Газета День Литературы - Газета День Литературы # 115 (2006 3)
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.
А это разве не призыв? —
Сквозь чугунные перильца
Ножку дивную продень.
Да ведь и сам же не чуждается всего этого. Так, в стихотворении "Дознание" он выписал мудрый рецепт энтузиастам "нелегальной любви" (как увидим, любимая тема!): "Не встречайтесь в домах…" Почему? А потому, что уходя, можно забыть "в блюдце след сигареты и другие приметы" свидания. Это опасно. Обманутый муж или обманутая жена могут обнаружить улики и учинить суд. Что же делать? Рецепт таков:
Только встреча в саду
Не оставит суду
Подходящей улики…
Словом, безопасней всего предаваться нелегальной любви на пленэре.
В свете этих фактов мировой поэзии так ли уж виновен был Асадов?
Да, но и это не все, продолжает свои разоблачения Ваншенкин: кроме того, у Асадова "всё страшно длинно. Как сериал. А ведь это и есть сериал. Почему у нас так любят пресловутые мыльные оперы? Они — как асадовские стихи". Он, надо думать, и привил любовь к мыльным операм. Что ж ты при жизни ему это не сказал?
Впрочем, может, иные стихотворения Асадова действительно длинны. Но кто без греха! Вот, например, стихотворение Ваншенкина "Айсберг". В нем 36 строк. Вроде, не так уж это и много, но мне оно представляется явно длинноватым. Тем более что, шагая по строчкам, то и дело спотыкаешься: "я спал мальчишкой"… "нас подняли стремглав"… "айсберг был в поре расцвета"… "берег брезжит в моряке"… Ну кто ж так говорит!
Однако "страшно длинными" бывают не только отдельные стихи, но порой и отдельные подборки их. Вот, скажем, публикация в "Литературке" опять же самого Ваншенкина "Короткий сон". Ничего себе короткий — целая полоса, 60 с лишним стихотворений. Спустя недолгое время там же — "Анфилада". Опять полоса, больше 40 стихотворений. А до этого ещё была полосная подборка "Поступок" — около 60 шедевров. Всего это больше 160-ти стихотворений, свыше 1500 строк.
Но главное, конечно, не вороха. Главное — мелкотемье, брюзжание то с мемуарным, то с литературным, то с сексуальным уклоном. О мелкотемье говорят уже сами заголовки: "Пляж", "Попытка загара", "Украшение", "Тротуар", "Витрина", "Снежинки", "Эркер"…
Я в эркере, оконном фонаре,
Люблю стоять…
Ну и стой. Мне-то какое дело.
Или вот стишок "Ночью на кухне". Что за событие там произошло? Да плохо кран закрыли, и капает вода, спать старику не даёт. Он поднялся, закрутил как надо. Вот и всё.
А еще стихи о старости, болезни, лекарствах, диагнозах, госпитале: "Старый пилот", "Старая актриса", "Старый вальсок", "Стограммовый шкалик на троих"…", "Капли Вотчила", "Отрицательная динамика", "В реанимации"…
Вышел теперь уже
На финишную прямую…
………………………..
Стали мысли робки.
Отошел контакт
В черепной коробке…
И уж совсем грустно:
Женщина, лежащая
рядом с тобой лунной ночью…
Господи, как это было давно!
Ещё и лунного света захотел!.. Всё это понятно и у многих сверстников вызывает сочувствие, но что делать, Костя, выходит из строя не только черепная коробка. Как сказал наш великий собрат, имевший замечательную коробку:
Чредою всем даётся радость.
Что было, то не будет вновь…
Увы, хорошо бы не хныкать, а переносить это наедине, не стенать принародно да так назойливо в популярных газетах.
А он опять:
Уходящей жизни флёр
Тает с каждым перегоном…
Или:
Что осталось
После свадебных колец?
