, — которая достижима лишь после многих проб опытного мастера... Тогда — несравненный гений?.." Поверить в это А.И.Солженицын никак не мог, — еще и потому, что, как писал он, "не хранятся ни в одном архиве, никому никогда не предъявлены, не показаны черновики рукописи романа".
И вот, наконец, черновики предъявлены и показаны.
Конечно же, первым и самым важным компонентом в решении проблемы авторства является именно обретенная рукопись, включающая черновики романа.
Наличие рукописи, научно идентифицированной, когда принадлежность ее Шолохову путем графологической и текстологической экспертизы абсолютно доказана, является безусловным свидетельством авторства Шолохова. Однако даже и обнаруженная рукопись не может считаться доказательством исчерпывающим. Всегда может найтись Фома неверующий,
который скажет: даже "Войну и мир" можно переписать от руки, и переписанный текст романа выдать за черновик. Что, кстати, еще до нахождения рукописи, уже и заявлялось некоторыми "антишолоховедами".
Вот почему найденная рукопись должна быть просвечена лучом объективного анализа целого ряда сопутствующих проблем. Что это за проблемы?
— Прежде всего, — биография автора, система жизненных и творческих координат его жизнедеятельности, — как отражаются они в рукописи и в романе?
— История создания произведения; возникновения замысла, пути и этапы его реализации; история его публикации, цензурного пути.
— Текстологический анализ рукописи, в первую очередь — черновиков и заготовок, с точки зрения психологии творчества, индивидуальных особенностей языка.
— Источники произведения, как устные, на основе "предания", так и письменные; их доступность или недоступность возможному автору.
— Прототипы действующих лиц в произведении, в особенности — его главных героев; соотношение прототипов и реальных действующих лиц романа с биографическим опытом автора.
— Топография и топонимика в романе, их соотношение с реалиями места, где развивается действие.
— Поэтика произведения в соотношении с предшествовавшими и последующими произведениями автора, а также в сравнении с особенностями поэтики предполагаемых претендентов на авторство.
— Анализ мнений, свидетельств и отзывов, вызывающих доверие современников об авторстве произведения.
— Научный спор с оппонентами и претендентами, без должных оснований, на авторство романа.
При таком подходе главное — не полемика ради полемики, но проникновение в тайное тайных — в историю создания, в суть миропонимания, отразившегося в "Тихом Доне".
Только системный, комплексный анализ выдвинутых проблем в их единстве и взаимодополнении, начиная с текстологического анализа рукописи и кончая полемикой с ложными концепциями авторства "Тихого Дона", дает возможность научного разрешения этого спора, являющегося, без преувеличения, главным литературным спором XX века.
Именно системное, комплексное исследование этих проблем ведет нас к пониманию истоков глубинной противоречивости "Тихого Дона", которая делала роман приемлемым как для Сталина, так и для атамана Краснова, для "белых" и "красных", для казачьей эмиграции и советской власти. Это очевидное противоречие в романе являлось еще одной причиной для сомнений. Поиск возможного (как мы доказываем — ложного) пути разрешения этого противоречия и привел А.И.Солженицына к гипотезе о "двух авторах" "Тихого Дона" — "белого казака" Крюкова и "красного комиссара" Шолохова. Но подобное механическое расчленение романа убивает его, лишает возможности понять истоки той внутренней силы, которая проистекает именно из напряженной противоречивости романа. В действительности противоречивость "Тихого Дона" — внешняя, кажущаяся. Она вполне объяснима с позиций того принципа художественного полифонизма, который М.М.Бахтин выдвинул когда-то применительно к Достоевскому.
