Натан Эйдельман - Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

«Чаадаев мне рассказывал о своем свидании с Александром. Первый вопрос государя: „Иностранные посланники смотрели ли с балконов, когда увозили Семёновский полк в Финляндию?“

Чаадаев отвечал: „Ваше Величество, ни один из них не живет на Невской набережной.“

Второй вопрос: „Где ты остановился?“ — У князя А. С. Меншикова, Ваше Величество.

— Будь осторожен с ним. Не говори о случившемся с Семёновским полком.

Чаадаева поразили эти слова, так как Меншиков был начальником канцелярии Главного штаба Е. И. В.

Чаадаев мне говорил, что вследствие этого свидания с государем он решился бросить службу»30.

Как видим, близость М. И. Муравьева-Апостола с Чаадаевым, его большой интерес к семёновской истории, его версия событий 1820 г. — все это позволяет предположить, что он был причастен к появлению интересующей нас статьи в «Полярной звезде».

В последние годы жизни престарелый декабрист сблизился уже с третьим поколением дорогого для него семейства Якушкиных. Внук декабриста Вячеслав Евгеньевич Якушкин часто посещал старика в Москве (Е. И. Якушкин переписывался с ним из Ярославля), знал обо всех обстоятельствах его жизни и посвятил его памяти некролог в «Русской старине».

Большая часть некролога посвящена теме «М. И. Муравьев-Апостол и Семёновский полк». Сообщив, что М. И. Муравьев-Апостол во время семёновской истории находился по службе в Полтавской губернии, В. Е. Якушкин пояснял:

«Но он хорошо знал подробности всего происшествия от товарищей и особенно от брата, который тогда же сообщил ему письменно обо всем. Во время последовавшего позднее (1826 г.) ареста бумаги Матвея Ивановича были тоже взяты, но после приговора вся личная переписка братьев Муравьевых была возвращена из верховного уголовного суда сестре их Е. И. Бибиковой, муж которой из непонятного страха затем ее уничтожил. Матвей Иванович всегда с ужасным сожалением вспоминал о погибших тут письмах брата, но всего больше он жалел о письме, которое передавало подробности семёновской истории <..>. Тут была, между прочим, сохранена характерная подробность. Сергею Ивановичу Муравьеву-Апостолу было поручено выводить из крепости семеновцев поротно, и когда он по выводе последней роты явился к полковнику Шварцу, то этот, растроганный, подвел Сергея Ивановича к образу и сказал ему приблизительно следующее: „Бог свидетель, я не виновен, что лишил Россию такого полка, я его не знал: мне говорили, что это полк бунтовщиков, и я поверил, а я не стою последнего солдата этого полка“.

Матвей Иванович был вообще недоволен существующими в литературе рассказами о семёновской истории. По поводу последнего из них в „Истории лейб-гвардии Семёновского полка“ г. Дирина31 Матвей Иванович продиктовал свои воспоминания о происшествиях 1820 г. в Семёновском полку и рукопись эту передал в полковую библиотеку»32.

Затем В. Е. Якушкин сообщал уже знакомые нам мысли покойного и его друзей о том, что старый Семёновский полк был прообразом армии будущего.

Что же за рукопись была передана М. И. Муравьевым-Апостолом в библиотеку Семёновского полка?

Библиотекой и образованным в 1901 г. музеем полка ведал до 1917 г. офицер и историк, собиратель материалов о прошлом полка Николай Карлович Эссен.

В 1920 г. в журнале «Дела и дни» Н. К. Эссен поместил публикацию под заглавием «Семёновская история 1820 года. Воспоминания одного из офицеров полка (к столетию со дня события)»33.

Публикацию открывало следующее предисловие: «Печатаемые ниже воспоминания о возмущении л. гв. семёновского полка 17 октября 1820 года против коменданта полковника Шварца появляются в печати впервые. Они находятся в числе разных документов и бумаг, переданных в музей л. гв. семёновского полка бывшим офицером полка действительным тайным советником Александром Степановичем Лозинским. Кто автор этих записок, установить не удалось. Они представляют некоторый интерес, заключая в себе подробности, до сих пор неизвестные»34. Вслед за тем шел слово в слово тот самый текст «Семёновской истории», «который 63 годами прежде появился в „Полярной звезде“» (о чем Н. К. Эссен, очевидно, не знал).

Текст журнала «Дела и дни» только был короче статьи в «Полярной звезде» на несколько строк.