Немощь, старость
И рискованный (?) конец…
Да ведь не сразу же после свадьбы это всё навалилось! Ты после неё дочь родил, внучка тебя радовала, она окончила Литературный институт, стала редактором журнала "Шестая колонна", лауреатом какой-то Богдановский премии, не удивлюсь, если уже и член какого-нибудь Союза писателей. А сколько ты опять же книг издал, сколько премий и орденов получил как советских, так и антисоветских.
И почему конец "рискованный", т.е. вроде бы ненадежный. Наоборот, нет на свете ничего верней и надёжней. Как опять же сказал классик: "Летай иль ползай, конец известен".
Но это не утешает Ваншенкина, и он снова:
Мы потери бессчетные множим,
Пребывая в последней возне (!)…
Почему "возня"? Ну, не о всех же ровесниках можно сказать столь горько и обидно. Посмотри на Бориса Ефимова, Игоря Моисеева, Сергея Михалкова. Ведь двое первых в отцы нам годятся, но не хнычут, работают. А Сергей Владимирович в минувшем году возглавил такое ожесточенное сражение против оккупантов литературы и одержал блестящую победу, передав оккупантов в руки правосудия. Предстоит Нюрнбергский процесс.
Но Костя безутешен:
Жизнь все-таки обман —
Пустой рукав,
Засунутый в карман…
Как тут не напомнить недавнему певцу радостей советской жизни знаменитые строки Сергея Луконина:
В этом времени огневом
Выбор был небольшой:
Лучше прийти с пустым рукавом,
Чем с пустой душой.
И, честно говоря, здесь попахивает ханжеством. Если жизнь это обман, если "отошел контакт в черепной коробке", то сиди на завалинке и тихо ожидай, когда коробка треснет. Но нет! С лукошком, набитым шедеврами в стихах и прозе, он трусит в редакцию: "Вот приволок. Порадуйте читателей. Пусть все знают, что у меня в черепной коробке и около". И появляется очередная простынь в "Литгазете"!
Увы, человеку явно не о чем, кроме проблем старости, писать, а хочется! В программном стихотворении "Поэзия" не зря сказал: "Надо регулярно отмечаться". И он ищет, как бы очередной раз отметиться. Вот раскрывает какой-то биографический словарь, находит там себя, а рядом — Ван Шухэ, китайский врач, живший еще до ноева потопа. И он пишет о нём стихотворение "Сосед". Золотая жила! Ведь словарей много. Можно ожидать, что скоро Ваншенкин предложит "Литературке", и она с радостью напечатает, ещё и стихи о Владиславе Ванчуре и Ван Шифу, первый — чешский писатель ХХ века, второй — китайский драматург ХIV века. Оба они соседи Ваншенкина в Краткой литературной энциклопедии. А двухтомный словарь С.Чупринина "Мир литературы"! А телефонный справочник Союза писателей! Наконец, общегородской телефонный справочник "Желтые страницы". И всюду у Ваншенкина есть соседи. Можно составить для "Литгазеты" целую полосу — "Мои соседи".
Нередко возможность регулярно отмечаться Ваншенкин находит путём углубленной и всесторонней разработки одной и той же темы: "Весна", "Ранняя вена", "Сон", "Короткий сон", "Сновидения", "Уснувшая", "Спящая", "После сна", "Отсутствие сна"… Что еще можно сказать о сне? Или: "Свидание", "Свидания", "После свидания"… и т.д.
Конечно, и под скромным, тихим заглавием могут скрываться прекрасные строки. В 43-м году Евгений Долматовский написал прекрасное стихотворение "Случайный вальс", а Никита Богословский превратил его в песню, которая жива до сих пор. А что у Ваншенкина в стихотворении вроде бы о том же — "Танцы в ресторане"? Подвыпивший провинциал пригласил в столичном ресторане танцевать понравившуюся даму и, танцуя, утопал в блаженстве. Но на второе приглашение получил отказ. И что? "Он был глубоко потрясён." Мне бы ваши потрясения, господин стихотворец.
А взять "Дождь в степи" Солоухина:
О, если б дождём
Мне пролиться на жито!
Я жизнь не считал бы
Бесцельно прожитой!
