Антон Макаренко - Письма
24 ноября 1935
Киев
Милый Константин!
Каждый день собираюсь тебе написать, но письмо к тебе представляется таким канительным делом, что все кажется, будто времени мало. Даже и сейчас у меня такое настроение: я пишу записку под свежим впечат
лением твоего письма, а письмо настоящее напишу в свободное время - сейчас ухожу.
Что касается Москвы, то вопрос считается решенным. Галя - за дачу с теми самыми условиями, что я называл: не при железной дороге, а на автобусной или трамвайной линии. То, что ты едешь в начале января, очень хорошо, ибо мы с 15 января в Москве в отпуске. наверное, так и выйдет, что в Москве встретимся, и я буду смотреть, как ты действуешь.
Очень важное дело - твоя возвратившаяся рукопись#1. Я смотрю гораздо оптимистичнее тебя. Считаю, что сделана была работа все-таки наскоро, замечания их, разумеется, правильны. Но начинать новую работу было бы ошибкой. Именно по этой первой работе, где тебя уже немного поправили, надо продолжать. Что нужно сделать? Прежде всего переделать план, теперь все-таки не модно делать критическую работу по отдельным частям. План должен быть оригинальным, а не формальным. Например, о недостатках не нужно писать в отдельной главе, а попутно на общем транспаранте развития определенной мысли-темы.
Я думаю, что план должен быть построен по линии логического (тематического) сечения самой поэмы. В таком случае лучше вяжется язык. К примеру: становление коллектива, жизнь коллектива, его борьба, его победа, поражение. либо: бессилие и дерзание одного человека, его рост вместе с коллективом, его победа вместе с коллективом. Или какой угодно другой план, но только органический. Уже по этому плану строить нужно логику критических тем и твоих собственных литературных и педагогических утверждений.
Только считаю, что писать нужно совсем новый текст, а старым пользоваться как материалом.
Очень жаль бросить сделанную работу и начинать новую, это было бы просто слишком неэкономно. Ты хорошо знаешь книгу, хорошо знаешь среду, описанную в книге, ты здесь не будешь дилетантом. О каждом другом авторе написать капитальную работу очень трудно - нужно говорить не только о данном произведении, но и обо всем писательском пути, нужно взять критическую литературу о нем. Это очень большой план, и в Харькве он невыполним.
Пиши о поэме. Прочитай и проведи общую линию по таким книгам, как "Республика Шкид", "Утро", "Правонарушители", есть ли кое-что общее, обязательно пересмотри все последние постановления о школе, и в особенности постановление ЦУ о ликвидации беспризорности от 1 июня#2. Конечно, перечитай все критические статьи о поэме ("Красная новь", "Новый мир", "Литературный критик"), все десятые книги.
Думаю, что рукопись послать нужно все-таки в альманах. были бы в Москве, все это было бы проще и замечательнее, честное слово.
Я тебе еще напишу подробнее. В Харькове буду, вероятно, в декабре, я про то, кто его знает.
Очень много работаю над романом. Затевается настоящая "Война и мир". Ты, конечно, будешь играть роль Наполеона.
Целую ручку Лене, Олега в сахарные уста.
Галя всех целует.
Будь весел.
Твой А.
Е. М. КОРОСТЫЛЕВОЙ
26 ноября 1935, Киев
Милая, дорогая Елена Марковна!
Не умею рассказать, как я тронут Вашим вниманием. для провинциала это дело вообще непривычное.
Статьи все похвальнее, но хором все защищают педагогику, вот беда! Что же теперь будет после выхода 8-го альманаха? Ужас, что такое! У меня такое состояние, как будто я бросил бомбу и возвратить ее уже невозможно. Что делать?
Впрочем, ничего. Иногда у меня уже начинает преобладать спортивный интерес: а ну, что будет?
Когда меня все начнут бить, я приду к Вам... хохотать. Ваша редакция разрешит мне воспользоваться ее уютом?
Страшно Вам благодарен! Страшно!
Привет!
Салют.
А. Макаренко
Е. М. КОРОСТЫЛЕВОЙ
3 декабря 1935, Киев
Дорогая Елена Марковна!
Здесь в "Держлiтвидавi" собираются выпустить третью часть на рiднiй мовi. Но они ужасно напуганы главой "У подошвы Олимпа", прямо дрожат и требуют: "выкпеслиты"#2.
Между прочим, они указывают, что Шульгин#3 жив и даже состоит в партии. Конечно, Шульгин не контрреволюционер, может быть, не стоит его обижать? Как Вы думаете?
Может быть, можно вычеркнуть его фамилию, оставить просто "...сидел такой теоретик" - и все... Он-то себя узнает, но другие, может, и не догадаются. Как Вы думаете?
Как идут дела? Альманах в самом деле выйдет в декабре? А когда? Ей-богу, боюсь, а тут еще украинцы меня наперчили. Вот связался я с этой педагогикой!