Я попытался разыскать рукопись, которой пользовался Н. К. Эссен, попутно просматривая хорошо сохранившиеся материалы по истории Семёновского полка в фонде полка (Центральный государственный военно-исторический архив), среди материалов журнала «Дела и дни» (ЦГАЛИ) и в личных фондах Н. К. Эссена (ЦГВИА и рукописный отдел Ленинградского отделения Института истории АН СССР). Мне не попалось никаких воспоминаний о семёновской истории 1820 г., хранившихся в библиотеке и музее полка, кроме тех, которые публиковал Н. К. Эссен. Воспоминания находятся сейчас в рукописном отделе Ленинградского отделения Института истории35. Это писарская рукопись, не имеющая никаких разночтений с текстом, напечатанным в журнале «Дела и дни».

Вероятно, это и есть те материалы, которые престарелый М. И. Муравьев-Апостол передал в полковой музей в начале 80-х годов.

Последние несколько страниц этой главы написаны в защиту версии о том, что автором статьи «Семёновская история» в «Полярной звезде» был М. И. Муравьев-Апостол.

Но можно ли так просто отбросить аргументы в пользу Якушкина? Нет, нельзя. Они, мне кажется, лишь проясняют дело. Ведь выше уже было отмечено, что для Муравьева-Апостола не было в ссылке и после нее более близких людей, чем Якушкины. Вместе с Иваном Дмитриевичем, однополчанином-семеновцем, он живет более 20 лет на поселении в Ялуторовске. Можно представить, сколько раз, собираясь вместе, вспоминали, обменивались соображениями, догадками. Без сомнения, в этих беседах чаще всего начинал разговор о семёновской истории и о дорогом его памяти старом Семёновском полке именно Матвей Иванович. За 20 лет Якушкин и Муравьев-Апостол фактически, конечно, составили общую версию семёновской истории 1820 г. Кто бы из двух семеновцев ни записал эту историю, она, очевидно, принадлежала обоим. По совокупности только что приведенных фактов мне кажется, что записал ее в 1855 или в начале 1856 г. Матвей Иванович Муравьев-Апостол. Дальнейшие же этапы путешествия рукописи могли быть точно такими, как они представлены выше, В «якушкинском варианте» (Е. И. Якушкин — И. С. Тургенев — Герцен). Евгений Иванович Якушкин был для Муравьева-Апостола таким же родным человеком, как и его отец, и Матвей Иванович, конечно, мог вручить ему корреспонденцию для «Полярной звезды», на обложке которой среди пятерых был и портрет Сергея Муравьева-Апостола.

Вокруг «Семёновской истории» в «Полярной звезде» все еще много неясного и туманного. Однако даже простой перечень людей, безусловно или предположительно причастных к появлению этой статьи, уже достаточно многозначителен и стимулирует новые розыски: М. И. Муравьев-Апостол, И. Д. Якушкин, И. С. Тургенев, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, может быть, отчасти и Л. Н. Толстой.

Глава IV

ЗВЕЗДА И СОПУТНИК

Самое трагическое <…>, по моему мнению, это неправда, совершаемая добродушно, большей частью бессознательно.

Спрос на Вольную печать возрастает. Как из «Полярной звезды» возник «Колокол»? Газета важнее альманаха. Герцен благодарит «неизвестного автора» в IV книге «Полярной звезды». Автор ему хорошо известен: Иван Аксаков. Конспиративные связи со славянофилами. Тайные пути, связи, адреса, конспиративные приемы Вольной печати и корреспондентов. Бессилие правительства

Весной 1857 г. во время заседания Государственного совета граф С. Г. Строганов оторвал клочок бумаги и написал сидевшему рядом шефу жандармов князю В. А. Долгорукову: «Не хотите ли, князь, я уступлю Вам „Полярную звезду“ за 5 р. серебром, за что сам купил?» Долгоруков также на клочке отвечал ему: «Лучше скажите мне, откуда достаете Вы так дешево эту книгу?»1

Пять рублей серебром были деньги немалые, но всеведающий по должности шеф находит цену небольшой: спрос возрастает, провоз опасен, и с 8 шиллингов (2 с половиной рубля), за которые «Полярная звезда» продается на Темзе, она вдвое и более поднимается в цене на Неве и Москве-реке. Русское общественное движение за два года разрослось, усилилось. Тысячам людей Вольная печать стала необходима.

Возраставший спрос почувствовали и в Лондоне: «В мае месяце 1856 г. вышла вторая книжка „Полярной звезды“; она разошлась, увлекая за собой все остальное. Вся масса книг тронулась. В начале 1857 г. не было больше в типографии ничего печатного, и Трюбнер предпринял на свой счет вторые издания всего напечатанного нами» (XVII, 80).