В Киеве издается такой журнал: "Советская литература" на русском языке. Они давно ко мне пристают: "Дай одну главу". Я не знаю, как это будет с моральной точки зрения. Они уверяют, что это похвально даже, и в особенности, если будет указание, что третья часть печатается там-то. Черкните мне два слова, и я им дам первую главу - все равно.
Привет.
А. Макаренко
Вас, вероятно, уже называют "Год XIX"?
Е. М. КОРОСТЫЛЕВОЙ
10 декабря 1935, Киев
Дорогая Елена Марковна!
Как всякий провинциал, я боюсь телеграмм, а срочные вызывают у меня повышение Т.
Ваша телеграмма:
"Правку внесем кусоу печатать можно
ссылкой альманах телеграфьте как расшиф
ровать полностью пойдет".
Вероятно, под влиянием испуга я долго был уверен, что если я что-то расшифрую, то третья часть в альманахе пойдет полностью, если не расшифрую, Вы из нее сделаете отбивную. А что именно расшифровать, очевидно, было в письме Вашем, которое задержалось. Но до сегодня письма никакого нет, испуг мой "потроху" проходит, и я начинаю догадываться, что расшифровать нужно слова "полностью пойдет", от которых в телеграмме отвалились кавычки. Так? Если так, что легче. Я могу расшифровать и вообще готов отвечать на любую викторину, которую находит нужным предложить мне родненькая редакция.
"Полностью пойдет" в буквальном значении встречается очень редко, вообще может иметь отношение только к "человекам", обладающим протезами. Например, если человек сидел, а потом пошел, но забыл на столе искуственный глаз, про него уже нельзя сказать "полностью пошел". Или ногу. Хотя без ноги - он черта с два пойдет.
В переносном значении выражение "полностью пойдет" тоже встречается редко, в практике редакций, наверно, никогда не встречается, правда?
Все-таки я должен расшифровать это выражение?
Что во всем этом деле учавствует нечистая сила, не сомневаюсь. Когда-нибудь вся эта таинственная история выяснится.
Уже декабрь. Уже 10 декабря. Вы писали, что альманах выйдет в декабре. Наверное, 31 декабря, правда? Или 38 декабря? Подобные случаи бывали в моей производственной жизни. Я сам видел, как один завод добился-таки выполнения месячного плана 31 июня, и только через два дня поняли, что они заехали в чужой месяц.
Простите болтовню, бывает.
Привет.
А. Макаренко
Вы уже переделали вывеску на "Год XIX" или еще не переделали?
Боже, что это за редакция!
С. А. КАЛАБАЛИНУ
30 декабря 1935
Дорогой Семен!
Прими Мохарева как можно лучше. Он хороший работник.
Сегодня Цымбульский#1 (он в Киеве) получил телеграмму о побеге к тебе целой кучи командиров. Ахматов#2 лютует. Если ты их сманил целой кучей, нехорошо. Надо было это делать умнее, нельзя же хватать всех, весь совет, что это такое?
Как там дела в Виннице? Завтра, послезавтра начнут прибывать ребята. Советую делать небольшие бригады и не особенно увлекаться выборностью бригадиров.
Пиши.
Деньги твои получу завтра. Куда их выслать? Семья уже с тобой? Как ты устроился? Привет твоим.
Целую.
А. Макаренко
Е. М. КОРОСТЫЛЕВОЙ
11 января 1936, Киев
Дорогая Елена Марковна!
Спасибо огромное и самое искренне за журнал. Видите, как меня защищают, даже неловко. С какой стати люди переживают?
Богачер жалко. Зачем так обижать человека, ну, написал и написал, надо же что-нибудь написать.
Вы ни слова не пишете о 8-м альманахе, неужели он и в январе не выйдет? У меня такое нетерпение: страшно интересно, как меня будут крыть.
Во всяком случае авторских экземпляров мне не высылайте, мне приятнее получить их из Ваших рук. С 25-го я в Москве. Ух, и люблю же Москву!
Спасибо за пожелание. Книгу напишу, только она будет еще хуже, чем поэма.
А кто такой Колбановский#1?
Будьте радостны.
Жинка моя очень тронута Вашим вниманием, благодарит и кланяется низким поклоном.
А. Макаренко
В. Г. ЗАЙЦЕВУ
14 марта 1936, Киев
Дорогой Зайцев!
Я тоже очень жалею, что не успел поговорить с тобой. А в общем скажу: у тебя есть талант, и немаленький, очень много хороших стихов, которые трогают, и волнуют, и, наконец, просто нравятся. К сожалению, рядом с прекрасными строчками и между ними встречаются слабые, производящие впечатление каких-то временных, поставленных только для того, чтобы обозначить место, может быть, с расчетом потом заменить другими, да так и оставшихся. Это нехорошо не только потому, что рябит впечатление, но главным образом потому, что разрушает стиль и целостность впечатления.
